— Гита…
— Как ты мог? Как ты мог послать за мной эсэсовца?
Лале ошарашен. Он выпускает ее запястья, она освобождается и отворачивается от него.
— Прости, я не хотел тебя напугать. Я лишь попросил твою капо привести тебя сюда. Мне необходимо было тебя видеть.
— Когда кого-то уводит эсэсовец, этот человек исчезает навсегда. Понимаешь? Я решила, что меня ведут на смерть, и могла думать только о тебе. Не о том, что могу никогда больше не увидеть подруг или Силку, которая видела, как меня уводят, и, наверное, огорчилась, но о том, что никогда не увижу тебя. И вот ты здесь.
Лале стыдно. Его эгоистичное желание повергло возлюбленную в смертный ужас. Внезапно она набрасывается на него с поднятыми кулаками. Он протягивает к ней руки, и она наскакивает на него. Она колотит его в грудь, и по ее лицу струятся слезы. Лале принимает удары, пока они не утихают. Потом он медленно поднимает ее лицо, вытирая слезы и пытаясь поцеловать ее. Когда их губы встречаются, Гита отодвигается, сердито глядя на него. Он протягивает к ней руки, словно зовя вернуться. Увидев ее сопротивление, он опускает руки. Она снова наскакивает на него, на этот раз прижимает его к стене и пытается сорвать с него рубашку. Ошеломленный Лале хочет отодвинуться, но она изо всех сил прижимается к нему, страстно целуя. Тогда он приподнимает ее снизу, и она обвивает его ногами за талию и жадно целует, прикусывая его губы. Лале ощущает вкус крови, но отвечает на поцелуи. Наткнувшись на ближайшие нары, они вместе падают на них, срывая одежду друг с друга. Они занимаются любовью со страстным отчаянием, не в силах более сдерживать жгучее желание. Два человека, стремящиеся к любви и близости, боятся, что никогда этого больше не испытают. Все это скрепляет их преданность друг другу, и Лале в этот момент понимает, что может любить только ее. Это усиливает его решимость встретить следующий день, и следующий, тысячу дней — столько, сколько понадобится, чтобы сбылись его слова, сказанные Гите: «Стать свободными, чтобы заниматься любовью, когда захотим и где захотим».
Утомившись, они лежат в объятиях друг друга. Гита засыпает, и Лале долго смотрит на нее. Постепенно им овладевает сильное душевное волнение. Что с нами сделало это место? Сколько еще это продлится? Она думала, что сегодня для нее все кончится. И я виноват в этой муке. Я никогда больше не должен так поступать.
Он дотрагивается до своей губы и морщится. Мрачное настроение проходит, и он улыбается при мысли о том, откуда пришла эта боль. Нежным поцелуем он пытается разбудить Гиту.
— Эй, привет, — шепчет он.
Гита переворачивается на живот и с тревогой смотрит на него:
— Ты в порядке? У тебя был такой вид, не знаю… Пусть я была расстроена, когда пришла сюда, но ты выглядел ужасно. Теперь я это понимаю. — (Глубоко вздыхая, Лале закрывает глаза.) — Что случилось?
— Скажем так, я еще раз заглянул в бездну, но потом отступил назад.
— Ты расскажешь мне когда-нибудь?
— Скорей всего, нет. Не торопи меня, Гита. — (Она кивает.) — Теперь, я думаю, тебе лучше вернуться в контору, чтобы Силка и прочие увидели, что с тобой все в порядке.
— Мм. Хочу остаться здесь с тобой навсегда.
— Навсегда — это очень долго.
— Или все кончится уже завтра, — говорит она.
— Нет, так не может быть.
Гита отворачивается и, вспыхнув, закрывает глаза.
— О чем ты думаешь? — спрашивает он.
— Я слушаю. Стены.
— Что они говорят?
— Ничего. Они тяжело дышат, оплакивают тех, кто ушел отсюда утром и не вернулся вечером.
— Они оплакивают не тебя, любовь моя.
— Не сегодня. Теперь я это знаю.
— И не завтра. Они никогда не будут тебя оплакивать. Теперь выбирайся отсюда и возвращайся к работе.
Она сворачивается калачиком:
— Можешь пойти первым? Мне надо найти одежду.
Поцеловав ее, Лале шарит вокруг в поисках одежды. Одевшись, он поспешно целует Гиту перед уходом. Снаружи капо стоит на своем посту, прислонившись к стене.
— Ну как, полегчало, Татуировщик?
— Да, благодарю.
— Шоколад чудесный. Я еще и колбасу люблю.
— Посмотрим, что я смогу сделать.
— Ты все сделаешь, Татуировщик. До скорого.
Глава 16
Март 1944 года
Стук в дверь пробуждает Лале от крепкого сна. Он осторожно открывает дверь, ожидая увидеть кого-нибудь из цыганских мальчишек. Но в дверях стоят два испуганных молодых человека с бегающими глазами.
— Что вам нужно?
— Ты Татуировщик? — спрашивает один из них по-польски.
— Смотря для кого.
— Нам нужен Татуировщик, — говорит другой парень. — Нам сказали, он живет здесь.
— Проходите сюда, пока не разбудили детей.
Лале закрывает за парнями дверь и знаком предлагает сесть на койку. Гости оба высокие и худые, а у одного на лице веснушки.
— Спрашиваю снова: что вам нужно?
— У нас есть друг… — с запинкой говорит веснушчатый.
— Друзья у всех есть, — перебивает его Лале.
— Наш друг в беде…
— А мы все разве не в беде?
Парни смотрят друг на друга, не решаясь продолжать.
— Извините. Продолжайте.
— Его поймали, и мы боимся, что убьют.
— На чем поймали?
— Ну, на прошлой неделе он сбежал, и его поймали и привели сюда. Что, по-твоему, они с ним сделают?
Лале недоверчиво смотрит на них:
— Как, черт возьми, он сбежал и почему оказался таким глупым, что попался?
— Мы не знаем всю историю.
— Ну, его повесят, вероятно, прямо завтра утром. Вы знаете, что это наказание за побег, если только он не удался.
— Ты можешь что-нибудь сделать? Люди говорят, ты можешь помочь.
— Я могу помочь, если нужна дополнительная еда, но на этом все. Где сейчас ваш парень?
— На улице.
— Около барака?
— Угу.
— Господи, скорей зовите его сюда, — открывая дверь, говорит Лале.
Один парень выходит на улицу и вскоре возвращается с молодым человеком, дрожащим от страха. Лале указывает на койку, и тот садится. У него припухшие глаза.
— Твои друзья сказали, что ты сбежал.
— Да, пан.
— Как тебе это удалось?
— Ну, я работал за ограждением и спросил караульного, можно ли мне облегчиться. Он велел мне пойти к деревьям, чтобы не воняло. Когда я вернулся к своему наряду, они все уже пошли прочь. Я испугался, что, если побегу за ними, меня пристрелят караульные, так что я пошел обратно в лес.
