Корабль, который я нашел в указанном месте, выглядел почти таким же раздолбанным, как любой из пиратских звездолетов. Имелось даже несколько импульсных пушек.
На борту серебрилась надпись "Роза Альп". – Привет, – сказал я курчавому чернокожему детине, зевающему у трапа. – Здорово, – он посмотрел на меня без особого дружелюбия. – Чего надо? – Пассажиров берете?
Он осмотрел меня с головы до ног, почесал затылок. – Тебе надо говорить с капитаном. – Позови… его… – рана вновь дала о себе знать, стегнула боль, в животе стало горячо-горячо. Я чувствовал, что меня шатает и изо всех сил пытался не упасть.
Чернокожий посмотрел на меня с тревогой, я заметил, что рука его скользнула к кобуре на поясе. – Позови, – повторил я. – Я заплачу за проезд… деньги есть…
Для таких вольных торговцев деньги никогда не бывают лишними, эти типы всегда на мели и постоянно ищут возможность подзаработать, поэтому курчавый несколько засуетился. – Эй, Мохо! – рявкнул он. – Позови кэпа! Тут какой-то тип хочет с нами лететь!
Сквозь густеющий перед глазами багровый туман я смотрел, как по трапу спускается какой-то человек. Он был высок и тощ, но двигался грациозно, точно гимнаст. – Что вам угодно? – спросил он и дурнота в изумлении отхлынула. Я знал этот голос, я слышал его раньше!
Я сосредоточился, из последних сил пытаясь соображать. Сфокусировал расплывающийся взгляд на лице капитана "Розы Альп". Наши восклицания получились одновременными: – Найджел? – Деметрио? – Ты откуда тут? – спросил человек, о котором я думал, что он умер более десяти лет назад. Мой бывший сослуживец по Бюро Стратегических Исследований Деметрио Малезани. Однажды он пропал, а в его досье примерно через полгода появилась запись "Погиб при выполнении задания". – Долгая история, – ответил я, чувствуя, что стремительно теряю силы. – Хотелось бы лететь с вами. – А ты хоть знаешь, куда мы летим? – Мне… все… равно, – слова выталкивались с трудом, – мне нужно… срочно… убраться… с этой… планеты… и надеюсь, у тебя на корабле… есть… врач?
После этого я еще услышал какой-то крик и только потом отключился.
Очнувшись, я обнаружил, что бок мне перетягивает тугая, мешающая дышать повязка. Голова была тяжелой, как после недельного запоя, а мыслей в ней не наблюдалось вовсе.
Лежал я на узкой койке в крошечной каюте, больше похожей на кладовку, из которой вынесли весь хлам. Блестели голые металлические стены, глаза резал свет лампочки под потолком. – Э, – подал я то, что заменяло мне голос. – Эй! Кто-нибудь!
Послышались шаги и в дверь просунулась физиономия, которая лет пятьсот назад могла привидеться землянину только в жутких снах – паучьи жвалы, множество глаз, похожих на вставленные в агатовый череп драгоценные камни. – А, очнулся, – прошептал хрилицианин, представитель одной из рас, процветающих (по официальной версии) в составе Федерации, – сейчас доктора позову…
Говорить иначе чем шепотом эти твари попросту не умеют.
Доктор, к моему облегчению, оказался человеком, толстым, краснощеким и улыбчивым. – Что же ты еще не сдох? – сказал он, добро улыбаясь. – Глядишь, у меня бы было меньше работы…
Я в ошеломлении поперхнулся, а доктор, довольный результатом, приступил к осмотру. – Где мы? – поинтересовался я, когда процедуры закончились. – Давно взлетели? – Давно. Почти сутки в подпространстве болтаемся, – ответил доктор. – Сейчас тебе принесут поесть, а потом заявится капитан. Он очень хотел с тобой поговорить!
Вкуса того, что мне принесли, я не заметил. Мысли лихорадочно крутились вокруг этой невероятной встречи. Столкнуться с "погибшим" сослуживцем, и где? В Смешанном секторе, на свалке Галактики!
Не окажись на Картере "Розы Альп", я был бы уже мертв.
К тому времени, когда Деметрио вошел в мою каюту, вокруг моей головы клубился целый рой вопросов: как случилось, что он оказался здесь? Почему его считают погибшим? Знает ли Бюро о том, что он жив? Если знает, то почему нам врут? – Ну вот, ты жив, – сказал Малезани, усаживаясь на стоящий около кровати табурет. – Это хорошо. Но я, похоже, спас твою задницу от серьезных неприятностей, рискуя влипнуть в них сам. Это плохо. Так что рассказывай…
Рассказывать мне хотелось меньше, чем стать опытным образцом в испытании какого-нибудь нового вида оружия. Но сидящий передо мной человек спас мне жизнь, а кроме того, когда-то мы были почти друзьями. Ложь он бы раскусил сразу, так что немного поколебавшись, я заговорил. – "Молния", значит? – спросил он, когда повествование закончилось. – А я думал, что за странная штуковина у тебя в вещах. – Обыскал по старой привычке, не удержался? – я хотел пошутить, но вышло зло и неудачно. – Глупо не использовать профессиональные навыки, если они могут помочь тебе и твоим людям выжить, – Малезани посмотрел на меня как на несмышленыша, бросившего в него песочком. – Я давно не играю в шпионские игры и никакие глупости вроде патриотизма или верности долгу меня не интересуют… – Как? – я ощутил, что на меня вылили ведро холодной воды. – Как такое может быть? – Вам наверняка сообщили, что я умер, – на лице хозяина "Розы Альп" появилась довольно грустная улыбка, – ведь так? – Так, – не стал запираться я. – А что случилось на самом деле? – Я ушел, покинул систему единственным возможным способом, – Деметрио выглядел хмурым, воспоминания не доставляли ему удовольствия, – грубо говоря, дезертировал. – Почему? Зачем ты это сделал? И отчего нам не сказали правды? – Насчет правды – ее не могли сказать. Любая спецслужба живет обманом, она похожа на громадного спрута, в щупальцах которого вместо крови циркулирует ложь. В Бюро ли, во ФРУ, в мифической СЭС – везде врут, своим, чужим, старшим, младшим… Теперь ты понял, почему я ушел? – Как бы да, – я почесал затылок. То, что говорил Малезани, не являлось для меня откровением. Дезинформация – составная часть работы, то, без чего иногда не обойтись, но все же я полагал, что мы всегда трудимся ради истины. – Так что я в эти игры не играю, – продолжил Деметрио, – мне до лампочки и твое задание и те, кто тебя преследует. Меня волнует только собственная безопасность. А Триаде наверняка уже известно, кто именно увез тебя с Картера… – И что ты будешь делать? – Спасать свою шкуру, – ответил он просто, – высажу на первой же планете, где собираюсь остановиться – на Эммерихе.
Я невольно скривился. Меня собирались оставить посреди пустыни, на скучной и пыльной планете, где вода ценнее золота. Людей на Эммерихе жило мало, а о обитающих там аборигенах я не знал ничего. – Ты же был моим другом! – тщетная попытка воззвать к давно сгинувшим чувствам. – Вот именно – был, – Малезани скривился. – Я взял тебя на борт, повинуясь первому импульсу, и теперь об этом жалею. Но просто сдать тебя людям Триады было бы предательством, поэтому я дам тебе шанс спастись.
Я смотрел на него в ошеломлении. Да, за годы после "ухода из системы" Деметрио изменился, и непонятно, в какую сторону. Одно хорошо, он не лгал, а резал правду матку в глаза. – Спасибо хотя бы на этом, – сказал я. – А теперь мне пожалуй нужно отдохнуть.
Я отвернулся к стене, а он вышел – без единого слова.
