— Мне нужно отдохнуть!
Увидав, что царица отсылает верную Эфру с приезжим и, кажется, хочет остаться одна, Пандион, переглянувшись с Фениксом, кинулся во внутренние покои и, к счастью, сразу нашёл Астианакса.
— Быстро иди к матери, царевич! — проговорил воин. — Ей очень нужно сейчас, чтобы ты был рядом. Ничего не спрашивай, беги скорее!
Феникс отвёл царицу в её комнаты и, дождавшись появления мальчика, сразу ушёл. Он хотел обсудить происшедшее с Пандионом и Геленом.
Это был тот самый Гелен, которого год с лишним назад привезла в Эпир царица Микен Электра. Тот самый, что, будучи сыном царя Приама от одной из наложниц, на четвёртый год Троянской войны принял сторону ахейцев, тот самый, кто когда-то, рискуя собой, спас Ахилла, упавшего в гуще боя со своей колесницы.
С согласия Неоптолема он поселился в Эпире, получил от царя дом, шестерых рабов, четырёх рабынь, несколько свиней и небольшой виноградник. Большего он не просил и остался всем доволен. После того случая с колесницей у него была серьёзно повреждена левая нога, и он немного прихрамывал, но во всём остальном это был человек ещё крепкий и здоровый. Он вскоре и в Эпире прославился своим даром прорицателя, прославился больше, чем в Трое, где его искусство всегда затмевал мрачный пророческий дар Кассандры.
Спокойный миролюбивый нрав, умение ладить если не со всеми, то почти со всеми, отсутствие надменности и нарочитой загадочности в поведении, которую чаще всего напускают на себя прорицатели, — всё это расположило к Гелену многих. Он вскоре стал помощником жреца в храме Посейдона, и, так как оракула в Эпире не было, к нему стали приходить, испрашивая предсказаний, а иной раз просто советуясь по всякому поводу. Он почти никогда не брал за это платы, разве что небольшую: то корзину плодов, то кувшин вина или масла, то кусок шерстяной ткани на новый плащ, либо просто всякие домашние мелочи вроде глиняных чашек или мисок.
Во дворце Гелен до поры до времени не появлялся — Андромаха его не звала. Однако, когда стало известно, что он точно предсказал роковой неурожай, и благодаря этому некоторые предусмотрительные селяне всё же сумели запасти какое-то количество зерна впрок, приближённые к царице жрецы и воины стали нередко обращаться к нему. В конце концов, его позвал к себе старый Феникс, обеспокоенный долгим отсутствием царя, бесчинствами троянских поселенцев, бывших морских разбойников, и растущим из-за всего этого недовольством жителей. Благодаря этому Андромаха тоже ближе узнала прежнего родственника и, хотя по-прежнему не питала к нему приязни, однако иной раз с ним беседовала. Умный и спокойный, он внушал ей спокойствие, в котором она нуждалась сейчас более всего.
Гелену минуло сорок восемь лёг, он был высок ростом, худощав и довольно статен. Его удлинённое, немного женственное лицо, рамкой обрисовывала короткая тёмная борода. Глаза, большие, карие, умные и грустные, смотрели из глубоких впадин, из-под длинных, но редких ресниц.
— Одиссею куда выгоднее было бы не рассказывать Андромахе о гибели Неоптолема, — закончил свою мысль прорицатель. — И уж тем более, ему лучше было не говорить ей, кто его убил!
— А о смерти Гектора и подавно выгоднее было молчать! — мрачно добавил Пандион. — Теперь даже мирмидонские воины только и станут говорить о том, что царица прежнего мужа оплакивает горше, чем нашего царя!
— Многое зависит теперь от самой царицы, — задумчиво проговорил Гелен. — Боги поведали мне, что она тоже в большой опасности.
— Но ты усмирил толпу! — воскликнул Феникс.
— Мы все понимаем: это не надолго!
Прорицатель встал со скамьи и подошёл к окну. За окном слышались лишь нестройные крики птиц и далёкое блеяние коз, выгнанных на пастбища. Впервые весеннее солнце не просто разогрело, но почти накалило воздух — он тёк, струился, дрожал перед глазами, полный запаха наливающихся трав и моря.
— Царь Неоптолем оставил Андромаху править на время своего отсутствия, — сказал Пандион. — И я буду защищать её, чего бы мне это ни стоило!
— Отсутствие Неоптолема, кажется, уже навсегда, — тихо качая головой, с трудом выговорил Феникс. — Как бы ни было жутко это сознавать, но нужно думать, что делать дальше.
— И что ты предлагаешь, Феникс?
Звонкий, спокойный голос Андромахи заставил вздрогнуть всех троих мужчин. Она стояла в дверном проёме, аккуратно расправляя на плече складки белого покрывала. Затем, обнаружив, что застёжка приколота криво, сморщилась, отколола её и стала прикалывать заново, казалось, озабоченная этой застёжкой куда больше, чем ответом своего придворного.
— Госпожа?
Феникс изумлённо смотрел на неё. "Помешалась?" — мелькнула в его голове испуганная мысль.
— Что мне делать, как вы посоветуете?
Теперь она обращалась ко всем троим.
— Выход, наверное, только один, госпожа, — после нескольких мгновений молчания отозвался Гелен. — Если только... если только царь действительно мёртв.
— Ты ведь вопрошал богов! — теперь голос Андромахи прозвучал резко. — Мне не говорили, но я знаю — Феникс тебя просил. И что?
Гелен опустил голову. Его губы вдруг непривычно задрожали, будто прорицатель изо всех сил пытался солгать.
— Он мёртв, царица!
Бледное, как воск, лицо Андромахи неожиданно вспыхнуло. И тут же побледнело ещё больше.
— Пусть так. Что же я должна сделать теперь?
Неожиданно, вместо Гелена, ей ответил Феникс:
— Царица, как ни страшно сейчас говорить об этом, но... Чтобы Эпир, подобно соседней Итаке, не оказался во власти смуты, ты должна найти себе мужа.
Андромаха повернулась к старику:
— Прямо сейчас, да? Но у меня нет доказательств смерти Неоптолема.
— Разве мало пророчества богов и свидетельства Одиссея?
Она опустила голову, но перед тем старик успел заметить, как странно, мрачно блеснули её глаза. Феникс невольно вспомнил о кинжале, который она спрятала под хитоном в день своей свадьбы с Неоптолемом. Свадьбы, которой она тогда не хотела...
— Ты тоже так думаешь, Пандион? — царица взглянула на великана-воина с затаённой надеждой.
И не ошиблась.
— Я думаю, что решать тебе, повелительница! — воскликнул Пандион. — А так сразу этого не решить!
— Согласна с тобой.
Она подошла к воину и почти шёпотом приказала:
— Ступай к Астианаксу. Постарайся от него не отходить. Он сейчас тревожит меня больше всего.
Потом, уже возвысив голос, царица произнесла:
— Гелен, я благодарна тебе за помощь и за мудрость твоих советов. Прошу тебя не уходить из дворца: мне ещё может понадобиться твой дар. А ты, Феникс, ступай за мною. Нужно сказать тебе несколько слов.
Она шла быстро — старик едва нагнал её. Тонкий край покрывала волочился по каменным плитам, и Феникс, нагнувшись, подхватил воздушную ткань.
