— Когда ты пришла ко мне в ту ночь, я предложила тебе простой выбор — Магия или Любовь.
— Простой? — усмехнулась Кадета. — Я до сего дня не смогла его сделать окончательно.
— И всё же ты предпочла магию. И из этого я сделала вывод, что ты недостаточно сильно любишь моего сына.
Кадета побледнела:
— Так если бы я выбрала Олафа… — Она не договорила.
— Да, я не стала бы забирать твою магию и твою судьбу, в которой уже был ребёнок. Ведь ты уже носила Лину под сердцем.
— Жестоко, Вьен, говорить мне это сейчас.
— Я бы никогда не сказала, но ты попросила сама. Разве не ты начала задавать вопросы? Я всего лишь стараюсь не врать тебе.
— Ты права, Королева. — Кадета села на пол у кресла Вьен. — Прости, нет сил стоять. Так что же ты сделала?
— Переписала кое-что в Книге Судеб. Любовь моего сына к тебе и Лину я отдала другой. Всего-то и понадобилось написать одну-единственную строку. Я передала их маленькой незаметной девушке Миурене, которой просто посчастливилось в этот момент танцевать на балу с моим сыном. Она так искренне его полюбила. Я была тронута. И всё это время я держала их подальше от дворца, чтобы Олаф не видел тебя. Несмотря на то что у его жены твоя судьба, а значит, и предначертание быть любимой им, я побаивалась. В таких вещах никогда нельзя быть слишком уверенной. Да и Лина могла раньше времени узнать о своём даре.
— Она ведь всё равно узнала. И я тоже, — тихо добавила Кадета, она уже больше не злилась на Вьен. В конце концов, не Королева была виновата в произошедшем, а она сама.
— Но теперь это только к лучшему. Да и ты тоже не осталась без награды. За твою искреннюю любовь к магии я дала тебе должность настолько высокую, что о ней любой маг может только мечтать. Королевский маг должен уметь отрекаться от всего, кроме магии и служения короне.
— Ты чудовище, Вьен, — произнесла Кадета чуть слышно.
— Нет, я просто занимаю своё место. Любой правитель должен быть судьёй и воздавать каждому по заслугам.
— Ты возомнила себя богиней?
— Немножко. Я вторая после неё. — Королева засмеялась. — А ты, Кадета, разве ты сегодня, рискуя жизнью моей внучки, была так уж далека от этого?
Лар тащил меня за собой на край города, он торопился, пытаясь поймать последние осколки ночи. Он так крепко сжимал мои пальцы, словно боялся, что я вдруг исчезну, и при этом не произносил ни слова. Я тоже молчала. Хотя мой внутренний голос буквально вопил, раз за разом повторяя: «Я маг! Я маг!» Я вдруг осознала, насколько это здорово; разве маленькая наивная девочка, выросшая в Замке Тихой воды, могла мечтать о таком? Всё, что произошло сегодня ночью, было так необычно, так ново. Я путалась в желаниях и чувствах.
Когда город остался позади, Лар свернул на едва заметную тропинку и повёл меня по грушевому саду. На деревьях висели зрелые плоды, мне показалось, что они светятся изнутри, как фонарики.
— Лар, ты видишь это? — спросила я своего поводыря.
— Что именно?
— Груши, они светятся.
— Магам дано видеть больше, и некоторые вещи для тебя будут выглядеть иначе. Для меня это обычные фрукты. — Он протянул руку и сорвал грушу, я последовала его примеру, выбрав для себя самый яркий плод. Груша оказалась сочной и сладкой. Я заметила, что среди редкой листвы деревьев мелькают любопытные рожицы каких-то существ, похожих не то на человечков в смешных кафтанчиках из перьев, не то на птиц с человеческими лицами. Судя по всему, Лар их не замечал.
— С ветвей на нас кто-то смотрит, — остановила я Лара, указывая на листву.
Человечки весело рассмеялись и начали строить мне рожицы.
— Наверное, грушники, они похожи на птиц, очень проказливые существа, но увидеть их простому человеку нелегко. Так что я даже тебе завидую. Говорят, что, если ты увидел грушника, — значит, скоро исполнится твоя мечта.
— Как-нибудь поймаю одного и покажу тебе, — пообещала я. — Ты только мечту приготовь, а грушника я тебе добуду.
Человечки от смеха посыпались с ветвей под радостный крик принца:
— Я их вижу!
Секунда — и они уже попрятались в траве, словно их и не было.
— Успел вспомнить о своём желании? — спросила я Лара.
— Мне не нужно его загадывать, оно со мной, вот здесь. — И принц прижал к груди ладонь.
Я хотела спросить, что это, но разом позабыла обо всём на свете: к этому моменту мы вышли из сада, и у меня чуть не остановилось сердце. Внизу, под моими ногами, лежал город, полный огней, волшебства и величия.
— Впечатляет, правда? — Лар сел на большой тёмный камень, я опустилась рядом.
— Дух захватывает.
— Когда-нибудь город станет твоим.
— Зачем? Ведь мы можем и так прийти сюда и увидеть всё это.
— Возможно, потому, что у тебя нет выбора.
Мы молча смотрели, как сверкает Столица — словно драгоценный камень в короне Королевы.
— Вьен любит этот город, — сказал Лар. — Она странная женщина, иногда очень жестокая, но Королева никогда не причиняет зла просто из желания кого-нибудь помучить. Это зло всегда ради высшей цели.
— Зачем ты это мне говоришь? — Я смотрела на Столицу, чувствуя на себе взгляд Лара, и боялась повернуться. Меня вдруг охватил страх. Мне казалось, что это Вьен сейчас уставилась на меня глазами принца.
— Просто хотел, чтобы ты знала.
— Я знаю, — откликнулась я. Страх ушёл. Мы снова были вдвоём на этом камне.
— Ты когда-нибудь видела что-либо прекраснее, чем это? — спросил Лар.
— Да, — кивнула я и посмотрела на него. В глазах у принца отражались огни фейерверков, вспыхивающих над городом. — Если захочешь, я покажу тебе. Я свожу тебя на Болота, и ты увидишь сам, какое это завораживающее зрелище. Ну, если ты, конечно, не передумал погостить в Замке Тихой воды.
— Если твой отец будет не против, я отправлюсь туда вместе с вами.
— Здорово! Я познакомлю тебя с Тимом.
— Кто это?
— Мой друг, он замечательный, — улыбнулась я, вспоминая Тима; в сердце моём потеплело.
— Наверно, если ты так говоришь.
Мне показалось, что Лар погрустнел.
— Тим тебе понравится. Он всем нравится.
— Если ты так говоришь, — повторил принц, и что-то ожило в его глазах, что-то чужое, отдельное от Лара, что-то злое.
Не думая, что делаю, я коснулась ладонями лица принца, он замер. Я смотрела на него почти в упор, пытаясь рассмотреть нечто в его глазах. Темнота, которую я видела в них, тянула меня к себе.
— Что ты видишь, Лина? На что ты смотришь? — спросил Лар.
— Я смотрю на темноту в твоих глазах. Мне кажется, что я могу убрать её.
