Все-таки, сколько ни смотри на боевую технику в записи, по-настоящему она впечатляет лишь при непосредственном контакте. Но тогда уж пробирает до глубины души. Главное – сделать так, чтобы машина выглядела живой, превратилась в железного зверя, самостоятельного, но послушного воле хозяина. И клиент – влюбится.
«Избушка» подошла к заказчику и учтиво поклонилась. Свита Директора разразилась аплодисментами. Сам Бука с явной неохотой поднял ладонь, призывая к порядку. Трудно быть взрослым, когда хочется прыгать и кричать от радости.
Машина присела, из башни вылез Ломакин и мигом сбежал вниз по десантным скобам на стальной ноге, будто не замечая этих ступенек, – тоже часть спектакля, продуманная заранее. Всё должно выглядеть естественно, красиво, легко.
– Мы с вами не встречались раньше? – спросил Бука пилота.
– Вы тогда служили в другой армии, – ответил Ломакин.
– Вы тоже! – сказал Бука и захохотал.
Да чего он ржет всё время, надоел уже, подумал Леха.
– О’кей, что я должен знать про эту штуку?
Ломакин оглянулся на «Бэджеры», ощетинившиеся стволами в разные стороны.
– Она в одиночку уничтожит всё, что тут есть, и попросит еще.
Леха чуть не подавился. Кто полчаса назад говорил: «Это не война, а порнография»?! Алло, товарищ пилот!
– Если взять ту группу, что стоит у вас под навесами, она и с ней справится, – добавил Ломакин, вгоняя Леху в окончательный ступор. – Не убьет, но совершенно испортит, заставит остановиться. Ей как раз хватит боекомплекта на это. А ракетами она посбивает беспилотники. Если их успеют поднять, конечно.
– Хорошая вещь… – протянул Бука, что-то считая в уме.
– Единственная в мире, второй такой нет, – сказал Ломакин с затаенной тоской в голосе.
– Почему ее не пустили в серию?
Ломакин толкнул Леху.
– Давайте спросим эксперта. Это они решают, а я просто солдат.
– Оверкилл. И быстрый расход боекомплекта. Думаю, вы узнали башню, это «Тунгуска»… Эс-эй-найнтин «Гризон», – поправился Леха, но Бука уже кивнул. – Зенитка не предназначена для длительного боя с наземной техникой. И башня слишком тяжелая, она ограничивает подвижность шасси, в ней много лишнего оборудования…
– Лишнего для машины, которая работает в группе, – окончил фразу за него Бука. – Для одиночки – совсем нет… Слушайте, почему я хвалю эту штуку? Ха-ха! Теперь давайте, хвалите вы.
Он снова буравил своими острыми глазками, но теперь во взгляде было уважение. И понимание. Да, пожалуй, ты настоящий полковник, подумал Леха.
За следующие десять минут Бука, которого маркетолог хотел влюбить в машину, совершенно влюбил маркетолога в себя. Настоящий полковник задавал настолько точные и дельные вопросы, что Леха вспотел, но ни разу не сбился. Он всегда знал, как ответить, – Бука не спрашивал ерунды, способной поставить в тупик. Буку интересовало боевое применение в конкретных обстоятельствах, маневренность в конкретных условиях, живучесть при конкретных повреждениях. Единственное, чего он не сделал, – не полез сам на башню, зато Леху туда сгонял дважды. И инструкцию от машины прибрал к рукам.
Слово «Избушка», слетевшее у Лехи случайно с языка, растолковал заказчику Вася.
– Если вы такие ужасы детям рассказываете – понятно, отчего вас все боятся, – похвалил россиян Бука. – Iz-bush-ka! – со вкусом произнес он по слогам. – Хорошо звучит. Я знаю: это злой дух из буша! Думаю, если мы договоримся, я сотру с его морды добренький смайлик и прикажу написать там вашу русскую руну на удачу!
Отдельно клиента порадовал сокращенный до предела курс начального обучения механика-водителя. И в старой доброй «Тунгуске», и в шасси БШМ управление было настолько упрощено, оптимизировано и автоматизировано, что, как говорится у русских, – «сел и поехал». Дальше, конечно, начинались сложности. Обслуживание башни требовало изрядной сноровки; например, извлечь пустые короба от снарядов было едва ли не труднее, чем запихнуть их на место, а без специальной транспортно-заряжающей машины этот процесс становился и вовсе силовой акробатикой. Экспериментальная ходовая часть смотрелась круче и крепче, чем на серийных БШМ, ее проектировали с большим запасом прочности, но потом два раза переделали всю снизу доверху, и не сказать, чтобы это пошло ей на пользу. Теперь даже многоопытный Ломакин не брался гадать, сколько осталось до отказа, и как тот будет выглядеть: просто заклинит или вообще нога отвалится. Самой беспроблемной деталью казался силовой агрегат, обычный армейский гибридный движок, но и тот за свою жизнь много поездил, да и не жалели его.
Тем не менее, чтобы спокойно выпустить механика-водителя на полигон для тренировок, хватало одного дня на компьютерном симуляторе и пары часов в кабине. Очень помогали виртуальные очки. Опытные пилоты водят БШМ «по мониторам» – говорят, так лучше, когда обстановка сложная, и тебя атакуют с разных сторон. Многое схватываешь боковым зрением, расфокусированным взглядом. Зато молодой боец надевает очки – и сразу очень неплохо едет.
– У нас так Алексей научился, – брякнул Ломакин. – Поиграл день на компьютере, и уже всё умеет.
– Отлично, вот пусть Алексей и покажет, – сказал Бука.
У Лехи, который уже вполне освоился с ролью «продающего» – только очень хотелось поскорее в душ, а потом холодного джин-тоника, – опять засосало под ложечкой.
– Джентльмены, прошу всех на трибуну! – Вася захлопал в ладоши.
Бука кивнул Лехе и ушел. За ним потянулась свита.
– Да ё-моё… – пробормотал Леха, беспомощно озираясь.
– Расслабься, она сама всё сделает, – сказал Ломакин.
– Олег Иванович! Ну зачем вы… Я же не стрелял ни разу!
– Ерунда. Главное – шлемофон надень, а то оглохнешь. Руководителя стрельб я вывел на первый канал, позывной «Тауэр», английский у него внятный, ты поймешь. Твой позывной, только не смейся, «Избушка». Я на втором канале, если что. Движок не заводи, он дымит, это некрасиво. Аккумуляторы забиты под пробку, хватит километров на десять бегом. Цели здесь стандартные, пять наземных, две воздушных, когда машина их увидит, твое дело – ей разрешить. И… Ты молодец, парень. Всё хорошо. Представь, что опять играешь на компьютере. Слушай руководителя, он тебя заведет на полигон, а когда отстреляешься, выведет обратно к трибуне. Только не выпендривайся на радостях. Не вздумай прыгать или танцевать. «Избушке» это трудно.
– Вот только мне танцев не хватало! – сказал Леха от всей души.
– Не психуй, тут ребенок справится.
– Я – не ребенок! Я отвечаю за показ!
– И провел его отлично. Садись в машину, закончи дело, и поедем домой.
– Забыл позвонить консулу… – пробормотал Леха, засовывая планшет за пояс.
– Я ему позвоню. С богом, товарищ пилот.
– Тьфу!
