Мои волосы были убраны, а губы красными. Я была готова столкнуться с внешним миром, снова занять свое место в иерархии. В качестве манекенщицы, которая знаменита. Которая слишком долго держалась в тени.
– Но куда ты пойдешь? Где будешь жить? Разве не лучше, чтобы мы сначала организовали что-то для тебя?
Я фыркнула.
– Опусти чемодан. Не глупи.
Агнес разговаривала тихо. Провела рукой по платью, которое недавно дал ей Карл. Он покупал ей одежду, делал ее своей собственностью.
– Останься еще на пару дней. Пожалуйста. У Карла есть связи, он может тебе помочь.
– Карл, Карл, Карл. Ты только о нем и думаешь. Ты серьезно считаешь, что он – решение всех проблем? Я отлично справилась в Париже без тебя и него. Справлюсь и в Нью-Йорке!
– Карл, Карл, Карл. Я слышал свое имя? О чем говорите? Что-то случилось?
Он вернулся, чтобы взять зонтик, приобнял Агнес и поцеловал ее в щеку.
– Ничего не случилось, – пробормотала она.
Он посмотрел на меня, выгнув бровь.
– Pas de problème, – сказала я и повернулась, чтобы уйти; Агнес побежала за мной.
– Пожалуйста, не бросай меня, – умоляла она. – Мы сестры. Мы принадлежим друг другу. Твой дом здесь, с нами. Ты нужна нам. Хотя бы подожди, пока не найдешь работу и дом. Карл, он и я, мы можем тебе помочь.
Она отнесла чемодан к моей кровати, а у меня не осталось сил выразить протест. Позже тем вечером я рассматривала свое лицо в треснувшем грязном зеркале ванной. Путешествие в Америку и наше время здесь оставили свой след. Когда-то гладкая кожа вокруг глаз отекла, стала мягкой и серой. Я медленно подняла брови к линии волос. Когда я так делала, мои глаза светились, и я выглядела как в былые времена. Моложе, красивее. Как все еще должна была выглядеть. Я улыбнулась своему отражению, но улыбка, которой я раньше гордилась, пропала. Я покачала головой, и мой рот вытянулся в привычную тонкую линию.
Привезенная из Парижа косметика фактически оставалась нетронутой. Я открутила крышку пудреницы и прошлась по лицу кисточкой. Красные пятна на моем лице исчезли под толстым белым слоем, веснушки стерлись. Далее я нарисовала щеки; еле заметный румянец на скулах превратился в большие круги светло-красного цвета. Я не могла остановиться. Обвела черным карандашом глаза, до самых висков. Сделала брови такими широкими, как куски угля. Покрыла половину век темно-серыми тенями.
Губы накрасила красным так широко, что они вдвое увеличились в размере. Я смотрела на свое несуразное отражение. Слезы стекали по моим щекам, и я перекрестила себя в зеркале.
П. Пауэрс, Джон Роберт
Я осталась, но атмосфера в этом маленьком доме начала вызывать у меня клаустрофобию. В этот раз я получше спланировала свой уход. Когда я взяла свои вещи и ушла, Карл уже был на работе, а Кристина спала. Я думала, так будет лучше. Чтобы мы с сестрой нормально попрощались. Агнес плакала и отдала мне свои деньги.
– Мы скоро увидимся, обещаю, – прошептала я, когда мы обнялись.
Я оттолкнула ее и ушла, не оборачиваясь: слишком больно было видеть ее слезы. Следующие несколько ночей я провела в небольшом отеле на Седьмой улице. В номере едва хватало места, чтобы стоять, так как все свободное пространство занимали кровать и небольшой пристенный стол. В один из первых дней я села написать письмо Йесте. Честно рассказала ему о своих чувствах и обо всех событиях. В этот раз его ответ пришел уже через две недели с указанием «До востребования» в почтовое отделение у Центрального вокзала. Я безуспешно ходила туда каждый день, поэтому, когда сотрудник наконец отдал мне письмо, я так обрадовалась, что тут же его открыла. Оно было написано тонким неразборчивым почерком, и я улыбнулась. Я надеялась обнаружить внутри билет до Стокгольма или хотя бы деньги, но нашла лишь слова. Он писал, что у него нет денег, что жизнь в Стокгольме тяжела. Война влияла на всех. Ему удавалось выжить только благодаря обмену картин на еду и вино.
Если бы я мог, дорогая Дорис, то отправил бы за тобой лодку. Лодку, которая пересекла бы с тобой океан прямо до красивой пристани Стокгольма. Я бы сидел у окна с биноклем и наблюдал, как моряки швартуют ее. А когда увидел бы тебя, то побежал бы к воде и стоял там, встречая тебя с распростертыми объятиями. Это, моя дорогая Дорис, было бы замечательно. Увидеть родного друга после стольких лет разлуки! Тебе здесь всегда рады. Ты это знаешь. Моя дверь всегда открыта. Я никогда не забуду милую девочку, что подавала мне вино в доме номер пять по Бастугатан.
Твой Йеста.
Письмо было украшено красивыми красными, фиолетовыми и зелеными цветами. Они извивались по правому краю листа, огибали угол и обнимали слова. Я осторожно провела указательным пальцем по красивым цветам, которые демонстрировали любовь Йесты к молодой горничной, которую он когда-то знал. Краска была густой, и я чувствовала каждый мазок на грубой бумаге. Эти цветы были куда более красивыми, чем те странные картины, что он рисовал в прошлом.
Дженни, я до сих пор храню это письмо среди других в маленькой жестяной коробке. Возможно, оно сейчас даже чего-то стоит, если учесть, что он получил известность. Спустя значительное время после своей смерти.
Я некоторое время стояла на почте с письмом в одной руке и конвертом – в другой. Мой последний спасательный круг как будто лопнул, и мир вокруг меня окрасился в черное и белое. Наконец я медленно сложила листок и засунула его в лифчик, поближе к сердцу. Мое подавленное настроение сменилось сильным желанием как можно быстрее вернуться в Стокгольм. Я побежала в туалет. Внутри пощипала себя за щеки, пока они не раскраснелись, и накрасила губы красным. Разгладила бежевый строгий пиджак и подтянула юбку, которая до сих пор свободно висела на бедрах. После этого направилась в модельное агентство Джона Роберта Пауэрса. Карл сказал мне, что это агентство занималось красивыми девушками. Именно так они получали работу в Нью-Йорке, не через универмаги или Дома моды, как в Париже. Мое сердце колотилось, когда я положила руку на ручку двери. Я понятия не имела, чем занималось модельное агентство, но хотела попробовать. Моя красота была моим единственным доходом.
– Здравствуйте, – тихо сказала я, стоя у огромного стола, за которым сидела хрупкая женщина.
Она была одета в черно-красное платье в клетку. Она осмотрела меня с головы до ног поверх очков, устроившихся на кончике ее носа.
– Я пришла встретиться с Джоном Робертом Пауэрсом, – произнесла я, запинаясь, на английском.
– Вам назначено?
Я покачала головой и увидела высокомерную улыбку.
– Мисс, это модельное агентство Джона Роберта Пауэрса. Нельзя просто так войти сюда и решить, что вы попадете к нему.
– Я подумала, что он, возможно, захочет встретиться со мной. Я приехала из Парижа, где работала с некоторыми крупными европейскими Домами моды. Например, с Chanel. Вы знаете Chanel?
