— Стабилизатор, — сказал Айра.
— Вот этот самый?
— Да.
— Если не знать, что это такое, — признался Крокодил, — впечатление… скудное.
— Ясно. Пошли.
Пространство раскладывалось, как картонная книжка: там, где только что был тупик, открылся новый длинный коридор. В тишине пели птицы; ощутимо повеяло запахом травы. Пространство снова перестроилось — собралось в гармошку за спиной, вытянулось вперед, приглашая войти в большое полутемное помещение. Влажные деревья, обернутые туманом, как букеты целлофановой пленкой, терялись верхушками глубоко в вышине. Потолка не было. Журчала вода.
— Что-то не так? — вкрадчиво спросил Аира.
— Да нет… Все в порядке. Я просто не ждал, что тут лес на орбите.
— Мне надо, чтобы ты задал несколько вопросов информационной системе. Скорее всего, на все вопросы ты получишь ответ «нет», все запросы будут отклонены… Но мне важно время, которое потребуется системе для каждого ответа, и форма, в которой будет сделан отказ.
— Ты за этим меня сюда притащил?
— В том числе…
Аира поднял с травы и установил между деревьев железный треножник. Взгромоздил на него круглую чашу, по виду мраморную. Деревянным ведерком зачерпнул воды в лужице у родника, наполнил чашу до краев. Коснулся воды кончиком пальца.
— Есть связь. Иди сюда, давай удостоверение. Адрес сообщения: служба миграции Раа. Содержание сообщения: протест против изъятия родного языка, каковой является неотъемлемой частью личности землянина.
— Что?!
— Можно, — сказал Аира.
Крокодил склонился над водой. Вот так же у волшебного зеркала высматривали судьбу сказочные персонажи; коже было жарко, горели щеки, волосы поднялись дыбом, как шерсть вдоль хребта: он уже видел, как ему возвращают родной язык. «Неотъемлемой частью личности», это же надо до такого додуматься!
«Андрей Строганов?»
— Бюро миграции Раа.
«Ваш запрос?»
— Протест, — Крокодил облизнул губы, — против изъятия родного языка…
Он отчеканил формулу слово в слово, как произнес ее Аира.
В глубине воды возник неровный мутноватый свет.
— Принято, — сказал глубокий женский голос. — Ваш протест обрабатывается. Вы получите ответ через три, две, одну…
Свет сделался ярче, и Крокодил смог прочитать каллиграфически выписанное на дне послание: «Андрею Строганову. Согласно анализу Вселенского Бюро миграции, язык не является неотъемлемой частью личности землянина, а лишь частью культурной традиции, приобретаемой в процессе воспитания. Справка: язык признан неотъемлемой частью личности исключительно уроженцев Сати и Легх. Ваш протест отклонен».
— Пять секунд, — задумчиво сказал Аира. Крокодил сжал зубы, пытаясь победить разочарование.
— Я же сказал, что они откажут, — напомнил Аира. — Я знал про Сати и Легх — эти рождаются со знанием языка, у них мозг так устроен. Две расы на Сати, и, вскрыв им череп, можно определить, кто каким языком владеет.
— Ох, — сказал Крокодил.
— Да. А на Легх всего одна раса, но знание языка у них связано с чувством координации. То есть особь, каким-то образом лишенная языка, не смогла бы донести ложку до рта и отличить верх от низа. Правда, они не едят ложками. Они вообще не гуманоиды. Поэтому на Раа нет мигрантов с Сати и Легх, — Аира уселся на траву и скрестил ноги.
— Ты их видел? Откуда ты все это знаешь?
— А я много чего знаю, и да, я их видел. — Аира почесал кончик носа. — Следующий запрос туда же: требование возвращения памяти о двух годах, изъятых в уплату за визу. Плата произведена: двух лет как не бывало. Но память официально не входит в пакет. Потребуй обратно.
— И мне откажут?
— Посмотрим.
Крокодил, набрав в грудь воздуха, повторил процедуру запроса. Система задумалась на этот раз на семь секунд; потом пришел отказ: «Поскольку память о двух изъятых годах является действительной по факту прожитых лет, ее возвращение вне прожитого времени невозможно. Ваш запрос отклонен».
— Семь секунд, — пробормотал Аира. — Мало, мало; похоже, твое дело у них чисто обставлено, не к чему подкопаться… Вот что: потребуй набор документов, не включенных в личный информационный пакет.
— Это как?
— Да не важно, ты потребуй!
Крокодил подсознательно ждал, что милый голос информационной системы проявит раздражение. Но нет: все так же ласково его попросили оставаться на связи, и спустя четыре секунды пришел ответ: документов, не включенных в личный пакет, не существует.
— А вот это плохо, — сказал Аира.
— Все остальное было хорошо?
— Я надеялся, они хоть хвостик где-то оставили, хоть ниточку… Выходит, Андрей, ты мигрировал совершенно законно, им даже нечего скрывать.
— Спасибо, — сказал Крокодил, помолчав.
— За что?
— Что занимался этим делом. Ты ведь им занимался?
— Да не за что… У нас есть еще пара минут на разминку, потребуй информацию о мотивах решения, сошлись на пункт двадцать шесть нечетного законодательства о правах личности мигранта.
Не переспрашивая и не пытаясь понять, Крокодил коснулся воды плашкой на цепочке. Ответ пришел моментально: «Нечетное законодательство не распространяется на гуманоидов, совершивших миграцию на Раа из третьей зоны. Запрос отклонен».
— Ясно, — сказал Аира, жуя травинку. — Ладно… Я подумаю еще.
— Так это не безнадежно?
— Пока безнадежно. Но я подумаю, я ведь сказал.
— Спасибо, — глухо повторил Крокодил.
— Если бы ты был нежной дамочкой, я извинился бы, — сообщил Аира, наблюдая за ним. — Жестоко давать человеку надежду, а потом отбирать ее. Но ты сдюжишь, я надеюсь?
— Сдюжу.
— Отлично. Теперь, когда ты видишь, как трепетно я о тебе забочусь, позаботься немного обо мне, ладно?
— Готов.
— Ты ведь любишь Землю и хорошо ее помнишь?
— Да, — Крокодил удержал вздох.
— Каков замысел Творца относительно Земли?
Крокодил разинул рот. Он ожидал всего, что угодно; может быть, Аира шутит?
— Ты шутишь?
— Нет.
— Откуда я могу… такое знать?
— Я не спрашиваю, что ты знаешь. Я спрашиваю твое мнение.
— Зачем? Ты не священник, не философ… Насколько я успел понять, ты абсолютный практик…
— Да. И каков, ты считаешь, замысел Творца относительно Земли?
— Понятия не имею! — Крокодил растерялся. — Существует точка зрения, что это… временное место, где обретается человек, где его ждет тысяча испытаний. И от того, как он справится с этим, зависит его дальнейшая судьба.
