— Ну, не хочешь попытаться? — спросил Алкиной Лейода.
— Мне его не согнуть! — отмахнулся тот. — Одна надежда, что его не согнёт никто, и тогда посмотрим, что будет за новое состязание. Ещё полтора десятка человек попытались бороться с одиссеевым луком, и всех постигла неудача. Алкиной пробовал одним из последних, и перед тем как сгибать лук, смазал его салом и разодел над огнём светильника. Ему казалось, что старое сухое дерево станет тогда более податливым. Молодой итакиец был очень силён, и ему удалось согнуть толстую дубовую ветвь, пожалуй, больше, чем всем остальным. Стиснув зубы, обливаясь потом, он всем телом наваливался сверху на лук, левой рукой притягивая к медному крючку тетиву. Она впилась в его пальцы, по ним стекала кровь, но молодой человек продолжал тянуть. Ещё усилие, ещё. Оставалось согнуть лук ещё на два-три пальца. Но этого Алкиною не удалось! Со стоном он выпустил мощное ложе, уронил лук себе под ноги и, испустив отчаянное ругательство, выпрямился.
— Ты устроила нам ловушку, царица! — крикнул он. — Но погоди же: тебе так и так придётся назначать новое состязание, а его кто-нибудь да выиграет!
— Возможно, Алкиной! — вместо Пенелопы отозвался Телемак, всё с той же улыбкой наблюдавший за усилиями женихов. — Но и это ещё не окончилось. Кто ещё хочет попробовать согнуть лук моего отца и выстрелить из него? Испытать судьбу разрешается всем, кто сейчас в этом зале.
— Царевич, а можно мне? — вдруг вызвался мясник Курий. — Что-то все эти хвалёные женихи слабоваты! Можно я попытаюсь?
Телемак испугался. Могучий раб был вполне способен справиться с луком, и тогда заговорщики мощи угодить в свою собственную ловушку... Юноша думал, как ответить дерзкому мяснику, но тут Пенелопа незаметно наступила ему на ногу и еле слышно шепнула:
— Пускай, пускай! Если он его и натянет, то всё равно не попадёт в кольца. Стрелять он не умеет.
Царевич перевёл дыхание.
— Не слишком учтиво с твоей стороны, Курий, свататься к своей хозяйке, но слово царицы неизменно. Пробуй.
Курий был очень силён, но не слишком ловок. Первым рывком он сумел согнуть лук почти так, как было нужно, но не смог перехватить тетиву, и толстое древко тут же вырвалось из его рук и вновь разогнулось. А со второй попытки ему уже не удалось надавить достаточно сильно. Тем не менее зал, поднявший было раба на смех, шумно его приветствовал. Огорчённым женихам было даже весело, что после их поражения к надменной царице сватается её собственный мясник.
— Ну! — воскликнула Пенелопа. — Я вижу, здесь нет никого, кто мог бы равняться силами с Одиссеем. А потому...
— Послушай, царица! Дай попробовать мне! — раздался в это время звучный молодой голос.
И, к изумлению всех, вперёд протиснулся и встал перед Пенелопой юноша-поводырь, пришедший во дворец со слепым стариком.
— Ты? — с удивлением проговорила женщина, взглядом невольно окидывая юношу и отмечая, что, несмотря на жалкий вид его лохмотьев и измазанное грязью лицо, он, безусловно, очень красив.
— Но ведь сказано было, что можно всем, — поводырь говорит, а его синие глаза лукаво улыбались царице. — Значит, и я могу... Да?
В зале послышался хохот.
— Пусть, пусть этот заморыш покажет свою богатырскую силу! — завопил кто-то из женихов. — Не иначе тут же и выиграет!
— Это наглость и свинство! — крикнул другой. — Как смеет какой-то грязный нищий тягаться с нами? Мало нам идиота-мясника, так ещё терпеть этого попрошайку?! Гнать его палками!
— Нет, — твёрдо произнесла Пенелопа. — На состязании все равны, я сама дала в этом слово. И уж если позволила рабу быть несколько мгновений моим женихом, то позволю и этому нищему. Возьми лук, юноша.
Поводырь, даже не удостоив взглядом шумевших от возмущения женихов, нагнулся, поднял громадный лук и очень ловко перехватил зубами тетиву. Затем взялся за два конца лука, глубоко вздохнул и... одним резким и стремительным рывком согнул его! При этом он сделал руками движение, как бы описывая полукруг; так что правая рука оказалась почти на уровне лица. Юноша разжал зубы, петля тетивы упала точно на медный крючок, и поводырь мизинцем правой руки подправил её так, что она плотно на нём затянулась.
Изумлённый зал разом умолк. Потрясение было таким сильным, что никто сразу не сумел даже ахнуть, даже вскрикнуть. И в наступившей на несколько мгновений полной, абсолютной тишине ясно прозвучал мелодичный звон тетивы. Стрела сорвалась, полетела и, пройдя через девять серебряных браслетов, вонзилась в деревянный ларь. Состязание было закончено!
Глава 8
— Ты победил, странник! Ты выиграл! — воскликнул среди общего молчания Телемак. — Мать, подойди и подай ему руку!
Пенелопа была потрясена едва ли не больше всех остальных. Она не знала до конца всех подробностей заговора. — Телемак опасался, как бы царица нечаянно не выдала себя неосторожным взглядом или словом, и рассказал ей далеко не всё, а потому она всё время думала, что выиграет состязание именно её муж, тайком проникший во дворец. Разумеется, он должен быть переодет, чтобы его не узнали, и Пенелопа была готова увидеть на нём самые жалкие лохмотья. Однако этот синеглазый юноша, который только что явил всем огромную силу, уж никак не мог быть Одиссеем...
— Я... — царица в смятении посмотрела на сына, и его твёрдый взгляд лишь добавил ей сомнений. — Телемак! Но...
— Мама, мы дали слово! — голос царевича был ровен и спокоен. — Мы обещали всем равные права в состязании. Этот странник должен на тебе жениться.
— Слава победителю! — крикнул кто-то из женихов.
Другой подхватил этот возглас, зал зашумел. Некоторые, не скрывая, хохотали, считая, что Пенелопа получила по заслугам за то, что так долго их морочила. Некоторые, сумев разглядеть поводыря как следует, напротив, решили, что царица будет довольна: в конце концов, она женщина, а силач-нищий так хорош собою, что, умывшись и нарядившись в богатые одежды, наверняка будет ей мил... Иные заметили и то, что, выходя на состязание, он уже больше не хромал.
Юноша опустил лук, с самым невозмутимым видом подошёл к Пенелопе и поклонился. Но когда она, невольно содрогнувшись, повинуясь взгляду сына, протянула руку, победитель лишь слегка её коснулся, но не взял в свою.
— Благодарю тебя, прекрасная царица! — воскликнул он. — И тебя, славный Телемак. Я радуюсь своей победе. Но мужем царицы Пенелопы стать не могу.
Эти слова прозвучали, будто раскат грома. Шум на мгновение стих, затем вновь взметнулся и, перекрывая возмущённый рокот, заорал Лейод:
— По условию он не может отказаться! Клятву он не давал, но это ничего не значит! Не принимаем никаких отговорок! Или он берёт в жёны Пенелопу, или нас тут всех морочат!..
— В чём дело, странник? — крикнул, заглушая шум, Телемак. — Ты не уважаешь наш дом и мою мать?! Ты не мог не знать условий состязания, их объявили всем. Выигравший должен стать мужем царицы, или все, кто хотел её руки, должны от неё отказаться. Но у тебя нет права на отказ.
