Но после предыдущих снимков пустых улиц и одиноких аллей присутствие человека в таком ракурсе казалось излишне откровенным. Разрозненные части сошлись в историю о прощании.
Внезапно я почувствовала на себе чей-то взгляд. Ощущение было весьма… странным. Мне хотелось повести плечами, как будто я могла сбросить с себя взгляд, как нечто материальное.
Слегка повернув голову, я осмотрела толпу позади меня. У небольшой арки, прислонившись к стене, стоял высокий парень в черном. Он резко выделялся среди всех, и что-то в голове щелкнуло: это он смотрел.
Пол-лица скрывали непроницаемые стекла темных очков. Длинная тонкая цепь, свисающая с его джинсов, тускло поблескивала звеньями. Руки небрежно засунуты в карманы, черные волосы слегка откинуты назад… Демоничен, нечего сказать. Наблюдатель вытянул шею и смотрел исподлобья. В его позе было что-то развязное, наглое и бесстрашное.
Сложно было судить о выражении его лица, так как я не видела глаз. Виднелись лишь тонкие сжатые губы, а по непроницаемой поверхности очков скользили неясные блики.
Я смерила его в ответ скептическим взором и отвернулась. Наверняка из тех посетителей, что вместо фотоискусства предпочитают живую натуру… Постояв еще пару мгновений перед «6:00 a.m.» (именно так назывался последний снимок), я снова стала слоняться вокруг, но уже не могла думать о Хогарте и его работах, спиной ощущая, что меня рассматривают, как музейный экспонат. Даже не видя его глаз, я могла сказать — это был какой-то очень странный интерес. Не так парни пялятся на симпатичную девушку.
Так разглядывают препарированных зверушек на операционном столе.
Я не понимала, является ли мое чувство, что за мной следят, реальным или надуманным, но почему-то ноги стали ватными и захотелось скрыться.
Не выдержав, я нырнула в толпу, и сгрудившиеся люди отделили меня от чужого внимания. Вот только сталкера мне не хватало, хотя негласный девчачий кодекс гласит, что это признак популярности.
Быстро отыскав Макса, который теперь слонялся в одиночестве и распугивал японцев, я требовательно дернула его за рукав.
— Пошли отсюда.
— Уже наскучило? Ну, я так и думал… — протянул он.
— Просто хочу проветриться. Сюда я еще вернусь перед отъездом. Какая у тебя культурная программа?
Макс хмыкнул:
— У меня тут есть парочка друзей, настоящие гении вечеринок. Предлагаю к ним наведаться и сократить нашу невинность и неискушенность ровно наполовину.
— Давай, звони им, — махнула я рукой и вывела Макса из галереи через служебный вход.
* * *
— Представляешь, мы сейчас идем, а за нами откуда-нибудь наблюдает объектив фотокамеры и делает тысячу снимков…
— Не знаю насчет Хогарта, но вон тот парень за нами определенно следит.
Мы остановились у какого-то магазина.
— Кто? — поинтересовался Макс.
Я вглядывалась в бледные витринные отражения, но тот тип словно сквозь землю провалился. Перед нами были разномастные голландские башмачки да магнитики с марихуаной. За моей спиной шли, переговариваясь и смеясь, самые разные люди, но наблюдателя из фотогалереи уже было не различить. Он точно растворился меж ними всеми в одну секунду.
Еще мгновение назад мне казалось, что я видела скользящую тенью фигуру в черном. Парень следовал за нами от самой галереи, и всегда в отражениях. Я ни разу не видела его вблизи, но натыкалась на далекие зеркальные вспышки. Это походило на преследование призрака.
— Я видела его только недавно, — упрямо сказала я, не замечая, что напряженно сжимаю стакан с кофе и тот вот-вот обольет мне руку.
— Тебе почудилось, — раздраженно отмахнулся Макс. — Давай быстрее, а то опоздаем.
— На вечеринки такого рода никогда не приходишь поздно, — хмыкнула я.
Вечерело. По небу багровыми дорожками разбегались вытянутые облака и наползал вечерний холодок. Друзья Макса весьма бурно отреагировали на его звонок и обещали закатить нечто умопомрачительное.
Мы шли по запутанным улочкам, но меня по-прежнему не покидало неприятное ощущение, что за нами следят. Пару раз я снова ловила в витринах знакомое бледное лицо в темных очках, выныривающее откуда-нибудь в самый неожиданный момент… Улучив возможность, я развернула Макса к очередной витрине какого-то магазина фетиш-костюмов и наконец смогла ему показать нашего преследователя.
Он шагал на противоположной стороне улицы, уцепившись большим пальцем за карман джинсов, а другой рукой свободно помахивая. Даже в вечернем полумраке он не снял очков.
— Вот, — шепнула я. — Это он.
— Откуда ты его вообще взяла? — Макс слегка поморщился, пытаясь разглядеть его получше в отсвечивающих огнях.
— Он идет за нами от самой фотогалереи и уже изрядно меня достал.
— Тот в черном?
— Угу, с длиной цепочкой на ремне.
— Выглядит как гопник… Но, по-моему, это просто совпадение. Может, у него бабушка в этом районе живет.
Я закатила глаза.
— Крутая бабушка, наверняка владелица одного из этих кофешопов.
— А почему нет? Бабушки разные бывают.
— Потому. Потому что я всегда чувствую, когда за мной следят.
Прозвучало странновато, но я не могла подтвердить это ничем, кроме внутреннего ощущения абсолютной необоснованной правоты.
Мы оторвались от витрины и двинулись дальше. Я пила остывший кофе и напряженно смотрела в затылок этому молодому человеку, который уже пересек канал и теперь шел впереди нас. Его спина маячила впереди в свете фонарей. Он даже не таился.
— Где натренировала интуицию? — поинтересовался Макс.
— Слушай… просто смоемся от него и все. Меня это нервирует.
Я вновь вгляделась в толпу впереди, но, как и следовало ожидать, парень уже исчез. Когда я держала его в поле зрения, мне было немного спокойнее. Казалось, видя его, я могу контролировать события. Но стоило ему испариться, и таинственная опасность, таившаяся в его облике, растекалась всюду. Ее уже нельзя было охватить взглядом.
Мы свернули. Это был двор жилого дома с одиноко горящим тусклым фонарем. В окнах под мощный бит отплясывали люди.
— Ну, вот и пришли, — отрапортовал Макс, звоня в дверь. — Сашок тут учится — вернее, курит дурь целыми днями. Дорвался, как уехал… Я тебе про него рассказывал.
Никакого Сашка я не помнила, но уже было все равно.
Я напряженно топталась на крыльце за его спиной. В глубине дома что-то оглушительно бумкнуло, и через мгновение на крыльцо упал прямоугольник света. Несколько пар рук буквально втянули нас в дом. Жар, царящий внутри, обрушился так внезапно, что в первый миг мне показалось, что я просто задохнусь.
От музыки сотрясались стены и полностью пропадало ощущение реальности. Друзья Макса и еще куча незнакомого народа с криками втолкнули нас в гостиную, где происходило танцевальное буйство. Хаотично двигались полуобнаженные тела, а в воздухе крепчал резкий запах прелости и алкоголя. К общему тяжелому аромату приплетались терпкие дымки с разных концов домашнего танцпола.
