– Виноват, босс. Никаких проблем, босс, честное пионерское! – быстро сказал Вася. – Кстати, отчего бы и правда не устроить концерт в честь московских гостей? Что подумают о вас соседи – да чем хуже, тем лучше! Имеем право веселиться, сегодня День народного единства. То-то я прямо с утра хочу праздника. И такое единение с народом чувствую – аж кушать не могу.
– Кажется, ваше сиятельство, ты уже накушался, – сказал Тёмкин. – А я прямо с утра был вынужден надеть мундир и провести торжественное собрание!
– Ну да, вы устали! Так давайте теперь отдохнем! По-нашему, по-московски! У меня ностальгия. Я закрываю глаза – и вижу родную общагу РУДН на улице Миклухо-Маклая… Я чувствую запах…
У Васи хищно зашевелились ноздри.
– Запах пропитой молодости? Теплая водка и недожаренные шашлыки? – спросил Тёмкин участливо.
Вася сел прямее и изобразил лицом обиду.
– Меня волнует, оскорбляет грубость, – сообщил он в пространство. – Я страдаю, когда вижу, что человек недостаточно тонок, недостаточно мягок, любезен.
Консул тяжело вздохнул и немедленно выпил.
Леха инстинктивно отодвинулся подальше от странного африканца.
Невозмутимый Ломакин приподнял бровь и поглядел на Васю с глубоким неподдельным интересом.
– Извините, – буркнул Вася, глядя в стакан. – Это личное. Не обращайте внимания. Просто вдруг ужасно захотелось в Москву, в Москву, в Москву!.. И душа просит концерта по заявкам трудящихся, а ей не дают.
– Я, допустим, тоже хочу концерт, – сказал Тёмкин. – Но это неразумно. Нас неправильно поймут. Если мы сейчас начнем, как обычно, валять дурака, американцы подумают: ага, русские нарочно делают вид, будто нажрались по случаю праздника и ничего особенного у них не происходит. Это маскировка! И немедленно доложат, что мы замышляем нечто грандиозное. Вон какой груз привезли… Я даже представить боюсь, что за глупость они могут выдумать. Здесь все страшно подозрительные. И очень нервные. Вероятно, от безделья.
– Едят, пьют, спят и, чтобы не отупеть от скуки, разнообразят жизнь свою гадкой сплетней, водкой, картами, сутяжничеством! – продекламировал Вася.
– Про гадкую сплетню – это ты прямо в десятку. Они же, дармоеды, обязаны изображать работу, чтобы хоть как-то оправдать бюджет. А поводов нет. Пробавляются сплетнями. В основном про вашего покорного слугу и его подрывную деятельность… И тут вы ящик приперли титанических размеров. Знаете, как его уже обозвали? Черный Ящик!
– Это я придумал! – гордо сообщил Вася.
– Что? – спросил Тёмкин устало.
– Ну… Неважно. Кстати, соседи ваши такие нервные отнюдь не только от безделья. Отнюдь! – повторил Вася, смакуя русское слово. – Вы просто не знаете… – и вместо продолжения засосал в один присест весь свой джин-тоник.
– Терпеть не могу эту твою манеру делать паузу на самом интересном месте. – Консул подмигнул гостям и тоже употребил. Тоже до дна.
Леха ограничился символическим глотком. Он в жизни не выпил столько джина, сколько за последний день. Местная специфика: здесь не пьянствуют, а регулярно принимают дозу «для профилактики» и «ради дезинфекции». А московским гостям, перелетевшим из зимы в лето, полагалось немедленно тяпнуть «в целях адаптации». Едва они с пилотом успели разгрузиться, в них бесцеремонно затолкали по сто граммов чистого. Потом были завтрак, ланч, обед…
А завтра показ, между прочим. Смотреть изделие приедет на полигон сам Директор Бука. «Директор» – это то ли должность, то ли звание; Бука – фамилия. Зовут его вообще Владимир Илич, имя такое африканское. Владимир Илич Бука, my ass. Последний социалист Африки, борец за права трудового народа и тому подобное. Попивая чай в московском офисе, ты можешь думать о Директоре как о забавном черном царьке с эндемичными закидонами. Но сейчас ты на его земле, и он тут натурально царь. А под настроение еще и бог. И это мелочи по сравнению с тем, что Бука – главнокомандующий «силами самообороны» и настоящий полковник. Он разбирается в боевых машинах и уж точно лучше тебя понимает, насколько они пригодны для здешнего театра военных действий. Директор Бука хочет видеть, как работает БШМ. И ты обязан сделать так, чтобы он остался доволен неказистым прототипом.
Допустим, пилоту концерна «Рособоронтех» Олегу Ломакину литр джин-тоника что слону дробина, у него рука не дрогнет. А если и дрогнет, это всё равно; Олежка подключается к машине через нейрошунт и водит ее усилием мысли. А вот кабинетному работнику Филимонову стоит поберечься. Ему завтра – продавать. То есть четко говорить по-английски, уверенно расхаживая вокруг машины. И на броню залезть придется. Хорош он будет, если сверзится оттуда, с шестиметровой высоты…
Тем временем Вася, отдышавшись, заел джин бутербродиком с черной икрой и сказал:
– Вы просто не знаете. У нашего мудрого Директора Буки, да пошлют ему духи долгую счастливую жизнь на благо народа, есть секретная программа по возбуждению дипломатического корпуса.
– Как-как? – озадаченно переспросил Тёмкин.
– По возбуждению. Чтобы шевелились, понимаете? Чтобы им жизнь медом не казалась. Вас эта программа не касается, и вы тут, извините за прямоту, в тепличных условиях, а коллеги ваши – страдают. Видите ли, Директор Бука убежден, что капиталистические дипломаты – шпионы. А поскольку шпионить у нас в общем и целом незачем, так они еще и лоботрясы. Бездельников Директор любит не больше, чем шпионов. Ну и не дает им расслабиться. Подбрасывает загадки.
– Подбрасывает… – Консул на миг задумался. – Вроде кобры французам через забор?
– Какие пустяки, какие глупые мелочи иногда приобретают в жизни значение, вдруг ни с того ни с сего.
– Действительно, какие пустяки, ты совершенно прав, не крокодил же!
– Хорошего крокодила просто так за здорово живешь через забор не кинешь, пупок развяжется, а плохого – неинтересно. Крокодил должен быть убедительный… – Вася удрученно вздохнул. И зачем-то оглянулся на своих «тонтон-макутов». Те старательно делали вид, что трясут грушу. – Между прочим, я вам не говорил, а вы не слышали, но во вторник планируется засорение канализации в дипломатическом квартале, готовьтесь. На той неделе люди доброй воли выражали свое отношение к империализму, швыряя в него кирпичи. На этой, в честь Дня народного единства, мы всех озадачили громадным ящиком из России. А на следующей – shit happens!.. Нет, вы правда сами не догадались, почему Директор просил доставить груз непременно в ящике?
Вася состроил очень хитрое лицо.
– Чтобы дипкорпус встал на уши? – Тёмкин нахмурился. – И только?
– Моя идея! – гордо сообщил Вася. – Директору очень понравилось. Он так и сказал: отлично, это будет наш Черный Ящик! И пускай американские шпионы рвут на себе волосы, потому что не смогут доложить ничего конкретного!
Ломакин закатил глаза, но промолчал. У него с ящиком были связаны неоднозначные воспоминания.
Он его, мягко говоря, не любил.
