Чувство тревоги внутри меня становится всё сильнее. Такое ощущение, что из старого лагеря кто-то внимательно на меня смотрит. И даже более того: держит на мушке.
– Лёха, приготовьтесь к бою.
Алексей, уже подготовивший огневую точку, лишь серьёзно кивнул в ответ.
В морозной тишине леса вдруг послышался характерный металлический щелчок перёдернутого затвора. Послышался из лагеря.
– МИХА, ЛОЖИТЕСЬ!!!
Хлёсткий выстрел оборвал мои слова. Справа послышался приглушённый вскрик. Уже падая на снег, я увидел, что на месте глаза у Лёхи зияет сквозная рана. Из затылка первого номера толчками выливается кровь, перемешанная с мозгами.
Снайпер.
Мгновение спустя лагерь взорвался рёвом «машин-гевера» и десятком винтовочных выстрелов. Михаил Шадов, командир разведки и надёжный товарищ, в одиночку сумевший задержать немцев в прошлом бою, упал, прошитый пулемётной очередью. Сашка, боец, что, крепко рискуя, вытащил меня из-под пулемётных очередей, не успел даже нырнуть в снег, поймав пулю в голову.
Рома, последний из разведчиков, смог залечь и выстрелить в ответ. Но через несколько секунд в его тело уверенно уткнулась очередь МГ.
Слева и справа в сторону лагеря открыли огонь группы Глуханкина и Козакова. Вот только им мешает целиться искрящийся снег. Правда, он мешает и немцам, но у моих ребят нет снайпера.
Вражеский стрелок методично обрабатывает меня и уцелевшего пулемётчика. Мне удалось зарыться в снег, кроме того, снайперу мешает довольно толстый дуб, за который я откатился. Евгений, второй номер расчёта, скрылся за телом товарища. Немец, потратив три патрона впустую, видимо, решил выждать.
Сзади послышался скрип снега под лыжами.
– Прохор, твою дивизию, СТОЯТЬ! Снайпер работает!!!
Вражеский МГ зарычал вправо, по мальчишкам Козакова. Ох, твою же…
– Женя! Слушай сюда! ЖЕНЯ! Япона дивизия, соберись!
Ещё достаточно молодой парень не сразу совладал со страхом. На трясущиеся губы и мелко дрожащее лицо неприятно смотреть, но трусость пулемётчика странным образом придаёт мне уверенности.
– Значит так: я сейчас бросаю вперёд гранату, ты готовься резко вскочить и стартовать. Граната поднимет снег, он закроет нас от стрелка на пару секунд. Нам нужно пробежать на лыжах всего метров двадцать. Только старайся каждые метра четыре смещаться. Понял?
Парень лишь лихорадочно закивал в ответ.
Сворачиваю колпачок «колотушки», отрываю шарик. 1…3…5… Бросок.
Граната взрывается на восемь. Резво вскочив на лыжи, несусь на всех парах, петляя между деревьями.
Хлёсткий звук снайперского выстрела я не столько услышал, сколько почувствовал. А услышал я короткий вскрик боли и звук падающего позади тела. Женька скользил по прямой…
– Прохор, за мной!!!
Судя по выстрелам, немцев в засаде не так много. Можно, конечно, отступить. Но интуиция подсказывает, что этих нельзя просто так оставлять в тылу и что внезапно пришедший в голову план должен сработать.
Изо всех сил бежим к расселине, прикрывающей лагерь с тыла. Винтовочные выстрелы и пулемётная очередь раздаются впереди, а здесь лишь скрип ломающегося наста под лыжами да свист ветра в ушах… Вот и расселина.
– Паша, – разворачиваюсь к мальчишке, входящему в замыкающую группу, – ты неплохо стреляешь, держи! А винтарь отдай Олегу.
Протягиваю мальчишке чудом уцелевший в прошлом бою СВТ.
– Если кто покажется на склоне, сразу стреляй! Ты этим предупредишь нас. Винтовка автоматическая, перезарядка не нужна. Справишься?
Паша кивнул в ответ.
– Олег, цепляй штык, пригодится, а мне, уж извини, нужен твой автомат.
Боец молча и неохотно поменялся со мной.
– Готовы?
Прохор лишь зло оскалился, плотно сжав рукоятку трофейного МП-38. Олег и Ваня, ещё один молодой боец, уверенно кивнули.
– Вперёд!
Не зря я гонял своих на лыжах. Никто не завалился на крутом спуске, каждый сумел грамотно сгруппироваться и перенести вес тела вперёд.
Резво переступая «ёлочкой», бежим на подъём.
Выстрел СВТ раздался, когда я уже практически оседлал гребень. В ответ ударил слитный залп двух винтовок и автомата.
Падаю в снег, выхватываю последнюю гранату, «яйцо», дёргаю шарик. Прохор присел рядом, держа гребень на прицеле. Прикрывает.
СВТ за спиной бьёт ещё и ещё, но противник уверенно отвечает в ответ.
3-4… Бросок!
– Вперёд!
Мой окрик совпадает с разрывом гранаты.
Последние три метра преодолеваем уже без лыж, снег здесь не такой глубокий.
Бросаю своё тело вперёд, ожидая, что в него вопьётся автоматная очередь. Нет, пронесло. Автоматчик валяется лицом в снегу и мозгами наружу, ещё один немец отчаянно орёт, зажимая глаза. Третий стрелок круто развернулся, ловя мою фигуру в прицел, но короткая очередь практически в упор отбросила его назад.
– Гранаты!
Олег протягивает мне «колотушку». Выждав три секунды, дружно метаем четыре гранаты в сторону рычащего МГ.
– УРА-А-А!
Орём от переизбытка страха и ненависти. Сейчас мы вам, твари, устроим ближний бой!
К позициям стрелков ведут утоптанные в снегу дорожки. Видимо, немцы прочно окопались в нашем лагере, и засада ожидала нас всё прошедшее время.
В мою сторону разворачиваются два стрелка. Падение, перекат, и две короткие очереди утыкаются в тела фрицев. Не ожидали, мрази?
Краем глаза замечаю, как Олег стреляет в ближнего к нему немца. Тот успевает упасть, а его камрад берёт на мушку незадачливого бойца.
Моя очередь ударила одновременно с его выстрелом. Немец упал, но и Олег осел на колени, держась за живот.
Второй фриц берёт на мушку уже меня. Прыгнуть в снег успеваю в последний момент: враг бьёт очень метко, пуля вырвала клок полушубка, царапнув кожу.
Я не заметил, как Олег поднялся, но увидел, как он отчаянным рывком пробегает десяток метров до врага. Немец выстрелил с колен в упор, но тут же получил удар штыком в живот.
На моём фланге противник, кажется, кончился. Но слева бой продолжается, стучат автоматные очереди Прохора.
Пробегаю вперёд, мельком бросив взгляд на позицию пулемётного расчёта. Кажется, осколки «колотушек» крепко ударили по фрицам: три тела застыли в неестественных позах, снег вокруг густо пропитан кровью.
Отвернувшись, продолжаю движение.
Хруст снега за спиной заставляет инстинктивно нырнуть вниз. Вовремя: пулемётная очередь проходит над головой. Израненный фриц целится в меня из «машингевера», но ослабевшие руки предательски выпускают пулемёт. Немец ошарашенно смотрит себе под ноги целую секунду, после чего закрывает глаза.
