А Яна ворочалась, путаясь в простынях. Так бывает иногда, если день выдался чересчур насыщенным. Усталость копится, наваливается бетонной плитой, и вот кажется, нет сил даже пальцем пошевелить. Но приходится заставлять себя двигаться снова и снова, пока, наконец, организм не решит: «Ну, отдыхать мы сегодня не будем, подключаю аварийный трансформатор». Это произошло и с Яной. Как бы ни болели мышцы, темнота и постель не принесли освобождения от мыслей. В голове крутились обрывки скандала в семье Бурджарини, мысли о переезде в Неаполь… И разделить этот винегрет было не с кем: дверь в комнату Марко, которую Яна успела запомнить до каждой трещинки и потертости, была закрыта. Да и винегрет Марко не ел.
Умывшись и подышав Неаполем через окно, Яна все-таки уснула, но и во сне ее ждал новый кошмар. Ей снилось, что она осталась ради обучения в институте, а Марко уехал. Она пришла на экзамены к профессору Сальтаформаджо, а тот удивленно заявил:
– Милочка! Какая учеба? У вас же тройня!
И Яна вдруг обнаружила, что у нее огромный живот и кожа так сильно натянута, что под ней угадываются очертания трех шевелящихся младенцев.
– Ты же взяла купальник?.. – Марко коснулся ее плеча, и она, шумно втянув воздух, подскочила на кровати и села, бешено вращая глазами.
– Боже… Только не это… – пробормотала она по-русски, лихорадочно ощупала свой живот и с облегчением откинулась на подушку.
– Плохой сон? – сочувственно спросил Марко. – Понимаю. Мне снилось, что ты родила тройню прямо на кухне «Палаццо Д’Оро». И тебя забрали медики, а я остался один с младенцами. Кругом горячая посуда, ножи, мясо… А я даже не могу взять их всех на руки.
Яна не выдержала и расхохоталась.
– Тебе смешно? – Марко обиженно хмыкнул. – Я проснулся в шесть утра и умывался ледяной водой. Дал тебе выспаться до семи, а теперь нам пора на экскурсию.
– Экскурсию?! – застонала Яна и накрылась подушкой. – Только если я умру и поеду в гробу.
– О, нет. Этот день ты не проваляешься в кровати. Сегодня двадцать шестое!
– И что?
– Шутишь?! Я специально подбирал билеты! Сегодня день святой Анны!
– Но я же Яна…
– У нас это работает не так, – он покачал головой и пихнул ей поднос. – Держи. Они тут не сильно напрягаются на кухне, но есть можно. Мы поплывем на Искью. Мой любимый остров. В мою любимую коммуну. Там такая красота… И это их главный праздник. Лодки, украшенные цветами… Клянусь, ты в жизни ничего подобного не видела.
В тот момент меньше всего Яне хотелось видеть цветы и лодки. Сны – возможно. Но не лодки. Однако если от ее согласия зависел спокойный завтрак, она готова была уступить.
– И возьми одну легкую смену одежды, – предупредил Марко. – Может, останемся там на ночь.
Откуда в человеке взялось столько энергии в такую рань, Яна не поняла. Но за время общения с Марко усвоила один ценный урок: чем сильнее она сопротивлялась, тем сильнее он настаивал. Если была тиха и сговорчива – он от скуки сам отваливался, как пресыщенная пиявка. Поэтому пришлось выбрать тактику смирения. Начни она ему доказывать, что ни в какую не согласится ночевать на острове Искья, он примется спорить и настаивать на своем. А так… Может, все-таки устанет за день и первым захочет вернуться в тихий номер в Неаполе.
– У тебя нет морской болезни? – уточнил не в меру активный супруг по дороге в порт Беверелло.
– Я не так часто плаваю. Но иногда укачивает.
– Я думал, выбрать катер или паром, но день такой короткий… А паром идет так долго… Ты, главное, не волнуйся. Леденцы и пакетики у меня с собой. Сорок пять минут – и мы на месте.
Сорок пять минут. Ни барбариски, ни потрясающие пейзажи не отвлекли ее от навязчивого желания выброситься за борт.
– Из меня не выйдет жены моряка, – сообщила Яна, вытирая холодную испарину и мысленно умоляя желудок перекрыть завтраку все ходы наружу.
– И очень хорошо, – довольно согласился он. – Потому что из тебя вышла прекрасная жена повара. Еще конфетку?..
Остров проступил из солнечной дымки сначала синеватым силуэтом, потом причудливой кочкой, будто бы поросшей сочным зеленым мхом. Показалась и прибрежная белая кромка: лодки, паромы, яхты, низкие домики, хаотично скученные у воды. И чем ближе они подплывали, тем счастливее выглядел Марко. Улыбался во весь рот и весело щурился, как внук, приехавший после долгого учебного года к бабушке на целое лето.
Не дав Яне толком оклематься, он сразу с пристани потащил ее к стоянке такси.
– Поедем сразу на пляж? – спросила она, стараясь, чтобы голос не звучал слишком жалобно.
– Ты что! – возмутился Марко, оскорбленный в лучших чувствах. – Мы поедем в термальные сады. Видишь ли, Искья знаменита своими горячими источниками. Ты не представляешь…
– Там, наверное, много туристов, – робко перебила Яна, глядя, какая толпа гудит у двух автобусов.
Весь транспорт шел нарасхват: и машины, и даже белые, видавшее виды такси тук-тук с одним передним колесом, словно это была не Италия, а Бангкок. Но Марко толчея не смутила. Заправский абориген среди неопытных туристов, он кинулся в самую гущу и уже через мгновение махал Яне, чтобы она поторопилась сесть в машину.
Твердой почвы под ногами было достаточно, чтобы морская болезнь ослабила щупальца и клешни, и Яна вновь почувствовала себя человеком. Теперь ей стало ясно, почему Марко так рвался на Искью. Признаться, она даже корила себя, что за время прошлых визитов в страну-сапог она ни разу не побывала на этом острове. Исходила вдоль и поперек и Неаполь, и Флоренцию, и Рим, и Турин, и Геную… Больше всего полюбила юг – но до островов так и не добралась. Какое упущение!
Буйная растительность цвета бутылочного стекла. Густая зелень, мелкие уютные домики, цветы, красная черепица… Хотелось пить эти виды большими глотками, смотреть, не отрываясь, и каждую картинку оставить в памяти навсегда.
– Я говорил, ты будешь в восторге, – со знанием дела кивнул Марко, наблюдая за ее детским восторгом. – И ты еще не видела сады. И праздник.
– Будь аккуратнее с дозировкой! У меня разорвется сердце.
И правда, в груди щемило, на мгновение стало трудно дышать. И Яна поняла смысл выражения «Увидеть Париж и умереть». Правда, тот, кто его придумал, никогда не бывал на Искье.
Термальные сады оказались огромной территорией с россыпью голубых бассейнов, утонувших в самой разнообразной растительности. Хвоя, пальмы, похожие на гигантские ананасы, бесстыже яркие цветы: красные, розовые, желтые… Единственное, о чем жалела Яна, так это о том, что забыла альбом для эскизов. Фотографировала как сумасшедшая, и телефон уже просил пощады, сигналил о заполненной памяти, а она только торопливо удаляла все, что наснимала раньше, и снова, и снова наводила объектив.
– Я обожаю зеленый цвет, – бормотала она, выискивая угол для очередного кадра. – Я хочу именно такую ткань. Шелк. Это должна быть блузка. И можно платье… Марко, целая коллекция. Посмотри, как потрясающе с белым…
