– Да-а, – отозвался наш худред так уныло, словно пребывал в реанимации.
– И я жив, и все живы, – я посмотрел на потную физиономию Лопеса, на его выпученные глаза. – Что, дружище, им не понравилась твоя последняя статья на экологическую тему?
Коллега заухмылялся, выплюнул сигарету, потрогал себя за оцарапанную щеку и полез за аптечкой.
Обезьяний набег принес больше испуга, чем реального вреда. Укусы и царапины мы обработали, а более серьезных повреждений не обнаружилось. Восстановив стройность рядов, наш маленький отряд двинулся дальше.
Тропка закончилась через полсотни метров, выведя на поляну, в центре которой стоял храм.
Выглядел он невообразимо древним, будто его возвели еще в те времена, когда в этих местах не имелось никаких джунглей, а они наросли вокруг позже. Строение казалось приземистым, создавалось впечатление, что большая часть его прячется под землей. И еще оно почему-то смотрелось чужеродно, словно не человеческие руки вытесывали барельефы на глыбах серого и глянцевито-розового камня.
И в конечном итоге это сооружение было просто жутким.
– Специалисты по древним культурам есть? – первым нашел голос Лопес. – Кто это строил?
– Не русские – точно говорю, – отмазал я родной народ. – Инки? Или кто-то до них?
Коллега покачал головой:
– Я не раз ездил в Перу, лазил по инкским постройкам. Бывал в Мексике и Гватемале, там много чего осталось от ацтеков и майя. Но нигде не встречал подобного. Не сомневайтесь.
Мы и не сомневались.
Храм представлял собой пирамиду из трех ступеней, каждая высотой метра два. Боковые стенки были покрыты барельефами, изображавшими людей, зверей и чудовищ. Темнели беспорядочно разбросанные глубокие ниши. Кое-где виднелись трещины, а на горизонтальных поверхностях росла трава и даже кусты, но разрушаться святилище явно не собиралось.
Не имелось никакой лестницы, чтобы подняться на вершину, зато из земли у подножия выступали каменные круги, похожие на жернова, исчерканные канавками и царапинами.
– Это место… – голос у Сулемы дрожал. – Тут и вправду могли поклоняться дьяволам… Вы видите? Эти камни… Это жертвенники… На них наверняка убивали людей… Надо уходить!
– Так вот, сразу, даже не выпив по стопке текилы с теми, кто поддерживает все это в порядке? – возразил я. – Нет, ребята, так не пойдет. Надо подождать хозяев и побеседовать с ними.
Имелись признаки того, что недавно храм и «жернова» у его подножия сидели в земле гораздо глубже, что их выкапывали и очищали от почвы, а заросли на поляне вырубали. А еще на всех до единого жертвенниках были заметны многочисленные бурые пятна, очень сильно напоминавшие засохшую кровь, и такие же пятна украшали некоторые барельефы.
– Место дурное и вправду, – проворчал Лопес. – Но осмотреться стоит. Что, мы зря сюда тащились?
– Ух ты! – Бартоломью вскинул фотоаппарат. – Я же говорил, что мы обязательно что-нибудь найдем! Наши имена войдут в список людей, сделавших важные археологические открытия!
Не слушая его болтовни, я пошел к храму.
Серые и розовые блоки чередовались, и если первые напоминали участки больной шелушащейся кожи, то вторые походили на куски бесстыдно обнаженной, источающей слизь плоти. Барельефы не повторялись, на каждом блоке был свой, особенный рисунок – либо множество маленьких фигурок, образующих некую сцену, либо одна в рост повыше человеческого.
И вот среди этих больших фигур я увидел знакомую – сидящего на корточках крылатого монстра с длинными когтями на лапах и бахромой щупалец на подбородке. Сомнений в том, кому именно посвящен непонятно когда возведенный в джунглях храм, не осталось.
Древнейшим, что были, есть и будут, даже когда сгинет человеческая раса…
– Вот и встретились, рожа, – сказал я Кхтул-лу. – Тут ты не один, а с корешками, и все как на подбор.
Сородичи Пожирателя Душ обладали такой внешностью, что в фильме ужасов их могли снимать без грима. Один напоминал облако с выросшими из брюха многочисленными ножищами и пастью на боку, второй – уродливую жабу с рогами в самых неожиданных местах, третий – козла-мутанта, чья матушка согрешила с дикобразом, четвертый – двухголовую птицу с разрезанным чревом и змеями вместо лап. К тому, что заменяло ей перья, и что именно торчало из клюва, приглядываться не хотелось.
И чем дольше я на это смотрел, тем сильнее становилось убеждение, что эту мерзость надо разрушить. Во что бы то ни стало разбить барельефы, расколошматить блоки, взорвать все к чертовой бабушке.
– Дурное место, – повторил Лопес и щелкнул зажигалкой.
Звуки человеческого голоса заставили меня вздрогнуть.
– Мы должны уничтожить это, – сказал я, поднял винчестер и выстрелил.
Попал, куда целил – прямо в котелок Кхтул-лу, пуля вжикнула, улетела в сторону, и кусок барельефа упал наземь.
– Эй, ты чего? – возмутился Бартоломью. – Я еще не успел его сфотографировать!
– Если кто-то в окрестностях не знал о нашем появлении, то теперь знает, – философски заключил коллега. – Ты, дружище, слегка сошел с ума. Зачем палить в камни? Они…
Он осекся на полуслове, когда пирамида дернулась, точно живое существо. Дрожь прокатилась по земле, колыхнулись деревья у краев поляны. Раздался зловещий скрип, за который семейство Адамсов заложило бы фамильные гробы, и нижний ярус храма рассекла вертикальная трещина.
Да, такого эффекта я никак не ожидал – один выстрел, и она сама разваливается…
Трещина расширилась настолько, что в нее вполне мог протиснуться человек, и все затихло.
– Это что? – спросил Антон.
– Насколько я понимаю, проход, – сказал я и перешел на испанский. – А ты, дружище Лопес, не переживай. Те, кто приносит тут жертвы, давно знают о непрошеных гостях. С того момента, как на нас напали те безумные мартышки, а может, даже и раньше.
Вспомнилось сотканное из тумана лицо над водой, залитые чернотой глаза.
– Тогда тем более надо убираться! – горячо воскликнул Сулима. – Господи Иисусе, помоги нам! Пресвятая Дева Мария, защити нас! Это же настоящий вход в ад! Оттуда могут вылезти демоны!
– Это вряд ли, – я поглядел вверх, туда, где болталось жаркое эквадорское солнце. – Насколько я помню привычки чертей, они любят темноту, сейчас для них светловато. А вот я к ним в гости не против заглянуть – уж больно интересно знать, что там…
И я ткнул ружьем в сторону черной пасти прохода.
У проводника мое предложение вызвало настоящий шок, он забормотал нечто невразумительное и вытаращился на меня, как инквизитор на еретика. Лопес многозначительно хмыкнул, поглядел на меня недоверчиво, а затем покрутил пальцем у виска.
Все ясно – эти двое внутрь не пойдут.
– Что, Антон? – осведомился я. – Выступишь в роли моего верного Санчо Пансы?
