Ее ужаснуло то, как плохо он выглядел. Правду говорят: рак — рукопожатие дьявола.
Кэролайн затормозила у приемного отделения неотложной помощи. Франни пошла внутрь за коляской для Терезы, пока Кэролайн доставала из багажника коляску отца. Кэролайн и Франни вместе вынимали их из машины. С Терезой было проще. Она зажмурилась, закусила губу, но не издала ни звука. Она была очень легкой. Фикса к этому времени уже настигла боль, руки и ноги одеревенели так, что его было трудно вытащить из машины. День оказался длиннее, чем ожидалось, а они не захватили лортаб. Фикс держался за бока, как делал, когда уставал, словно пытаясь себя собрать. Франни подумала — может, получится выпросить в неотложке хоть одну таблетку, чтобы довезти отца до Санта-Моники? Нет, вряд ли. Кэролайн и Франни подкатили Терезу и Фикса к столу регистратуры, за которым сидела молодая латиноамериканка с густо подведенными глазами и глубоким декольте. Она посмотрела на одну коляску, на другую, потом снова на первую. Нижняя часть золотого крестика нырнула в вызывающую ложбинку между грудями.
— Обоих? — спросила регистраторша.
— Женщину, — ответила Франни.
Кэролайн пошла поставить машину.
— Я позвоню Марджори, скажу, чтобы убрала кексы в холодильник.
— Ой, день рождения! — воскликнула Тереза, вспомнив про жену Фикса. — Я испортила тебе праздник.
Фикс зашелся смехом — искренним, какого от него никто давно уже не слышал.
— Испортила мне восемьдесят третий день рождения? Большая потеря, ничего не скажешь!
— Карточки страхования?
Сумочка Терезы была у Франни, она спросила, можно ли залезть в кошелек. Покопалась в скомканных бумажных носовых платках, ключах от дома, мятных леденцах. Нашла карточку медстраховки, дополнительную — от «Голубого Креста и Голубого Щита» и права. Она еще водит?
— Фамилия? — Девушка принялась зачитывать вопросы из компьютера; выучить их она явно не сподобилась.
— Я сюда постоянно ездила, когда дети росли, — сказала Тереза, оглядываясь по сторонам, словно только пробудилась от сна. — Швы, миндалины, уши. Но когда дети разъехались, я больше здесь не бывала. А без детей скорая помощь и не нужна. Я приезжала в больницу делать маммограмму и навещать больных друзей, но в неотложке, кажется, с тех пор ни разу не оказывалась.
— На карточках все есть, — сказала Франни девушке.
— Я привозила сюда Кэла, когда его укусила пчела, — продолжала вспоминать Тереза.
— Его в Виргинии пчела укусила, — поправил Фикс, пытаясь помочь.
— Мы должны опросить пациента, — сказала девушка. — Это помогает оценить состояние.
Франни зыркнула на нее, потом показала глазами на Терезу. Девушка вздохнула и начала печатать.
— В первый раз, когда его укусили, мы приехали сюда.
— А я и не знала, что его кусали не один раз, — удивилась Франни.
В Виргинии в день похорон Кэла Берт собрал всех детей в гостиной. Сказал им, что Кэл никак не мог выжить после укуса пчелы. Хотел их утешить — пусть не думают, будто могли что-то сделать, чтобы спасти его. Хотя, конечно, могли. Могли не просить Кэла скармливать Элби весь свой бенадрил всякий раз, когда им хотелось, чтобы Элби заткнулся. Могли уговорить Кэла не давать Элби таблетки втихаря — и, когда они понадобились ему самому, у него осталось бы несколько штук. Могли бы подойти к нему, когда он упал, а они полчаса не обращали на него внимания, думая, что он притворяется.
— Так мы и узнали, что у него аллергия, — сказала Тереза. — В тот первый раз.
— Сколько ему тогда было? — спросила Кэролайн.
Кэролайн стояла у них за спиной. Они не видели, как она вернулась. Кэролайн думала о своих детях. Пыталась вспомнить: их всех кусали пчелы?
Тереза закрыла глаза. Она пересчитывала своих детей, расставляя их в памяти по росту.
— Наверное, семь. Элби как раз учился ходить, так что девочкам, видимо, было три и пять. По-моему, так. Кэл и Холли играли на заднем дворе, а малыши были со мной в доме. Четверо детей, а я одна, это было что-то. У вас есть дети, девочки?
— Трое, — ответила Кэролайн. — Мальчик и две девочки.
— Двое мальчиков, — сказала Франни.
— Но они не ее, — встрял Фикс.
— Вы рассказывали, как Кэла укусила пчела. — Кэролайн попыталась вернуть беседу в прежнее русло.
— Лекарства какие-нибудь принимаете? — спросила латиноамериканка.
Франни снова залезла в сумочку Терезы, вынула и поставила на стол два оранжевых пластиковых пузырька, которые нашла на раковине, лизиноприл и ресторил.
Тереза посмотрела на пузырьки, потом на Франни. — Я подумала, что могут спросить, — сказала Франни, хотя, возможно, хватать лекарства было уже чересчур. Она бы не хотела, чтобы кто-то рылся в ее аптечке.
— Я всегда учил девочек все делать как следует, — сказал Фикс.
— Ближайшие родственники?
Они переглянулись.
— Элби, надо полагать, — сказала Франни.
— Проживающие поблизости? — спросила девушка, занеся пальцы над клавиатурой.
— А, тогда я. Франсис Мета.
Она продиктовала девушке свой телефон.
— Степень родства?
— Падчерица, — сказала Франни.
— Погоди, — перебил Фикс.
Он производил в уме вычисления, пытаясь сообразить, кем Тереза и его дочь на самом деле друг другу приходятся.
— Все верно, — сказала девушке Кэролайн.
Закончив с бланками, регистраторша велела им ждать.
— За вами придет медсестра.
— Пусть поторопится, — по привычке без обиняков сказала Кэролайн. — Ей очень плохо.
— Я понимаю, миссис, — сказала девушка.
Ресницы у нее были неподъемные. Казалось, что она вот-вот заснет.
Франни откатила Терезу, а Кэролайн — отца как можно дальше от телевизора. На улице было еще светло.
— А теперь поезжайте домой, — сказала Тереза, когда они устроились в углу. — Вы меня довезли, медсестра сейчас придет. Не волнуйтесь, я не сбегу.
— Я отвезу папу домой, — сказала Кэролайн. — А потом вернусь за Франни.
— Слишком много разъездов получается, — сказал Фикс. — Давайте уж держаться вместе. Если мне станет совсем скверно, меня всегда могут положить. Люблю Торранс. Тут жило много копов.
— Расскажите, что было дальше, — попросила Терезу Франни.
Вместо нее отозвался Фикс:
— Я один раз работал на происшествии: парень остановился на светофоре с открытым окном, в машину залетела пчела и укусила его. И все. Нога дернулась, сдвинулась с тормоза, машина выехала на перекресток, в нее под прямым углом воткнулась другая. Он, наверное, к тому моменту уже умер. Никто не понимал, как так получилось, пока не сделали вскрытие. Я через пару дней вернулся на место, не то чтобы пчелу искал, но решил осмотреться. Там неподалеку рос краснотычиночник, прямо перед светофором, так он весь кишел ими. В смысле, пчел там было полкуста.
