— Разве тебе решать, что, кому и за какой грех причитается? Я вот верю, что всё решает Бог. Тот, который один. Я видела, как Он повернул смерч, потому что Ахилл Его попросил, и ещё послал нам источник в скалах, чтобы спасти твоего отца, и много, чего ещё. И Он всегда прощает тех, что жалеют о зле, которое совершили... Ну, терпи, прижигаю.
— Постой! — Неоптолем отвёл в сторону руку девушки. — Повремени, Авлона. Я ведь от этого снова потеряю сознание и, возможно, надолго. А я должен вам всё рассказать. Всё, что произошло, чтобы вы знали, как действовать. Ты назвала имя: Троил. Этот молодой воин — тоже брат Гектора?
Царевич кивнул.
— Младший брат. И твой дядя, хотя разница между нами, кажется, всего три года. Я приплыл с Авлоной из Трои, чтобы встретить братьев. Ты, наверное, хотел рассказать, где они задержались — так, Неоптолем?
— Так. Положи меч назад в огонь, Авлона. И, если можно, дайте мне воды.
Собравшись с силами, Неоптолем коротко рассказал обо всём, что приключилось с ними после отплытия из Египта, подробнее задержавшись на истории Одиссея и Телемака. Он рассказал, как Телемак собрался плыть в Эпир, узнав, что там будто бы появился его отец, как на него напали из засады Лейод и его воины. Рассказал, как Ахиллу удалось извлечь стрелу из опасной раны и спасти сына Одиссея, и как затем троянские герои приняли решение остаться на три-четыре дня, чтобы помочь итакийскому базилевсу вернуть своё царство, не устраивая резни, а его, Неоптолема, Гектор попросил плыть к берегам Эпира немедленно. Базилевс упомянул и о том, что его собственный корабль задержался на небольшом островке из-за течи днища и, значит, если царь Трои и его брат отплыли с Итаки тогда, когда собирались это сделать, то их можно ожидать в Эпире уже в этот день либо назавтра. В том, что троянским героям удалось так или иначе справиться с женихами Пенелопы и они благополучно уехали, у юноши не было сомнений. Так же подробно Неоптолем пересказал все речи Гелена и все его замыслы.
— Едва ли мой отец и дядя попадутся в такую дурацкую западню, в какую по собственной глупости угодил я, — закончил он, — но кто знает, что ещё может изобрести этот ублюдок? Нужно во что бы то ни стало их предупредить, едва они приедут, нужно опередить Гелена! Вы ведь сможете, правда? И все вместе вы ведь поможете Андромахе и Астианаксу?
В слабеющем голосе раненого звучала такая горячая, отчаянная надежда, что даже Троил, испытывавший к племяннику самые противоречивые чувства, улыбнулся и ободряюще кивнул ему:
— Теперь, когда мы всё знаем, мы, конечно, их предупредим. Мы знаем даже больше. Я слышал в городе разговоры о том, что царя Неоптолема убил Гектор, и что сообщил эту весть... знаете, кто? Одиссей, царь Итаки! Значит, у Гелена есть сообщник — такой же лжец, как он!
— Это не самое главное! — воскликнула Авлона. — Главное го, что мы знаем, чего хочет Гелен, и как он собирается добиться этого. Ну, Неоптолем, теперь я прижгу рану. Готов?
— Конечно, — он посмотрел снизу вверх в озарённое солнцем, смугло-золотое личико юной амазонки, и на его серых от боли губах появилась ласковая улыбка: — У тебя такая твёрдая рука, что и больно не будет, наверное. Давай! Не бойся.
— А кто боится? — Авлона ответила улыбкой на улыбку и в мгновение ока прижала налитое огнём лезвие к кровоточащему срезу.
Неоптолем не закричал. Только изогнулся громадной дугой и, резко распрямившись, застыл, вытянувшись на траве.
— Ты не добила его? — не без трепета спросил Троил.
Авлона приложила руку к груди базилевса и вся напряглась.
Потом глубоко вздохнула:
— У-у-ф! Всё в порядке. А ведь от таких испытаний всякое может быть... Нет, он крепкий. Дай мне холсты, я его перевяжу. А ты даже побледнел!
Царевич усмехнулся.
— Вспомнил запах горящей плоти. Там, в Трое, этот запах был гораздо сильнее, ты ведь тоже помнишь, сестрица. Но я и в самом деле не хотел, чтобы сын моего брата погиб. Хотя, — тут его голос стал тише и суше, — хотя я всё ещё помню его с мечом, посреди убитых троянцев.
Авлона обернулась через плечо, продолжая обматывать смоченный снадобьем холст вокруг обрубка ноги. Её глаза странно блеснули и погасли.
— А я помню Ахилла в колеснице, с окровавленным копьём, и сотни убитых амазонок. И не помню, чтобы мне кто-нибудь в мире был дороже, чем он! Кроме ещё Пентесилеи. Что ж, братец, будем множить зло или победим его, как это сделали Ахилл и Гектор?
Троил вспыхнул и отвернулся.
— Я слабее моих братьев. Но я справлюсь с этим. Послушай, что нам теперь делать? Мы не можем оставить Неоптолема, но ведь кто-то обязательно должен дежурить в гавани — корабль с Итаки может быть там уже сегодня.
Авлона нахмурилась. Затянув потуже повязку, она осторожно сняла со своих колен ногу раненого и задумчиво провела ладонью по своей ту нике, будто пытаясь стереть с неё пятна крови. Потом посмотрела на солнце.
— Сейчас примерно час после полудня. Да, возможно, они уже здесь.
— Я ведь только что из города, — возразил Троил. — Если б в гавань вошёл корабль, об этом сразу бы стало известно. Вспомни, как орали на берегу, когда мы причаливали! Сюда не так часто заходят большие суда. Нет, сейчас моих братьев здесь нет.
Девушка снова посмотрела на солнце и приложила руку к земле.
— Тихо. Я опасаюсь, что разбойники по приказу Гелена станут искать Неоптолема. Видишь ли, Троил, я — разведчица, и я привыкла просчитывать возможный ход событий. Корабля нет в гавани, но он может быть уже здесь.
— Каким образом?! — рассердился молодой человек. — Что ты говоришь загадками? Я что, такой дурак и не пойму, если ты объяснишь?
— Да вовсе нет! — впервые за всё время разговора Авлона рассмеялась, хотя напряжение и тревога на её лице не исчезли. — Просто я сама не до конца поняла. Видишь ли, в Эпире не так много кораблей. Сейчас весна, и купеческие суда ушли в плавание, пользуясь хорошей погодой. Гавань почти пуста. У причала я насчитала шесть больших рыбачьих лодок, семь маленьких, один небольшой корабль, который, вероятно, собираются вытащить на берег и смолить: к его носовому брусу привязали верёвки. Наш корабль тоже невелик и но виду отличается от ахейских. Если бы у причала был корабль Неоптолема, его было бы видно издалека, во всяком случае, с судна, которое проходит на расстоянии в четыре-пять стадиев. И вот представь, Троил: Гектор и Ахилл приближаются к берегам Эпира. Они имеют основания подозревать, что здесь не всё ладно — им известно о появлении самозванца, который зачем-то выдаст себя за Одиссея. Возможно, в этом нет угрозы, но возможно, она есть. И вот они подплывают к гавани, куда за трое суток до того должен был причалить корабль Неоптолема. Они не знают, что его задержала починка днища, но в любом случае он должен быть здесь. И они видят, что корабля нет. Во-первых, что они думают? Как объясняют его отсутствие?
Троил пожал плечами.
— Ну... Я не знаю.
