— Кошка, гусь, собака, — поморщился Риперторп. — Ни у кого поблизости даже молоко не скисло! Знали бы вы только, магистр, сколько таких шалостей устраивается школярами просто по недомыслию или для того, чтобы попасть в некое братство!
Захотелось схватиться за голову, но я оценил откровенность собеседника и лишь спросил:
— Здесь столь сильна тяга к запретным знаниям?
Мысль о том, что коснувшийся сегодня запределья школяр может не иметь отношения к ритуальным жертвоприношениям, спокойствия мне отнюдь не принесла.
— Запретный плод всегда манит, — развел руками магистр Риперторп. — Мы пытаемся наставить юнцов на путь истинный, но на всех нас просто не хватает.
— Что ж… Тогда давайте посмотрим, кто попал в ваши черные списки…
И мы зарылись в бумагах.
Начали с перечня посетивших мою сегодняшнюю лекцию школяров, особое внимание уделяя ученикам профессора Верона; всем им разослали персональные повестки с требованием явиться на допрос. Заодно сравнили этот список со смутьянами, состоявшими на учете во Вселенской комиссии, а затем до мельчайших подробностей разобрали вычисленные мною ритуалы. В итоге решили сосредоточиться на принесенной в жертву собаке. На бродячую шавку пес не походил, скорее всего, чернокнижник увел его у кого-то со двора. За это можно было зацепиться. Если б только не упущенное время…
А потом вернулся Ланзо и окончательно испортил мне настроение.
— Сеньорита Розен отбыла на праздники в имение отца, — сообщил он и принялся с интересом разглядывать комнату.
— Святые небеса! — простонал я.
Еще одна ниточка оборвалась! Взбалмошная девица могла знать имя книжника, подбившего Ральфа на авантюру с пергаментом; я всерьез надеялся надавить на нее и в случае необходимости даже пойти на шантаж, а теперь на этой затее можно смело ставить большой жирный крест. Очередной тупик!
Пока я собирался с мыслями, притопал сторож.
— Желают поговорить с магистром вон Череном, — объявил он.
— Кто?
— А сами гляньте…
Я подошел к окну и едва удержался от ругательства. За воротами стояла карета, запряженная шестеркой лошадей, хватало и верховых в бело-зеленых плащах гвардии его преосвященства.
По мою душу пожаловал епископ?
— Какая честь… — процедил я и повернулся к Ланзо: — Встретимся вечером. А пока свободен.
Магистр Риперторп встал рядом и сочувственно произнес:
— Дурные вести разносятся быстро…
«А кто-то знает обо всем наперед», — с досадой подумал я, недобрым словом помянул раскрывшего мое инкогнито мерзавца и поспешил к выходу.
В поездке епископа сопровождали две дюжины гвардейцев — вооруженных до зубов ветеранов, одинаковые плащи которых скрывали устрашающий набор палашей, кошкодеров, кинжалов и пистолей. К седлам были приторочены мушкеты и арбалеты, кое-кто держал нацеленные вверх пики. Из-под широкополых шляп на меня смотрели злые глаза. Человека, из-за которого пришлось срываться в дорогу по осенней распутице, вояки заочно и очень крепко не любили.
Соскочивший на мостовую кучер предупредительно распахнул дверцу; я ступил на подножку и нерешительно пробормотал:
— Ваше преосвященство…
Епископ молча указал на скамью напротив.
Я сел, дверца захлопнулась, и почти сразу экипаж тронулся с места. Ход у него оказался невероятно плавным, не чета дилижансам и почтовым каретам.
Только тут в голову пришло, что стоило прихватить с собой шляпу и плащ. Если меня высадят где-нибудь по дороге на Кларн, добираться обратно пешком без верхней одежды будет совсем не весело. Впрочем, тут бы головы не лишиться. Что мне шляпа…
— Магистр! — скрипучим голосом произнес епископ, кутавшийся в теплый плед. — От вас требовалось провести следствие скрытно, не привлекая к нему ненужного внимания. Что в подобной постановке вопроса оказалось для вас непонятным?
Оправдываться было, как минимум, глупо, а сыпать дерзостями о независимости Вселенской комиссии — откровенно опрометчиво.
Я беспечно откинулся на удобную спинку, заложил ногу за ногу и начал выбираться из той помойной ямы, в которую столкнул меня таинственный недоброжелатель.
— Ваше преосвященство, я сейчас перечислю несколько фактов, а вы сами оцените их и рассудите, насколько взвешенным и обоснованным было решение начать открытое следствие. — Для пущего эффекта стоило бы начать загибать пальцы, но я не рискнул. — Итак, некий книжник просит вашего племянника отыскать в библиотеке кафедрального собора старинный фолиант, ранее хранившийся в университете. При этом сама древняя книга для него не важна, нужны лишь непонятные записи на подшитых к сочинению пергаментах. Крайне странная ситуация — обычно коллекционеры желают раздобыть именно раритеты.
Епископ поморщился, но перебивать меня не стал.
— Записи оказываются защищены, и молодой человек попадает под воздействие потусторонних сущностей, при этом повреждения его эфирного тела весьма сходны с изменениями, которые происходят с аурами чернокнижников, излишне тесно связавших себя с запредельем.
— Что вы хотите этим сказать? — возмутился епископ. — Что мой племянник — адепт запретных учений?
Я мельком глянул в сторону окошка, но то оказалось зашторено, и понять, где едет карета, не получилось.
— Речь идет лишь о внешнем сходстве, — уверил я разозленного моим заявлением собеседника. — Любое разбирательство придет к выводу о полной невиновности вашего племянника. Но разбирательство повлечет за собой неминуемую огласку.
— Которой требовалось избежать!
— Прошу вас, об этом позже! Просто примите к сведению: Ральф поражен эфирными червями из-за книги, хранящейся в вашей библиотеке.
— Не в моей личной, а в библиотеке кафедрального собора!
— Уверяю, обыватели, да и не только они, разницы не увидят. Итак, вашего племянника коснулось запределье из-за вашей книги. Есть ли в этом хоть слово неправды?
Епископ недовольно скривился:
— Если поставить вопрос подобным образом…
— Его поставят именно так, и никак иначе, — уверил я собеседника. — Что, если целью неизвестного книжника были вовсе не пергаменты, а вы и ваш племянник? Такое пятно на репутации!
Его преосвященство откинул плед, глянул на меня остро и как-то очень уж недобро.
— Доказательства?
Я едва удержался от облегченного вздоха и продолжил собирать мозаику:
— К дознанию по вашей просьбе привлекли человека со стороны. Почти сразу у него убивают слугу, а на него самого нападают якобы с целью ограбления. Совпадения это или нет, не важно. Важно, что очень скоро все и вся узнают, что новый лектор работает на Вселенскую комиссию. Скандал! Человеку лучше исчезнуть, дабы прекратились пересуды, не так ли? Но дело в том, что всплыли некоторые сведения, которые никто в провинции знать попросту не мог. Даже вы. Информация просочилась из Ренмеля.
