– Я заказала бутылку шампанского и два бокала, как мы договорились.
Она опустилась в низкое кресло напротив него, скрестив ноги в туфлях на высоких каблуках. Гладкие ножки. Зачем он пригласил сюда девушку на тридцать лет моложе себя? Как теперь избавиться от нее? Если присмотреться повнимательней, Фалина даже не очень красива. Слишком сильно накрашена, слишком уверена в себе. Привыкла, что сексуального наряда достаточно, чтобы поразить воображение ровесника.
– Все в порядке? – встревожилась она.
– Да…
Жан-Лу безусловно был славным человеком. Все так считали, не понимая, что его милота – форма вежливого лицемерия.
Они пили шампанское, обмениваясь – через долгие паузы – банальными репликами.
– Простите, что разочаровал, в жизни я не так разговорчив, как в интернете, – признался Жан-Лу. – Боюсь, я слегка поторопился…
Фалина наклонилась и приложила палец к его губам:
– Тсс… Не будем говорить о прошлом, лучше о будущем.
– О будущем?
– Хотите, предскажу ваше?
Удивленный Жан-Лу отставил бокал, а Фалина достала из сумки полотняный кошелечек и высыпала на стол с десяток ракушек.
– Мать научила меня гадать. Это малийский обычай…
Все раковинки были круглой формы, трех сантиметров в диаметре, с разрезом посередине, как у разломленного абрикоса. Большая часть – белые с перламутром, остальные сияли слабыми оттенками розового, голубого и зеленого, и именно по ним Фалина читала судьбу.
Девушка попыталась взять его за руку, но он не позволил.
– Вижу работу, которая все меньше вдохновляет вас. Рутина. Скука. Обязанности, обязанности… они копятся, как письма, которые не хочется открывать…
– Продолжайте, мадемуазель, но скажу честно: чтобы меня впечатлить, потребуется нечто большее.
Фалина улыбнулась:
– Дайте вашу руку, Жан-Лу.
– Нет.
– В этом случае предсказание не будет точным.
– С чего вы взяли, что оно меня интересует?
Девушка подмигнула (его слегка покоробило), допила шампанское и продолжила:
– Еще я вижу женщину. Вашу жену. Вы ее любите. Это очевидно. – Фалина смотрела на ракушки красноватого оттенка. – Вы близки. Очень близки. Никогда не были так близки. Но…
Она сделала паузу, ожидая, что Жан-Лу все-таки протянет ей ладонь. Он не поддался. Фалина уставилась на ракушки, отливающие зеленым.
– В душе вы хотите, чтобы все изменилось и что-нибудь произошло. Упало с неба. Нечто из прошлого, оставленное позади, но связывающее вас со вчерашним днем. Эта тоненькая ниточка не ставит под сомнение ваше сегодня, но она могла бы снова сделать вас цельным человеком. Не тем, кто только и делает, что жертвует собой.
Жан-Лу одним глотком допил шампанское, хотел было поаплодировать, но ограничился ироничной похвалой:
– Хорошо сыграно. Правда. Отлично сыграно.
Он тронул кончиками пальцев ракушки и опустил руку на стол. Фалина восприняла жест как королевскую милость.
– Хорошо сыграно, – повторил Жан-Лу – Вы попали в точку. Буду честен: я не ступлю на этот мост. Не ухвачусь за спасительную ниточку.
Глаза девушки увлажнились. Обиделась?
Чем внимательнее приглядывался Жан-Лу, тем меньше она напоминала хрупкую напуганную беременную, с которой он общался в сети. Ни следа тревоги. Язык жестов не взывает о помощи. Сплошная гордость на высоких каблуках.
– Я поступлю вопреки моим правилам. Проявлю откровенность. Прямоту. Возможно, даже жестокость. Сегодня я буду спать один. Не изменю жене. Мне жаль, если вы неверно истолковали нашу переписку, я этого не хотел. Простите.
Разочарованное выражение мгновенно исчезло с лица девушки.
– Браво, Жан-Лу. Браво. Вы с блеском прошли первое испытание. Но… но я не Фалина.
– Не понимаю…
Она легонько сжала ладонь Жана-Лу и повела в ближайший к старому порту угол холла.
Он увидел девушку с книгой на коленях, в длинной юбке в стиле «вестерн» и белой кружевной блузке. Никаких украшений, лишь черный треугольный кулон на шее. Волосы скрыты элегантной банданой цвета опавших листьев.
– Я подруга Фалины. Она очень застенчива и боялась нарваться на записного бабника.
Девушка отпустила руку Жана-Лу, и она повисла в пустоте, как будто он сам протянул ее для рукопожатия. Фалина повернула голову и взглянула через плечо. И в тот же момент Жан-Лу вспомнил девушку с жемчужиной. У той были такие же глаза. Огромные. Бездонные. Молящие о милосердии.
15
20:45
Жюло не сразу сообразил, что было не так в фотографиях на странице Bambi13 в фейсбуке.
Волны баюкали его, он набирал горсть песка и бездумно пропускал сквозь пальцы. Пришлось сделать над собой усилие, отряхнуть ладони и вернуться к работе. Его зацепил контраст.
Чаще всего на странице с фото было указано место съемки. Бодрум в Турции. Лансароте в составе Канарских и Лампедуза в составе Пелагских островов. Санто-Доминго в Доминиканской Республике. Нгапали в Бирме. Шикарные курорты. Страшно дорогие. И все расположены по соседству с крупнейшими на планете лагерями беженцев. Случайность или хитрая западня? Bambi13 выдавала себя за студентку, специализирующуюся на правах человека, готовую бороться с ужасами жизни перемещенных лиц, гниющих в лагерях смерти, и… позировала в образе ветреной богачки. Как это сочетается? Сочувствие к чужому горю и беззаботные каникулы? Так ведут себя все туристы, жаждущие солнца и экзотики.
Жюло вытянул ноги и приказал мозгу сконцентрироваться. Нет, его смущало что-то другое, далекое от философских умствований.
Bambi13 – никакая не докторантка-антрополог! Она объяснила Франсуа Валиони, что ездит по приглашениям зарубежных университетов, а оплачивает все исследовательская лаборатория, где она пишет работу. Вранье! От первого до последнего слова! Bambi13 — девушка лет двадцати, из эмигрантской среды. Каким же образом она за полгода объездила все эти страны? Кто ее спонсировал?
Жюло не мог представить себе Bambi13 девушкой-богачкой, избалованным чадом нефтяного магната. Неужели его интуиция среагировала на число 13, пришпиленное к нику, и все то, что она о себе рассказывала? Буш-дю-Рон, Марсель, дочь африканских мигрантов, которые чаще занимаются уборкой в особняках, чем живут в них. Или дело во взгляде в камеру у отеля «Ред Корнер»? В нем были вызов и спокойная решимость следовать путем, который выбрал кто-то другой. Болван Петар Велика с его «парикмахерской» психологией угадал: этот взгляд поразил лейтенанта в самое сердце. Потряс сильнее, чем изящество форм загорелого тела без лица, скрытого платком с узором из сов. Совершенно неуместных на мусульманском покрывале.
