До поваленной сосны, специально упомянутой мною вчера, остаётся ещё 400 метров. Не хочу, чтобы что-то пошло не так, так что лишняя подстраховка не помешает.
Через пять метров четыре неспешно катящие подводы поравняются с условной точкой. Беру прицел на уровне груди Якуба. Глупец, похоже, поверил, что я собираюсь с ним сотрудничать. Разбежался, дерьмо собачье, мог бы, не будь ты таким похотливым ублюдком. Тем более, всё необходимое ты рассказал мне вчера, а сейчас предоставишь оставшееся…
Очередь ППД точно и кучно поражает цель, вспарывая грудную клетку поляка. Одновременно во фланг обоза и вдоль дороги бьют два пулемёта, автоматы, снайперская винтовка.
Шестнадцать человек сопровождения гибнут в несколько секунд, не успев сделать ни одного ответного выстрела. Правда, испуганные стрельбой клячи попробовали понести вперёд, но Прохор и Виталий, самые крепкие бойцы в отряде, растянули перед ними верёвку. Первая лошадь упала, поломав ноги и перевернув тележку с продуктами, но это остановило забег других.
Не обращая внимания на отчаянное ржание обречённой кобылы, подхожу к оставшимся телегам:
– Ну и что там, какие у нас трофеи?
А неплохие. Несколько мешков с крупой, мешок с солью (отдельное спасибо), копчёное сало, несколько кусков вяленого и копчёного мяса, тройка окороков, домашняя колбаса, четыре мешка с картошкой. Плюс мясо лошади, что кляче-то даром пропадать?
Удивили и военные трофеи. Нет, в основном наши трёхлинейки и всего по паре обойм патронов к ним. Штук 5 гранат на всех, ножи, но самое неожиданное и ценное: снайперский вариант винтовки «Мосина» и ручной пулемёт «Зброевка» чешского производства. Рожков, правда, всего два. Ну и командирский «маузер», куда же без него, трофей отличный.
14 сентября 1944 года
…– Так что и едой, и информацией нас снабдили «любезные» полицаи.
– И ваша дальнейшая операция?
– Увеличение численности отряда, путём включения в него самых «неблагонадёжных» для оккупационной власти людей.
– Вы с самого начала рассматривали вариант с военнопленными?
– Да. Я планировал несколько боевых операций в удалённых друг от друга точках, чтобы запутать немецкое руководство. Для этого мне требовались люди, имеющие хотя бы начальную военную подготовку.
– Информацией поделился Якуб?
– Да. Он мне подробно рассказал о судьбе наших пленных. С его слов выходило, что в начале июля 41-го в районе был создан лагерь для красноармейцев. Он быстро переполнился и превратился в концентрационный. Пайки для оказавшихся в нём были столь скудными, что уже в конце лета люди стали умирать от истощения. К зиме лагерь пленных превратился в лагерь смерти. Немцы рассчитывали, что выиграют войну до наступления холодов и не озаботились вопросами элементарного выживания содержащихся в лагерях людей.
Зато ближе к весне они осознали ошибку, почувствовав нехватку рабочей силы в тылу. Пленных стали фильтровать, началась переброска людей в Германию. Но переправили не всех: среди красноармейцев имелись сильные личности, кто не вызывал доверия у лагерного руководства. Их разместили в местной тюрьме с другими «неблагонадёжными» элементами и продолжили фильтровать.
Кто не прошёл проверки, тех увозили на расстрел. Почему не убивали в стенах тюрьмы – загадка. Может, не хватало места для трупов, может, как вариант, кто-то из начальства обладал нежной психикой и не выносил пулемётных очередей и криков умирающих, но факт остаётся фактом: приговорённых каждый понедельник вывозили за город, всегда по одной и той же дороге.
Решение родилось само собой.
22 апреля 1942 года
Интересно, почему фрицы выезжают из тюрьмы до рассвета? Боятся волнений в тюрьме или не хотят пугать горожан? Или срабатывает какая-то потаённая струнка внутри, и злое дело совершается именно под покровом ночи? Так ведь расстреливают уже на заре.
Как бы там ни было, ночные поездки с приговорёнными мне только на руку.
На переезде мы в живых никого не оставили. А значит, эсэсовская легенда вполне может сработать ещё раз. Конечно, немцы могут что-нибудь заподозрить, но риск всегда есть.
Впереди раздаётся приближающийся звук моторов и проблески света. Вот и они, голубчики. Едут.
– Вперёд.
Очень важно, чтобы немцы заметили нашу тройку издалека и чтобы мы не вызвали подозрений. Потому идём ровно, спокойно, уверенно – так, как ходят немецкие патрули.
Фары идущего первым бронеавтомобиля освещают наши фигуры. Тут же успокаивающе машу рукой в ответ: «свои». Поверили? Если нет, нас «оповестят» пулемётной очередью.
Слава Богу, пронесло: чуть сбавив скорость, головной «хорьх» тут же её увеличил, подкатывая к нашей группе. Так, кажется, с местом засады мы поравнялись.
– Хайль Гитлер!
– Хайль Гитлер. Герр оберштамфюрер, местные леса не слишком подходят для утренних прогулок. У нас объявились партизаны.
Открывший дверь бронеавтомобиля молодой лейтенант улыбчив, любезен и предупредителен. Да уж, эсэсовская форма творит чудеса! Впрочем, руку он держит рядом с кобурой.
– А разве вы не знаете, что в районе ведутся поисковые мероприятия? Сюда стягиваются дополнительные части, на данный момент в лесу действует до батальона, в том числе и мой взвод. Вы получили письменное разрешение начальства на выезд техники?
И снова голая импровизация, рассчитанная на прусскую дотошность и субординацию. Кажется, сработало: немец смутился, повернувшись в сторону чуть оторвавшейся колонны.
– Я думаю, что все необходимые документы должны быть у герра гауптмана.
– Он едет в кабине трофейного грузовика?
– Так точно.
– Я думаю, нам вместе стоит его подождать.
Полминуты спустя рядом с нами останавливается маленькая колонна: две грузовых «полуторки» (трофей) и бронетранспортёр «ганомаг» с десантом. Кивком головы указываю своим о начале «работы».
Прохор и Паша не спеша двигаются к бронетранспортёру. Лейтенант было дёрнулся, но я опередил его вопрос:
– Они просто хотят попросить покурить. Мы запрещаем брать с собой сигареты на поиски: запах табака чувствуется издалека, кроме того, ночью очень хорошо заметны огоньки папирос. Слышали истории про буров и курящих британцев?
– Так точно. Отличные стрелки, он выбивали английских офицеров по вспышкам огня во время прикуривания.
– Похвально, что знаете. Скажите, а почему такой эрудированный молодой офицер застрял в тюремной охране? Вы не подумывали о перемене службы? Я серьёзно. Если сумеете после окончания «мероприятия» убедить капитана помочь нам в поисках, это зачтётся.
Кажется, у меня получилось отвлечь лейтенанта нарисовавшимися перспективами. А вот и гауптман к нам подходит. Принимаю максимально непринуждённую позу.
