Лиля даже не глянула на него. Видимо, настолько привыкла к таким восклицаниям, что и внимания на них не обращает.
И, что характерно, ведет себя так, словно начисто забыла ту историю в парке. Рассыпаться в благодарностях явно не собирается. Вот сейчас сядет – и уедет.
Ну, нет! Она еще не знает хватку Родиона Камышева!
– А если не секрет, – с вызовом спросил Родион, – кто вам сегодня цветы подарил?
Ага! Взглянула! Озадачилась.
Нестандартный вопрос, а как же, на том стоим!
Но он рано радовался.
– А вам что за дело? – холодно спросила Лиля. – Вы что, уже влюбились?
– Представьте, да! – выпалил Родион.
Лиля и бровью не повела! Понятно – таких признаний она слышала переслышала, привыкла к ним и просто не обращает на подобный треп внимания.
Села за руль, потянула на себя дверцу, однако Родион успел придержать ее.
– Жалко, – сказал со вздохом.
– Что жалко? – неприветливо покосилась на него Лиля.
– Что вы уезжаете…
Лиля фыркнула:
– Что, намекаете, чтобы я вас подвезла? Как защитника?
Ага! Все же помнит!
– А почему бы и нет? – усмехнулся Родион.
– Ну садитесь! – согласилась Лиля.
И улыбнулась.
Ну… Это уже много!
– С удовольствием! – Родион открыл было заднюю дверцу, но спохватился: ну и дурак… – и, обежав «Москвич», сел рядом с Лилей:
– А музычку можно?
Она включила радио. Эх ты, песенка как по заказу!
Родион замурлыкал вслед за певцом:
Эх, отличная песенка – «Королева красоты»! Голосина у Магомаева, конечно, бесподобный, но уж слова… До чего точные слова будут там, дальше:
А я одной тобой любуюсь,
И сама не знаешь ты,
Что красотой затмишь любую
Правда, допеть не удалось – Лиля покосилась на Родиона и тихо сказала:
– Не надо на меня так смотреть.
Он улавливал малейшие оттенки ее голоса, легкие, как дуновение.
Запрет? Да. Но не злой. А как бы… испуганный!
Она нервничает… И это отлично!
– Я вас нервирую? – задорно спросил Родион.
– Нет.
Ага, конечно нет! Разве она скажет – да? Вот и хорошо, что не скажет, это испортит такую интересную игру!
– Просто я не люблю, когда на меня так смотрят.
Слово «так» она выделила голосом.
Ну, понятно… Ждет продолжения разговора! И, конечно, уверена, что Родион скажет что-то вроде: я не могу на вас не смотреть, глаз не в силах отвести… Ну, в общем, такую чушь начнет молоть, которую молол в ее присутствии весь этот молодняк, все эти студентики, которых Родион про себя называл мямликами-зябликами. Он их презирал – с высоты своего возраста, жизненного опыта, своего прошлого, которое таил от всех. И не сомневался, что Лиля их, конечно, тоже откровенно презирает вместе со всеми их букетиками.
Вот почему тот парень, который подарил ей цветы, не провожает ее сейчас? Потому что этот букет для нее ничего не значит! Так же как и сам парень. Один из многих, только и всего.
Но Родион Камышев – не один из многих. Он – один такой!
И он сказал:
– Ну, должен же я знать, кому вручил свою жизнь!
В этой фразе многое крылось, очень многое… Но Лиля предпочла не заметить второго смысла. Пошла проторенной дорожкой:
– Боитесь?
– Не то чтобы боюсь… – протянул Родион. – Но жизнь – она дается только один раз!
И в этой фразе тоже был намек… Мол, упустишь чего в жизни – уже не поймаешь, ибо второго шанса никто не даст. Так что – ловите миг удачи!
Но Лиля снова сделала вид, что ничего не понимает, и с уверенностью проговорила:
– Не волнуйтесь. Вы свою проживете до логического конца. И вообще – я с пяти лет вожу машину.
– В таком случае я спокоен, – сказал Родион. – Как в танке!
Лиля расхохоталась:
– Издеваетесь надо мной?
– Нет! – решительно тряхнул он головой.
– Да!
– Нет!
– Ну-у, – ехидно протянула Лиля, – тогда держитесь!
И резко увеличила скорость.
Дура! Родион чуть не зарычал. По асфальту еле трюхалась – держала не больше шестидесяти кэмэ, а тут, на глинистой, размытой, ухабистой проселочной дороге, вдруг пошла под восемьдесят! Неужели не чувствует, что колеса юзят?!
– Лиля, тормозите, занесет! – заорал Родион.
Поздно – занесло, повело с дороги на скользкую траву…
Родион схватился за руль, пытаясь выровнять машину, которую так и несло в овраг, а Лиля еще и заверещала:
– Не трогайте руль, я сама!
Родион рванул ручник. Остановились наконец-то!
Очень хотелось обложить эту самовлюбленную дурочку крепким матом, чтобы знала, кто она на самом деле. Честное слово, будь на ее месте другая, Родион так и поступил бы. Но…
Во-первых, Лиля нравится ему так, как никто в жизни не нравился.
Во-вторых, это дочка Говорова…
Или приоритеты следует пересмотреть? Или и то, и другое – во-первых?
Родион бросил ломать голову над этой ерундой – просто сказал:
– Однако, как говаривал Киса Воробьянинов… А все-таки вы, Лиля, водите машину не с пяти лет, а с двух!
– Ага, – буркнула она. – Смейтесь, смейтесь! Я же знаю, что хорошо езжу!
Родион только кивнул со всей доступной в данной ситуации сдержанностью.
– И потом, – продолжала Лиля, – если бы вы не схватились за руль, я отлично бы выровняла!
– Ну да, – кивнул Родион, мысленно прикидывая глубину оврага, в который бы эта девчонка «выровняла», если бы он не схватился за руль.
Опыты проводить над собственной жизнью – даже при участии дочки Говорова! – не было никакого желания.
Выскочил из машины:
– Короче!
Обогнул «Москвич», с трудом удерживаясь на разъезженной грязище, распахнул дверцу рядом с Лилей, подал руку:
– Прошу! Место женщины – на пассажирском сиденье!
И, не давая ей времени опомниться, взял да и вынес Лилю из автомобиля на руках!
Она ничего, не дергалась, только первым делом начала юбку, задравшуюся сзади, поправлять.
