И лицо священника. Многотерпеливое.
Отец поднес пальцы к шляпе, кивнул.
Незнакомец смотрел на него, не мигая. И не отвечал. В какой-то момент это уже стало невежливым, но незнакомец вдруг медленно поднял руку и коснулся края шляпы. Жест был почти незаметным, но он был. Приветствие состоялось.
Мне показалось, отец и незнакомец друг другу не понравились.
Если бы мне предложили сравнить Мормона с каким-нибудь животным, я бы выбрала волка.
Я бы хотела выбрать сурка, потому что Мормон часто стоял, вытянувшись и глядя на восток, но это самое смешное, что можно придумать.
Мормон был хищником.
Хотя и сдерживал себя, сколько мог.
Но однажды он все равно был вынужден превратиться в волка, сбросить личину – и убивать.
* * *
Мы подошли к мосту. Совиный ручей, так его называют. Перейдем его и там до ранчо прямая дорога. Через час будем дома.
– Папа… – сказала Бетти. Она нахмурилась.
– Что?
– Там индеец.
Бетти увидела, как индеец отбросил одеяло и встал на ноги. В руках у него была винтовка.
– Па…
– Ну, что еще?
– Только это, кажется, другой индеец.
Отец вскинул винтовку.
– Беги, – сказал отец. Голос его страшно изменился, словно взлетел над горами и реял, раскинув крылья, как белоголовый орел. И из этой страшной высоты раздавался искаженный эхом голос отца.
Беги, Бетти. Бетти, беги.
И тут Бетти увидела второго индейца. Он был совсем рядом, непонятно, как так близко подобрался. Рослый, черные густые волосы перевязаны красной повязкой. Близко посаженные глаза.
Индеец натянул лук.
– Папа! – крикнула Бетти. Индеец выстрелил, но отец успел пригнуться. Стрела пролетела над самым ухом девочки.
Отец выпрямился. Схватил Бетти за плечо и потащил за мерина. Старый мерин Дюк заржал, когда в его круп вонзилась стрела. Конь побежал, тяжело переваливаясь по снегу, оставив людей без преграды для стрел. Отец выругался.
Бетти увидела, как отец взводит курок. Лицо его побледнело и заострилось.
– Папа! – закричала она. – Кто это, па?!
– Апачи, – сказал отец. – А… – Он вдруг булькнул и захлебнулся. Мотнул головой, медленно выплюнул кровь.
Он поскользнулся и упал на колено. Из его шеи торчала стрела. Еще одна появилась в его груди, в плече… Его утыкали, как подушечку для иголок. Вот что я в тот момент подумала. Подушечка для иголок.
Но он все не падал.
– Бе… ги… – сказал он.
Беги, Бетти. Бетти, беги.
Я не могла тронуться с места. Ну же, ну…
Отец начал поднимать винтовку. Она выпала у него из рук. Он снова поднял ее, на стволе был слой снега. Отец пошатнулся, дернул головой, потом зачем-то стер снег со ствола ладонью. Медленно и тщательно.
Словно это было важно. Из него торчали десять стрел, из ран текла кровь, а он стирал снег.
Словно без этого винтовка не могла стрелять.
– Папа! – крикнула я. Я видела, как апач бежит по снегу. Отец приставил приклад к плечу, сломав одну из стрел. Приложился щекой, прицелился.
В следующее мгновение индеец, пробегая, хлестнул его копьем, как плетью. Отец упал на бок, винтовка отлетела в сторону, взрыхлила снег. Но так и не выстрелила. Нас убивали, а мы даже ни разу не выстрелили в них. Индеец засмеялся. Отец медленно оттолкнулся одной ногой, другой. Он был словно в другом времени. Глаза его остекленели. Снег вокруг пропитался кровью. Отец продолжал шевелиться, его разворачивало вокруг оси, словно он рисовал в снегу бабочку. Индеец закричал что-то свирепое. Второй апач подбежал, коснулся отца и тоже что-то закричал. Отец умирал.
Беги, Бетти. Бетти, беги.
Винтовка откатилась в сторону. Я видела ее приклад, окованный латунью, медный глаз в снегу. Вокруг потемнело. Я сделала шаг и другой, наклонилась над винтовкой. Протяни руку и возьми ее.
Я протянула руку. Рука вдруг уперлась в стену. Я повернула голову и поняла, что все еще держу веревку, на которой вела одноглазую корову. Я разжала пальцы. Повод выскользнул из пальцев. Корова убегала.
Индеец повернулся ко мне. Второй тоже. Молчание. Мы смотрели друг на друга и молчали.
Хрустнул снег.
Я повернулась и побежала.
Индеец бросился за Бетти. Он бежал легко и быстро, и быстро ее догнал. Чертовы юбки. Не убежишь, если захочешь.
Он толкнул Бетти в спину, она споткнулась и полетела в снег лицом. После недавнего тепла, а затем заморозков образовался наст. Бетти разрезала губу, из носа потекла кровь.
Бетти села в снегу и замотала головой.
Из разбитого носа капали капли крови, протаивали в снегу аккуратные отверстия.
Индеец стоял рядом.
Он заставил ее лечь на спину. Бетти мотала головой, но индеец уперся ей в грудь ладонями и вдавил ее в снег, наклонился над ней. Бетти смотрела на него, как парализованная. Пальцы ее с хрустом сжали снег.
Он задрал девочке юбку. Холод. Бетти судорожно вздохнула.
Индеец рассмеялся. Затем сунул свою ладонь ей между бедер. Бетти заплакала.
* * *
– Спасите! – закричала Бетти. – Пожалуйста!
Дернулась. В лицо ей плеснуло горячим и красным. Это было так восхитительно холодным зимним днем, так тепло.
Сквозь красную пелену она увидела, что один из апачей ранен.
Второй индеец вскочил, словно змея. Гибкий, почти без толчка – раз, и оказался на ногах.
В руках у него была винтовка. Бетти увидела вдруг надпись на ее холодном синеватом стволе «…оружейный двор Ее Величества». В следующую секунду голова у индейца разлетелась. Кровавый сполох. Бетти видела, как ровно и аккуратно летят капли крови и желтые кусочки мозга. Вращаясь, пролетел осколок серой черепной кости.
Пуля почти оторвала ему руку. Я увидела, как рука индейца болтается на сухожилиях, видела скол кости.
Раненый индеец побежал. Я смотрела, как он петляет, как оступается, как пытается избежать смерти. Мормон поднял винтовку моего отца. Не торопясь, поднял рейку прицела, выставил дальность. Индеец бежал. Мормон аккуратно прицелился.
Выстрел. Столб дыма взлетел над ружьем. Резкий, почти невыносимый запах пороха. Гарь.
Индеец бежал, придерживая руку. И вдруг упал. Встал, прошел два или три шага и снова упал. Попытался встать. Рука вдруг оторвалась и отлетела в снег. Кровавая бабочка, подумала я невпопад. Кажется, я до сих пор вижу, как летит эта рука…
Вижу.
Вижу.
