Слава богу, через двадцать мучительно совершенных движений Марко покончил с первым подходом. На сей раз бисеринки пота выступили на его загорелом лбу, но… Черт, даже это не портило его. Теперь к свежести его одеколона примешалась мускусная нотка, а кожа поблескивала, как у профессионального бодибилдера, натертого специальными маслами.
Яна постаралась откатиться подальше вместе с мячом, и в этом был ее тактический просчет. С непривычки она оттолкнулась слишком сильно и чуть было не рухнула на спину. В последний момент подставила руки, застыв в позе пришибленного паучка. Комбо, Томилина! Теперь ты сделала все, чтобы унизиться перед Марко Бурджарини.
– Куда ты, красотка? – насмешливо произнес он, протягивая крепкую и сильную руку.
– Это такое упражнение… – Стойко пережив смешки остальных посетителей, Яна все же самостоятельно сползла вбок, чтобы не шлепнуться, и, вспомнив школьный «мостик», наконец, смогла встать. И да, без помощи всяких итальянцев.
– Я тебя не понимаю, – сообщил он, покачав головой.
– В смысле?
– Ты такая упрямая, когда дело касается мелочей, но сбегаешь от по-настоящему важных вещей.
– Это ты сейчас о себе? – с вызовом спросила она.
– Мадонна! Нет, конечно! Я про институт дизайна.
– Никто не говорил, что я отказалась от этой идеи. Накоплю денег, попробую поступить в следующем году.
– А если не получится снова? Могла бы действовать наверняка.
– И как я, по-твоему, должна заранее рассчитать, чтобы все сработало?! – Яна облокотилась на ближайший станок.
– Насколько я знаю русских, вы гораздо сообразительнее, чем хотите казаться.
– И много русских ты знаешь?
– Лично – нет. Кроме тебя ни одного, по правде говоря. – Марко промокнул лоб полотенцем. – Но, – и тут он поднял указательный палец. – Я много слышал. Итальянцы любят жениться на русских женщинах.
– Вот как? А я думала, что наших держат, как сиделок, нянек и проституток.
– А что такое жена? – усмехнулся Марко. – Это сиделка при свекрови, нянька при детях и проститутка в постели мужа. Только с кольцом на пальце.
– Я все думаю: когда мое терпение кончится и я тебя все-таки ударю? – она стиснула зубы.
– Надеюсь, поскорее. Люблю горячих женщин, знаешь ли.
– Ты шовинист!
– И не вижу в этом проблемы, – Марко пожал плечами. – Мне нравится традиционное распределение ролей в семье. Я люблю чувствовать себя мужчиной и видеть рядом с собой женщину. Заботиться о ней. А итальянки стали феминистками… Нет, права – это замечательно, но… Они не дают заплатить за себя в ресторане, злятся, если перед ними открыть дверь, не хотят сидеть с собственными детьми… Если бы мне был нужен еще один мужчина, я бы стал гомосексуалистом.
– Уверена, геи всего мира очень сожалеют о такой потере.
Марко не удостоил ответом эту реплику, а просто вернулся к своему станку и с усердием продемонстрировал, что именно упустили люди нетрадиционной ориентации. Яна старательно отвернулась и сделала несколько глотков воды, чтобы хоть немного смочить пересохшее горло.
– Я к тому, что многие русские женщины идут на этот бартер, – продолжал Бурджарини, размяв плечевые суставы.
– Ты про брак?
– Да. Итальянец получает жену, о которой мечтал, а она – гражданство. И широкие возможности… Я удивлен, что ты не попыталась зацепиться в Неаполе таким образом.
Его слова ввели Яну в ступор. То есть она и раньше знала о том, как яро многие ее соотечественницы добиваются брака с иностранцами. Охомутать мужчину кротостью и борщами куда проще, чем строить карьеру на другом языке. И все же для себя Яна этот вариант не рассматривала. Спать с мужчиной за деньги или за гражданство – невелика разница. Пусть это и старомодно, но для того, чтобы лечь в чужую постель, Яне требовалось нечто большее, чем просто выгода.
И все же она была не права, так безоглядно отбросив версию с браком. Наверняка найдется тот, кто за определенную плату готов будет вступить с ней в фиктивные отношения. И Яна твердо пообещала себе выяснить, какова процедура получения вида на жительство… Как там сказала та синьора из канцелярии? «Будь у вас гражданство, вы поступили бы и в этом году…» Неужели во всей Италии не сыщется хоть одного замшелого мужичонки, который бы согласился дать ей – пусть и ненадолго – свою фамилию? Конечно, это было бы не такой победой, как поступление собственными силами, но уж точно лучше, чем прозябать всю жизнь на побегушках у вот таких избалованных и несносных типов, как Марко Бурджарини!
– Кажется, я зря заговорил об этом… – шеф обеспокоенно вглядывался в Янино лицо. – Ты еще здесь? Обиделась? Если ты из феминисток, то извини…
– Нет-нет, – Яна бодро улыбнулась. – Я даже благодарна. Хорошая, кстати, идея…
– Теперь я точно жалею об этом разговоре! – Марко вздохнул.
– Так какой там тренажер следующий? У меня прилив сил.
– Как насчет пресса? Давай, я покажу…
И он прошел к наклонной скамье с двумя валиками у высокого края. Ловко зацепился за валики ногами, улегся и, заложив руки за голову, принялся качать пресс. Делал он это с такой легкостью, что Яна по глупости сочла упражнение посильным и для себя.
Наивная! Когда Марко уступил ей место и даже подал руку, она и не подозревала, как тяжко будет сгибаться, если не в меру умная голова вовсю оттягивает вниз.
– Давай, у тебя получится! – подбадривал Марко.
Яна дотянулась до коленей один раз, со скрипом – второй, и третий, и даже четвертый. И уж точно выглядела при этом не так грациозно, как чертов повар.
– Я не могу… – сдалась она и повисла вниз головой.
– Так ты ничего не добьешься, красотка. – Марко навис над ней. – Давай еще разок.
– Последний? – жалобно взмолилась она.
– Давай, давай, – подстегивал он. – Разговоры забирают силы.
Сжав челюсти, она рванула вверх, чувствуя, что от натуги все внутренности завязались в узел.
– Вот! Умница, девочка.
Довольная, она снова улеглась и посмотрела на мучителя взглядом бездомного котенка:
– Теперь все?
– Нет, милая, – тоном злодея-истязателя отозвался он. – Только пять раз. А нам надо хотя бы десять.
– Кому нам? – Яна с усилием приподняла голову. – Ты привел и других фашистов?
– И не надейся, тебе не удастся меня обидеть. Давай, половину ты уже сделала…
– Нет, – она снова откинула голову, и футболка, поддавшись силе тяжести и желанию хозяйки спрятаться от позора, задралась до груди. Еще одно такое движение, и хлопок скроет лицо от окружающих…
– И где твои кубики? – Марко коснулся ее голого живота, заставив изогнуться от щекотки.
