Пронесло. Мы сумели покинуть район поисков, перейдя реку вброд, и организовать постоянную базу практически у самой границы. Но если бы у германцев было чуть побольше сил… Именно то, что немцы располагали одновременно максимум двумя батальонами, и спасло нас – они физически не могли своевременно увеличить радиус поиска. Хотя авиация постоянно находилась в небе, и нам приходилось выбирать самые труднодоступные маршруты движения.
Подготовка заключалась в тщательном поэтапном планировании операций, отработке взаимодействия пар внутри штурмового отряда, репетициях на условных макетах – это когда мы примерно размечали план аэродрома или тюрьмы в реальном масштабе, и каждая группа отрабатывала свою задачу. При этом людей я условно разбивал на «своих» и «немцев».
Разница между моими «ветеранами» и пополнением почувствовалась сразу. Хотя что «смоляне», что остальные красноармейцы, да и пятеро других заложников кое-что из себя представляли, остальные были ни рыба ни мясо. Возможности нормально подготовить их за этот период у меня не было.
Учитывая, что мой план базировался на захвате в начале боя зенитной установки и одного ДШК, располагавшихся с южной стороны аэродрома, необходимо было грамотно развести людей.
Первую пару составили Прохор и Иван, уже освоившие ДШК в бою на переезде. Учитывая, что Прохор также умел водить грузовые машины, их двойку я собрался посадить в кабину одного из грузовиков, вооружив трофейными МП-38.
Вторую двойку составили я и Паша. Мне более по сердцу была кандидатура Михаила, но лучшего снайпера, досконально изучившего СВТ-40, я найти не мог. Комсомолец сшил для капризной самозарядки чехол, закрывший уязвимые механизмы от пыли и грязи, патроны в магазин набивал всегда аккуратно. Так что заеданий при стрельбе из СВТ у него не было ни разу, а это результат.
Относительно технически грамотный Паша, хорошо усваивающий информацию, должен был помочь мне с зениткой. Я никогда не стрелял из современных зенитных автоматов, но в своё время изучал «эрликоны». Принципы действия схожие. Полноценным зенитчиком я не стал, зенитных схем и расчётов при себе не имел и не знаю, но вот по наземным целям надеялся отстреляться хотя бы на «нормально».
Из старой гвардии оставались Глеб и Виталий. Оба неплохо изучили МГ-34, так что из них я сформировал два расчёта, вторыми номерами добавив наше пополнение.
По пулемёту и снайперу против крупнокалиберных ДШК и зенитных автоматов. Очень равноценно.
Вторым снайпером я позвал Виктора. Согласившись со словами старшины, я отправил небольшую группу наших в старый лагерь. Нам очень повезло, что они сумели вернуться целыми и невредимыми. Мы передали Роману трофейную «зброевку» и трёхлинейки, а ребята забрали оставшиеся у него карабины «маузер».
Виктору, чтобы прийти ко мне на помощь, пришлось инсценировать смерть на болотах, иначе на отца Николая могло бы пасть подозрение. Хотя отряд Романа при этом остался без важного и надёжного связного, но мне старый друг был нужнее. Тем более, к лету комендант сменил лагерь на более удобное место, «законсервировав» охотничью заимку, а в июне «бабский отряд» сумел выйти на самообеспечение благодаря охоте и рыбалке. Для меня же встреча с Виктором была очень важна и в значительной степени придала сил.
Из «смолян» мне приглянулся Владимир, боец отчаянный и злой на немцев, в своё время успевший повоевать с трофейным МГ-34. Я без колебаний взял его в экипаж стрелком-радистом.
Вообще, про «смолян» стоит упомянуть отдельно. В принципе, это были уже готовые партизаны с неплохим опытом прорыва из окружений и внезапных ударов из леса. К тому же ребята натуристые, хотя это отчасти вредило общему делу.
Как я понял из рассказов новоприбывших, бои под Смоленском кипели жестокие. Немцы, достаточно быстро прорвав советскую оборону сразу в нескольких местах, получили ряд крепких контрударов и завязли во встречных боях. Жестокое сражение кипело по всему фронту, представлявшему собой «слоёный пирог».
После первых успешных немецких ударов в окружении оказались достаточно крупные силы, активно прорывающиеся из «котлов». Им навстречу наносились советские контрудары, а одновременно с этим в полуокружении оказались немецкие ударные части. В крупных городах шли упорные уличные бои, в которых бронетехника и авиация фрицев не играла решающую роль.
Впрочем, опять же, со слов ветеранов, с советской стороны тогда хватало тяжёлого вооружения: и артиллерии, и танков. Немецкие лёгкие «двойки», Т-35 и Т-38 чешского производства горели только так, большие потери несли и более мощные Т-3 и Т-4. Особенно когда они встречались со средними Т-34 и тяжёлыми «КВ». Хотя танкисты вермахта несли ощутимые потери, вступая в бой и с лёгкими Т-26, танками серии «ВТ». Пускай броня у последних была и противопульной, зато башенная «сорокапятка» уверенно поражала любые панцеры на дистанции в 500 метров.
И всё-таки немцы одолели. Очень эффективно работала фрицевская авиация, а наши не до конца продуманные контрудары встречала сильная и продуманная оборона. И наоборот, советский фронт рвался как раз в наиболее уязвимых местах.
Из «котлов» прорвались далеко не все, но и оставшиеся в окружении продолжали упорно сражаться, нанося болезненные удары из засад и по тылам противника. Так что вступившие в отряд «смоляне» действительно прошли огонь и воду, их самомнение родилось не на пустом месте. Что, к сожалению, затрудняло командование людьми и эффективность их обучения. Но как бы там ни было, в пополнении они были самыми боевыми.
Из успевших повоевать с пулемётом ветеранов я составил ещё один расчёт, который должен был прикрыть ударную группу на аэродроме. В неё я включил самого Киреева, трёх его бойцов и двух красноармейцев, вооружив всех трофейными автоматами. Всего у меня вместе с полицаевским ППД было 16 автоматов, в основном МП-38/40 и три старых «шмайсера». Последние, впрочем, нам тогда не пригодились. Да и пистолетных патронов к автоматам было не так и много.
Двум красноармейцам и ещё одному хорошему стрелку, Григорию (служил в 30-е на КВЖД), я отдал СВТ. Служивых поставил вторыми номерами к снайперам, Григория назначил старшим над стрелковой командой. Аэродром прикрывали шесть пулемётных вышек, на каждую я выделил по два стрелка.
Оставшиеся семь человек должны были ждать нас у плотов на реке. Я планировал не просто эвакуировать всех своих, но и вывезти грузовик с пулемётными патронами. Ведь на «Хеншелях» установлены пулемёты винтовочного калибра, их боеприпас подходит и для винтовок, и для пехотных «машингеверов».
Перед самой операцией я решился на стрельбы. По шесть патронов на винтовку, по полрожка к автомату, по двадцать пять патронов на пулемёт. Результаты получились средними, зато появился шанс, что после практики люди лучше отстреляются на аэродроме.
15 июня 1942 года
Выруливаю «хорьх» к аэродрому. Вот и всё, остался последний рывок.
Метров за сто до проходных средняя машина засигналила. Всё правильно, завозить грузовики с бомбами на рулёжку, где через несколько минут начнётся жаркая перестрелка, я не рискнул. Средняя машина тянула на тросе замыкающий грузовик, водитель вовремя пережёг сцепление, и теперь из-под капота заглохшего «опеля» натурально пошёл густой дым. Должно сработать.
