Когда 37-я армия получила приказ оставить Киев, саперы Власова взорвали мосты через Днепр, что так волновало Ставку. Но командарм выбрал неправильный маршрут отступления, части армии были рассечены и окружены.
Начальник Генштаба маршал Борис Михайлович Шапошников бодро советовал: «Больше решительности и спокойствия — и успех за вами. Не давайте сжимать кольцо вокруг вас. На пунктах прорыва массируйте артиллерию. Доносите чаще о вашем нахождении».
Но эти советы ничего не стоили. Вырваться удалось немногим. В двадцатых числах сентября штаб 37-й армии попал в окружение. Машины вывели из строя, пошли пешком. Потом решили, что безопаснее пробиваться поодиночке, и бросили своего командира. Через несколько дней с Власовым остались всего двое — старший политрук Евгений Свердличенко и военврач штабного медпункта Агнесса Павловна Подмазенко.
В 1926 году молодой командир Красной армии Власов женился на односельчанке Анне Михайловне Ворониной.
Перед войной у него был серьезный роман в Ленинграде, родился ребенок. Жена Власова об этом знала, но брак сохранился. С началом войны она уехала в Горьковскую область, к родителям.
Власов обратил внимание на молодую женщину-врача, присланную в его армию после окончания военного факультета 1-го Харьковского медицинского института. Генерал скрыл от Агнессы Подмазенко, что женат. В штабе армии Агнессе выдавали документы и справки как жене командарма. И сама она считала себя женой генерала, указывала его фамилию в анкетах и заявлениях, что впоследствии ее и погубило. Когда Власов перешел на сторону немцев, его жену приговорили к восьми годам лагерей, любовницу — к пяти годам.
Власову и Агнессе невероятно везло, они шли через деревни, ночевали, если их пускали в дом, и ни разу не напоролись на немецкие войска. Власов расстался с оружием и документами, но оставил удостоверение и партийный билет. В двадцатых числах октября они встретились с партизанами, они и объяснили, что Курск рядом, но следует поторопиться, потому что части Красной армии вот-вот оставят город. На их счастье, сплошной линии фронта еще не было, и 1 ноября 1941 года они наконец добрались до своих.
Сталин доверил вышедшему из окружения Власову 20-ю армию, которая входила в состав Западного фронта и обороняла столицу. Андрей Андреевич поведал любовнице о посещении Кремля (цитирую Власова с сохранением грамматики и орфографии оригинала):
«Меня вызывал к себе самый большой и главный хозяин. Представь себе он беседовал со мной целых полтора часа. Сама представляеш какое мне выпало счастье. Ты не повериш такой большой человек и интересуется нашими маленькими семейными делами. Спросил меня: где моя жена и вообще о здоровьи. Это только может сделать ОН, который ведет нас всех от победы к победе. С ним мы разоб'ем фашистскую гадину».
В декабре сорок первого 20-я армия участвовала в контрударе, отбросившем немцев от Москвы. Войска Власова наступали из района Красной Поляны и, преодолевая упорное сопротивление противника, выбили немцев из Солнечногорска и Волоколамска. Власов получил второй орден Красного Знамени, 24 января 1942 года был произведен в генерал-лейтенанты. Это был пик его военной карьеры.
В характеристике, составленной управлением кадров ЦК 24 февраля, говорилось:
«По работе в должности командира полка с 1937 г. по 1938 г. и по работе в должности командира стрелковой дивизии с 1939 г. по 1941 г. т. Власов аттестуется всесторонне развитым, хорошо подготовленным в оперативнотактическом отношении командиром».
За оборону Москвы Сталин приказал отметить четырех генералов: их портреты напечатали все газеты. Это командующий фронтом Жуков и командующие армиями — Леонид Александрович Говоров, Константин Константинович Рокоссовский и Андрей Андреевич Власов. Первые трое стали маршалами. Четвертый тоже стал бы маршалом, если бы не попал в плен.
8 марта 1942 года вождь назначил Власова заместителем командующего войсками Волховского фронта. Андрей Андреевич писал своей любовнице:
«Прежде всего разреши сообщить тебе, что я получил новое назначение. Меня назначили заместителем старшего надо мной хозяина, но только не моего, а намного севернее… Дорогой и милый Алик! Ты все-же не повериш какое большое у меня счастье. Меня еще раз принимал самый большой человек в мире. Беседа велась в присутствии его ближайших учеников. Поверь, что большой человек хвалил меня при всех. И теперь я не знаю как только можно оправдать то доверие, которое мне оказывает ОН…»
Волховский фронт образовали в декабре 1941 года с задачей сорвать наступление немцев на Ленинград, а затем совместно с Ленинградским фронтом освободить город от блокады. Командовал фронтом генерал армии Кирилл Афанасьевич Мерецков. Перед войной он был начальником Генштаба. На третий день войны, 24 июня 1941 года, его арестовали по стандартному тогда обвинению в участии в военном заговоре. Его сильно били. Но ему повезло: ситуация на фронте была настолько тяжелая, что Сталин передумал и вернул Кирилла Афанасьевича из тюрьмы прямо на фронт.
Спешно сформированные войска Волховского фронта были плохо обучены, не имели необходимого вооружения, танков, авиации, средств связи. Ставка (то есть Сталин) считала, что в лесах и болотах тяжелая техника не нужна. Войска бросили в наступление раньше, чем они были готовы. Побывавший за решеткой Мерецков, которого чекисты избивали и унижали, не нашел в себе силы возражать.
Наступление началось 7 января 1942 года и сразу же захлебнулось. 25 января армия все же прорвала немецкий фронт в районе деревни Мясной Бор и за пять дней рванула вперед на сорок километров. Ставка требовала взять город Любань и соединиться с 54-й армией Ленинградского фронта. Это означало бы прорыв блокады Ленинграда.
Но сил 2-й армии было недостаточно для нового удара. Она практически целиком втянулась в прорыв и, измотанная, остановилась. Ее конфигурация была крайне неудачной: коммуникации растянулись, а горловина прорыва была очень узкой. Сразу возникли трудности со снабжением. Морозы той зимой были небывало сильные, температура падала до сорока градусов. Бойцы замерзали.
Стало ясно, что немцы попытаются фланговыми ударами рассечь этот узкий коридор, тогда армия окажется в окружении.
Не обращая внимания на эту опасность, Ставка требовала от командующего 2-й ударной армией наступать. Выполнить приказ он не смог. Командующего сменили. И вот тогда армию принял Власов. Отрезанная от источников снабжения, обессилевшая армия уже и обороняться не могла. Самое страшное началось весной, когда растаял снег.
«Траншеи заливало водой, — вспоминали ветераны, — кругом плавали трупы. Бойцы и командиры голодали, не было ни соли, ни хлеба. Отмечались случаи людоедства. Не осталось ни хлорки для обеззараживания воды, ни медикаментов».
8 июня командующего фронтом генерала Мерецкова срочно вызвали в Москву. В полевой форме, в грязных сапогах он попал прямо на заседание политбюро.
— Мы допустили большую ошибку, — признался Сталин. — Немцам удалось перерезать коммуникации армии и окружить ее. Мы поручаем вам вместе с товарищем Василевским выехать туда и во что бы то ни стало вызволить 2-ю ударную армию.
