– Клаудиа? – воскликнула она, широко улыбаясь. – Марко мне много о вас рассказывал! Вы не представляете, как я рада наконец увидеть тех, с кем он вырос! – и она бросила на супруга взгляд, полный любви и нежности, а потом смахнула с его плеча несуществующую пылинку.
– Садись, дорогая, – вмешалась синьора Паола, указывая на свободный стул.
Но Клаудиа двинулась не к своему месту, а прямиком к Марко.
– Привет, – коротко произнесла она, остановившись перед ним.
О, сколько невысказанного прозвучало в этом слове! Радость встречи, тоска, робость, надежда, желание… И Яне стоило титанических усилий сохранить самообладание. Что с ним не так? С Марко? Клаудиа выглядела роскошно, двигалась, как кошка, которая греется на солнце. Ее кожа… Бархатистая, загорелая, с россыпью мелких шоколадных родинок на плечах. Выразительно очерченные губы. А взгляд? Она смотрела на Марко так, будто он был рождественским подарком. Огромной коробкой с красным бантом, которую так и хочется распаковать. Так какого черта он сбежал от нее в Россию? Почему пошел на фиктивный брак с русской растяпой вместо того, чтобы делать своей матери внуков с этой львицей? Зачем цеплял в клубе непонятно кого, если все это время в Неаполе его ждало это? Пожалуй, будь Яна более продвинутых взглядов, она бы и сама влюбилась в такую красавицу. А Марко сидел, сверлил Клаудию недовольным взглядом и выдавил из себя только сухое ответное:
– Здравствуй.
Гостью, впрочем, реакция нисколько не смутила, и она наклонилась, чтобы коснуться губами его щеки. И вот этого Яна уже стерпеть не могла. Вскочила, как вратарь в броске, наперерез чужому поцелую и в последнее мгновение перехватила Клаудию. В объятия, разумеется. Но такие, чтобы та не могла даже дернуться. В конце концов, каждый русский человек, у которого есть бабушка, знает толк в чемпионских объятиях и звонких поцелуях в обе щеки. И Яна не посрамила своих предков, показав Клаудии высший пилотаж.
– Садитесь, – тоном радушной хозяйки продолжила Яна. – Вы, наверное, ужасно голодная!
Маленький сигнал для синьоры Паолы: «Не волнуйтесь, я уже стала частью семьи!»
Гнетущую тишину нарушило только звяканье ложки о тарелку. Синьор Оттавио, мало интересуясь происходящим, безмятежно накладывал себе салат с рукколой.
– Папа, Клаудиа, у меня для вас объявление, – Марко поднялся из-за стола с бокалом вина. – Мама, я хотел, чтобы ты тоже узнала именно сейчас, но… Женщины нетерпеливы, – на этих словах он покосился на Яну. – Дорогая, вставай. Знаю, все произошло довольно неожиданно, и все же настоящая любовь не знает границ. Мама, как долго вы были знакомы с папой прежде, чем пожениться?..
– Месяц, но…
– Марко, к чему ты ведешь?! – не выдержал синьор Оттавио.
– Позвольте представить вам… Моя жена. Яна. Она русская, но итальянский знает, как родной. Работает переводчиком и собирается поступать в Высший институт дизайна в Неаполе. Очень, между прочим, талантливый модельер, и…
– Ты что, с ума сошел?! – отец Марко стукнул стаканом по столу. – Ты не позвал отца на собственную свадьбу?!
– Это было очень скромное мероприятие.
– О, не сомневаюсь! И теперь мы с матерью должны выслушивать от родни, почему наш единственный сын не соизволил разделить с ними праздник?! А бабушка? Про нее ты подумал?!
Синьор Оттавио бушевал точь-в-точь, как Марко на своей кухне. И Яна не удивилась бы, если бы кто-то из них выкрикнул, что лепешки слишком сухие, а потом началась бы поножовщина.
Синьора Паола взирала на происходящее спокойно. Ни мускул не шевельнулся на ее лице. Даже не попыталась изобразить волнение или схватиться за сердце, как всегда делала Янина мама. Стало быть, все шло по плану. Только ради чего? Наказать Марко? Продемонстрировать Яне, что та принесла в семейство Бурджарини разлад?
Выяснить это не удалось, потому что под шумок Клаудиа вскочила с места, шмыгнула и, извинившись, выбежала вон.
– Пойду успокою бедную девочку, – безжизненным тоном произнесла синьора Паола и встала следом. – Нас, родителей, можно проигнорировать. Не спросить благословения, не пригласить… Мы примем тебя таким, каков ты есть, сынок. Но ты бы мог подумать о чувствах Клаудии. Девочка тебя так любила… – женщина скорбно поджала губы и опустила взгляд. – Но теперь поздно. Мои поздравления.
– Видишь, что ты натворил с матерью?! – синьор Оттавио хлопнул по столу. – Потому что в тебе нет ни грамма уважения к людям, которые тебя вырастили. Ты подумал о том, сколько я вложил в твое образование? И что дальше? Вместо благодарности, вместо того, чтобы войти в семейный бизнес, ты улетел неизвестно куда! Что ты делаешь в русском ресторане, а, Марко? Они учат тебя готовить медведей?
– Оленей иногда тоже, – буркнула Яна себе под нос. И зря, потому что синьор Оттавио вскипел еще сильнее и вскинул руки в жесте возмущения.
– Тебе ведь этого было мало, да, сын? Ты еще и женился на первой встречной! А вы знаете, милочка, что он всего лишь хотел насолить родителям? И вас не смутило, что на свадьбе не было ни одного гостя со стороны жениха?
– Моих родителей тоже не было, – прямо ответила Яна.
– Так я и думал! – отец Марко хлопнул себя по коленям. – Вы, видимо, объединились на почве черной неблагодарности! Никто не виноват в том, что у нас только один сын. И нам больше не от кого ждать поддержки и внимания!
– Я виновата, – в лучших драматических традициях на пороге возникла синьора Паола, бледная и подавленная. – Я должна была родить тебе еще, Оттавио. Я вложила все, что могла, в этого мальчика… В этого ребенка… И в результате теперь у нас вовсе нет сына.
И, опустив голову, снова исчезла в коридоре. Произойди все это на театральных подмостках, зал взорвался бы аплодисментами, но сейчас из присутствующих рукоплескать готова была только Яна. И та не решилась на подобную глупость.
– Я, пожалуй, лучше пойду за чемоданом, – сказала она. – Найду отель поблизости.
– Никуда ты не пойдешь! – Марко с силой сжал ее запястье. – Только если вместе со мной.
И этот человек смел упрекать ее в цирке! А сам устроил подобие греческой трагедии. Нет, ну в самом деле! Разве не этого он добивался? Разве сам не хотел, чтобы мама обиделась и отстала хоть на какое-то время? И запомнила раз и навсегда, что не стоит влезать в его жизнь, как в ящик собственного комода? Посыл ясен, так какой смысл тут оставаться и дальше слушать проклятия? По крайней мере, ей.
– Вот видишь, на ком ты женился? – снова материализовалась синьора Паола под руку с Клаудией, у которой глаза распухли от слез. – Видишь, до чего ты довел малышку, Марко?
Это было чересчур даже для Яны, и она встала, отшвырнув салфетку. То ли у нее самой накопился гнев за годы маминых упреков, то ли такое количество обвинений в адрес Марко переполнило ее чашу терпения. Но она сорвалась.
– Это вы довели до слез «малышку» Клаудию! – процедила она тихо, но до того яростно, что даже синьор Оттавио опустил руки.
