– Ты сам-то в это веришь?
– Да ну, идиотизм. Но когда приму на грудь, мне эта версия кажется забавной, – скромно ответил Ломакин. – А что еще остается? Только веселиться.
Леха несмело поднял руку, словно примерный школьник. Пилот кивнул.
– А вас не пробовали к незнакомой, но не секретной технике подключить? Ну, чтобы проверить…
– Ты поди сначала найди такую! – встрял Вася. – О! Идея! Швейная машинка! Они же теперь все с вайфаем.
– Швейную машинку я освоил раньше, чем велосипед, – сказал Ломакин. – Бабушка научила. Может, подводная лодка… Даже не знаю.
– Погодите! – воскликнул Вася. – Я придумал! Я гений! Олег Иваныч, эксперимент был неправильный! Тебя надо подключить – и по голове дубиной!..
– Так вот ты какая, африканская наука…
– Да я серьезно! С чего ты взял, что эта СОС-команда вообще работает? Накрылась она, а без нее и вирус не запускается. Ну скажи, я гений?! И если треснуть тебя по черепу, всё сразу выяснится!
– Слава богу, русская научная школа не доросла до таких передовых методов, – перебил его Ломакин. – Так или иначе, всем было пофиг, и никто не хотел со мной возиться. Обрезали допуск, прикрыли свои задницы – и успокоились. В России пилотов много, одним испытателем больше, одним меньше… Чего надулся, Алексей?
– Неправильно это всё, – сказал Леха и отвернулся к окну, за которым теперь пролетала желто-бурая лесостепь. Тоже, кстати, ничего удивительного. Сухая трава, сухие кусты, сухие деревца метра по два-три ростом. Вдалеке мелькнула зебра, потом еще одна. Эка невидаль.
Лехе сейчас ничего вокруг не нравилось. Ему было чертовски обидно – и за пилота, и за державу, и почему-то за себя. Наверное, авансом на будущее: известное же дело, только ты подставишься, тебя спишут в утиль. В России всего много, не только пилотов, а уж маркетологов – как грязи.
Ломакин легонько толкнул его локтем.
– Леш, ты имей в виду, я на наших не в обиде, хотя они и дураки. Такая ситуация, что грех обижаться. Я в Сан-Эскобаре прямо на приеме у вождя, когда он мне… ладно, это опустим, это неважно, – в общем, я вдруг «поплыл» и зашатался. Короче, опухоль мозга вырезали. Ну и заодно предложили воткнуть шунт, чтобы два раза не бегать, как говорится. Вот и вся история.
– Медицинский туризм за государственный счет, – подытожил Вася. – И внезапная расплата натурой. Честное слово, я очень тебе сочувствую.
– Да ладно. После сделок с нечистой силой всегда так.
Вася снова оглянулся, на этот раз надолго. Леха даже напрягся: так многозначительно эти двое смотрели друг другу в глаза.
– Ты же с ними вроде работал, – сказал Ломакин.
– Да я туда и ездил, но не во дворец же.
– Ну вот и не ходи во дворец. А то мало ли… как кончится пьеса. Чехов бы одобрил, наверное.
– У тебя не Чехов, скорее Диккенс. Он любил такие сюжеты, когда зло наказано, а добро вроде живое-здоровое, но сидит и думает: а я ведь, блин, легко отделалось, могло быть и хуже.
– Я точно, блин, легко отделался, – заверил Ломакин.
– Тогда мы не будем за тебя переживать, а будем радоваться. Верно, Алексей? Чего грустный такой, гляди веселей… Олег Иваныч, а как у них там… Вообще? Атмосфера?
– Атмосфера?.. – Ломакин хмыкнул. – Там круто. Но уже за гранью. Они не успели вовремя остановиться. И с ними не страшно, а, знаешь… Противно. Если тебе интересно мое мнение – Сан-Эскобар должен быть разрушен.
– А его грохнут, – сказал Вася. – Обязательно грохнут.
Подумал и добавил:
– Но потом.
* * *
Северный учебно-тренировочный центр «сил самообороны» Народной Республики Лимпопо представлял собой прямо-таки образцовую воинскую часть, где дорожки по линеечке, бордюры покрашены, а на самых видных местах – наглядная агитация и противопожарные щиты. Невольно закрадывалось подозрение, что служба войск похерена, и вообще тут бардак, а иначе зачем это всё.
Но служба была в порядке и несли ее спокойно, без нервозности, с какой обычно ждут высоких гостей. Единственное, что углядел наметанным глазом Вася, – народу сюда нагнали прилично. И наглел этот народ не по чину. На КПП стоял во главе наряда целый лейтенант, задравший нос капитану впору. Если на русских едва взглянули, то самого Васю разве что не обнюхали, а джип охраны с четверкой «тонтон-макутов» просто тормознули и, как большое одолжение, разрешили оставить на парковке за воротами.
Расстаться с охраной Вася был заранее готов, а вот открывать багажник и позволять всякой мелюзге туда заглядывать, да еще и отвечать, с какой целью там лежит цепная пила, он, похоже, не привык. Наорав на лейтенанта, он решил не опускаться до диалога с ним и принялся куда-то звонить. Лейтенант что-то ему втолковывал, уже не с задранным носом, а с выражением крайней обиды на физиономии. Вася одной рукой прижимал наушник, другой отмахивался. Ломакин не выдержал этого любительского театра.
– Господин лейтенант! Извините, я не говорю на северном сото. А почему вы не пропускаете нашего импрессарио?
– Да я пропускаю, он сам не хочет!
– Он пропускает, – буркнул Вася. – Но делает это без уважения.
Лейтенант вздохнул и отвернулся.
– Слушай, парень наверняка из контрразведки. У него приказ. Будь снисходителен.
– И не подумаю! Их надо учить, пока еще маленькие!
Ломакин тоже вздохнул и вышел из джипа. Достал из багажника пилу и закинул на плечо. Автоматчики на КПП заметно опешили.
Одетый в пилотский комбинезон без знаков различия, Ломакин с пилой вдруг за долю секунды обрел настолько законченный образ фольклорного русского мужика, что никакого пропуска не надо, ну понятно же – это наши.
Попилят и уедут.
Вася теперь свободной рукой махал на пилота, пытался схватить его за рукав. Леха тоже полез из машины наружу.
– Так это ваша пила, comrade? Что же вы сразу не сказали? – обрадовался лейтенант. Его подчиненные старательно делали каменные лица. – Да проезжайте уже, ради бога!
– Ты, Василий, ни в чем себе не отказывай, а мы пока осмотримся, – Ломакин не спеша зашагал в глубь территории. Леха пристроился рядом.
Часть размещалась компактно. Не надо быть военным специалистом, чтобы угадать: вот учебный корпус, вот штаб, дальше какие-то домики сугубо административного вида, столовая, казарма, и тут же, вплотную – ангары, закрытые боксы и площадка с навесами, под которыми отдыхает единиц двадцать техники учебной группы.
Техника смотрелась на удивление бодрячком, если забыть, что на дворе сорок девятый год, и перед тобой – почтенные олдтаймеры. Прямо-таки выставка списанных вооружений. Здесь были представлены в ассортименте колесные БМП «Бэджер»; пара танков, которые Леха с некоторым усилием опознал как «Леопарды» модификации 2А7; и несколько поистине антикварных «Олифантов» – неужели они еще ездят? На бээмпэшках, правда, стояли относительно свежие – лет по двадцать пять, – боевые модули с тридцатимиллиметровыми автоматами. А чуть подальше Леха заметил такую древность, что аж рот приоткрыл от восторга. Машины огневой поддержки «Ратель» с пушками 90 мм. Господи, живая военная история! Им должно быть годков по шестьдесят минимум! Их ведь придумали для борьбы с Т-62, и борьба таки удалась в свое время. При некоторой удаче эти старикашки и «Олифант» раздолбают. Если сумеют каким-то образом – черт знает, каким, – подобраться к нему на километр. К «Леопарду» им лучше не соваться в принципе. А они вообще могут?.. Они на ходу?
