Очередной рывок. Под ногой скрипит каменной крошево. Прыжок в попытке не упустить все время ускользающий импровизированный «поводок» и неожиданный слепящий свет фар.
Мустанг испуганно захрипел и вздыбился, пытаясь остановиться.
Упрямое стремя выскользнуло-таки из слабеющих пальцев, и я грохнулся в пыль, пребольно ударившись бочиной о какой-то вреднючий камень.
Выстрел.
Могу поклясться — стреляли именно оттуда — из-за этих, неимоверно ярких галогеновых ламп.
Страха не было, хотя повернув голову, я увидел как наш мустанг, так и не нашедший себе точки опоры, валится теперь на землю, с простреленной головой и потерянным взглядом, а моя воительница кубарем катится вниз, пытаясь выскользнуть из-под оседающей немаленькой конской туши.
«44»
Как часто житейская ситуация в обычной жизни может выдавать повороты на сто восемьдесят градусов? По-моему не часто. Однако стоит Вам окунуться в мало-мальски авантюрный поток, как жизнь Ваша превратится из тусклого пламени восковой свечи в мощнейшую газовую горелку.
Это как вскрыть запечатанную пачку купюр — сами не заметите, как они закончатся, оставив за собой лишь фантик банковской упаковки, да разочарование от ненужных приобретений…
Еще не упала на землю Карина и не грохнулся на подкосившихся ногах застреленный конь, а я уже прибрасывал — чем же закончится очередной переплет и кому это понадобились двое вооруженных путников.
— Лежать мордой в пол! — неожиданно заорал до боли знакомый голос, — Оружие держать на вытянутых руках. — Я сразу узнал кричавшего, но легче мне от этого не стало, потому как командовал не кто-то, а наш старый товарищ Сашка Рубан. После такого я даже не знал что и подумать.
Глянул на Карину, Воительница послушно распласталась на земле, вытянула из-за спины автомат и приподняла его в свете фар.
— Теперь Рожа! — требовал голос, — И давай без фокусов, голову обратно не соберешь… — неожиданно повторил он фразу покойного Сереги — именно с этими словами тот когда-то отобрал у меня, сомневающегося, флэшку со смертоносной программой минут за пять до начала Апокалипсиса.
— Саня… — попытался было я вступить в переговоры, но меня тут же оборвали.
— Заткнись! Раздевайся!
«Во блин», — перевернулся я на спину и потянул с себя камуфляжную крутку.
— Одежду в сторону, — безапелляционно руководил Рубан. — Раздеваться догола. Карина пока лежит…
Мысли мои окончательно спутались: «Что происходит?» — вопрошал я пространство, сбрасывая с себя одежду, но ответа не было.
Пистолет, дареная Франсуа граната с парой других и армейский тесак на ремне остались лежать в куче снятого тряпья. Однако были и хорошие новости — ситуация неожиданно включила моё «чуть быстрее», замеченное когда-то системой и покойником Чжао, и время мое привычно дрогнуло чуть ускоряясь.
— Плавки снимай! — безапелляционно приказывал голос.
— Холодно б… — тащил я с себя последнюю частицу одежды, но мне еще раз приказали заткнуться.
Не знаю, как повели бы себя мы с Кариной, не прозвучи с той стороны голос нашего товарища. Хотя подловили они нас неплохо.
«Крузак у них, гляди-ка», — услышал я, как с привычным чавканьем завелся-забулькал дизель и понял, что невидимый водитель больше беспокоится об аккумуляторах нежели о наличии топлива.
— Повернись! — командовал Сашка, — Еще, — я молча выполнял эти мягко сказать странные распоряжения, с надеждой прислушиваясь к себе — вдруг именно сейчас удастся преодолеть собственные барьеры и обрести еще раз утерянные в схватке с черным ламой возможности? Тщетно — я всего лишь стал тем самым Птахиным, каким был всегда — не больше — не меньше.
«По крайней мере, хоть что-то осталось», — выполнил я следующую команду подойти.
Внутренне я готовился к схватке, пусть и понимая проигрышность ситуации.
Меня крутнули голенького прямо перед фарами еще пару раз и только потом из темноты прозвучало:
— Давай сюда.
В жизни не чувствовал себя большим идиотом чем сейчас. Пересекая границу света-тени, я оперся рукой на «Крузак», ощущая такое родное бульканье дизеля, и на секунду плотно зажмурился, пытаясь быстрей адаптироваться, увидеть что же все-таки на той стороне.
А там оказалась целая «делегация».
Сашка уже занимался Кариной, повторяя процедуру — разденься-повернись. Рядом с ним стояла темная фигура незнакомого сухопарого монгола, а вот я оказался под прицелом аж трех стволов.
Причем, судя по их напряжению, парни не шутили, и стоило бы мне выкинуть какое-нибудь коленце, участь нашего скакуна настигла бы меня сразу же.
«Тугарин» Хурлы тоже был здесь. Рядом с ним уцепившись за руку гиганта и даже чуть спрятавшись за него, стояла непокорная племянница Батцэцэг. Могу поклясться — она меня боялась, а старый товарищ напоминал сейчас ту самую каменную бабу, с которой и начались наши очередные проблемы.
— Набрось… — швырнул он в мою сторону какую-то хламиду.
«Это вовремя», — потянул я с земли старый стеганый халат и, закутавшись, поинтересовался, — Чего происходит-то?
Голос мой сипел, напоминая хрип порванного динамика радиоточки, а тут еще проявилась противная мелкая дрожь от холода и усталости.
Судя поочередной Сашкиной фразе «процедура» осмотра закончилась и для Карины. Вопрос мой ответа не получил, и я предпочел заткнуться, полагая что парни наверняка знают зачем они это делают.
Однако воительница молчать не собиралась. Я прямо чувствовал, как она готова разорвать любого кто попадется ей сейчас на пути, и этой отчаянной девчонке уже почти плевать, чем закончится подобная выходка.
Монгол что-то буркнул Сашке, и тот как-то буднично объявил:
— Вести себя спокойно. Концерт не закончен, но, похоже, все не так уж плохо — иначе бы вас уже грохнули…
— Извращенцы, — Яростно натягивала стеганный халат Карина, — Че, Санек, столько возни, чтобы посмотреть на лучшую в мире девчонку голой?
Злобная тирада «повисла» в воздухе «рядом» с моим вопросом.
— Оттуда не возвращаются, — неожиданно буркнул Хурлы, и я увидел как Батцэцэг еще плотнее к нему прижалась.
— Докшин хара лусут, — Торжественно заговорил вдруг сухопарый азиат, что шептался с Рубаном, — Черный дух, не имеющий веры! Он не упустит случая, явится в этом мире перерожденным, а тут такая удача и сразу три тела. Его ошибка! — сердито крикнул-ткнул пальцем он в сторону тугарина, — Нужно чтобы эта осталась там! — почти крикнул он в сторону Карины, — Докшиты стражники никого оттуда не выпустят — там тюрьма невидимых, и духи-противники буддизма запечатаны там навечно!
— Там где вы были, уже ничего нет, — как-то виновато продолжил тугарин, — Ни статуи, ни что там за ней… Образ свирепой Махакали является не каждому. Я просто не знал…
