– Давай-давай, мышонок! – кричит она человеку, бегущему к двери. – Улепетывай!
И вытягивает руку. Ярко-зеленый свет рябью течет из растопыренных пальцев и окутывает вора, не успевает тот добраться до выхода. Раздается неприятный треск, будто ломаются прутики и сосновые шишки, – человеческий скелет ужимается в крошечную шкурку; затем тишина, а затем тоненький писк.
– Мама родная! – комментирует женщина-мотылек.
– Она превратила Луи в мыша! – кричит первый вор. И тоже дает деру.
– Застынь!
Снова полыхает зеленый свет, и с треском еще тошнотворнее атомы и ткани тела перестраиваются и упрощаются до холодной голубизны ледяных кристаллов. Вор стоит, блестя, точно алмазный человек. Мерцают краешки его федоры.
– Ой, – бормочет женщина-мотылек. – Вот так клюква.
– Что ты за девчонка такая? – осведомляется последний вор. – Чего ты от нас хочешь?
– Хочу, чтоб вам стало погорячей, здоровяк, – отвечает она.
Вор вспыхивает ярким пламенем, и жар обращает его былого соратника в мелкую лужицу на полу. Мышонок спасается под ближайшей половицей, дымя опаленным хвостом.
– Мне, пожалуй, еще есть чему поучиться, – вслух размышляет новоиспеченная Госпожа Ночи.
Она развязывает полицейского – посреди этих треволнений тот уже приходит в себя. Он успевает открыть глаза и увидеть, как скудно одетая женщина с гигантскими зелеными крыльями прыгает в небо. Еще некоторое время он будет внушать себе и отчасти поверит, что видение было последним приветом из рассеивающихся грез. Лишь вернувшись домой и подойдя к зеркалу, дабы исследовать свою побитую симпатичную физиономию, он обнаружит на щеке красную бабочку отпечатка ее губ.
14
Дизи против очередного дегенератства Кавалера & Клея предсказуемо возражал.
– Я не могу обречь свою родину на такое, – сказал он. – Дела и без того хуже некуда.
Сэмми и Джо это врасплох не застало. «Все, что она показывает, любой ребенок видит на Джонс-Бич» – на таком ответе они сошлись. И Сэмми его озвучил.
Джо сказал:
– Точно как на Джонс-Бич. – На Джонс-Бич он никогда не бывал.
Утро выдалось хмурое, и, как обычно в холодную погоду, Дизи старой медвежьей шкурой растянулся на полу. А теперь осторожно сел – крупное тело слышимо сдвинулось на артритных суставах.
– Дайте-ка еще посмотреть, – сказал он.
Сэмми протянул ему лист бристольского картона с персонажем Сатурнии Луны – «первого секс-объекта – согласно памятной характеристике Джулза Файффера, – созданного сугубо для потребления маленькими мальчиками». Типичный пинап. Ноги – как у Долорес дель Рио, черные ведьмовские волосы, каждая грудь – размером с голову. Лицо длинное, подбородок острый, рот – ярко-красный дефис, один уголок опущен дерзкой усмешечкой. Пара мохнатых усиков свисали игриво, точно пробуя на вкус желание зрителя.
Золотая зубочистка дернулась вверх-вниз.
– Как обычно, усилия потрачены на черт знает что, мистер Кавалер, мои соболезнования.
– Благодарю.
– То есть вы считаете, что может получиться бомба, – сказал Сэмми.
– С порнографией пролететь очень трудно, – ответил Дизи.
Он воззрился за реку, на иссушенные бурые утесы Нью-Джерси, и дозволил себе припомнить зимний день двенадцать лет назад, на прохладной солнечной террасе над заливом Непорочного Зачатия и морем Кортеса, когда он сел за клавиатуру портативного «ройяла» и приступил к работе над великим и трагическим романом о любви двух братьев и женщины, которая умерла. Роман он давно забросил, но пишмашинка стояла на столе по сей день – на валике страница 232 «Смерть облачилась в черный саронг». Наверняка, подумал Дизи, эта fonda, эта терраса, это душераздирающее небо, этот роман – все они по-прежнему на месте, поджидают. Надо лишь найти к ним дорогу.
– Мистер Дизи? – сказал Джо.
Дизи бросил озирать просторы песчаникового неба и ржавый палисад. Сел за стол, взял телефонную трубку.
– Да ну его, – произнес он. – Пускай Анапол решает. Что-то мне подсказывает, они и так ищут персонажа нового типа.
– Это почему? – спросил Сэмми.
Дизи поглядел на него, затем на Джо. Его подмывало что-то им сообщить.
– Что почему?
– Почему Шелли и Джек ищут персонажа нового типа?
– Я этого не говорил. Мы ему звякнем. Соедини с мистером Анаполом, – велел он в трубку.
– А Ашкенази? – спросил Джо. – Что он скажет?
Дизи ответил:
– У тебя имеются сомнения? Серьезно?
15
Крыса-та-а, – вздохнул Ашкенази. – Ты глянь на эти… на эти…
– Называются «сиськи», – подсказал Анапол.
– Ты на них глянь! Кто из вас это придумал? – спросил Ашкенази.
Одним глазом он смотрел на Джо, другой не отрывал от Сатурнии Луны. Процветание принесло Джеку целый гардероб новых костюмов – в полоску, и в клетку, и в смелую елочку, безумные шахматные тройки, и все разнообразных тыквенных оттенков, от желто-коричневых до итальянской зелени. Шикарная шерсть и кашемир, джазовые свободные фасоны – Джек больше не смахивал на ипподромного спекулянта, что жует сигару, засунув большие пальцы в карманы жилета. Теперь он смахивал на крупного гангстера, у которого выкуплен третий забег в «Белмонте».
– Небось ты, Кавалер.
Джо глянул на Сэмми.
– Мы вместе придумали, – сказал он. – Я и Сэмми. В основном Сэмми. Я только говорил про мотылька.
– Да ладно, Джо, не скромничай. – Сэмми шагнул ближе и похлопал Джо по плечу. – Он почти все тут сварганил сам.
Зачатию Сатурнии Луны поспособствовали и иллюзионистские упражнения перед зеркалом в спальне Джерри Гловски, которые Джо возобновил сразу после встречи с Германом Хоффманом. Впрочем, Сэмми и впрямь уже некоторое время выискивал суперсущество женского пола. Дополнить героя в костюме сексуальной составляющей – естественный шаг, и его, за вычетом немногочисленных мелких попыток других издательств – Колдуньи из Зума, Женщины в Красном, – еще никто не сделал. Сэмми присматривался к концепциям женщины-кошки, женщины-птицы, мифологической амазонки (все это скоро опробуют другие) и боксерши по имени Малышка Лисица, и тут Джо предложил этот свой тайный поклон девушке из Гринич-Виллидж. Идея женщины-мотылька тоже по-своему естественна. У «Нэшнл» был мощный хит – Бэтмен в «Детектив комикс»; привлекательность ночного персонажа, который черпает могущество из лунного света, была очевидна.
– Не знаю, – сказал Шелли Анапол. – Что-то меня оторопь берет. – Он двумя пальцами взял у партнера изображение Сатурнии Луны, в которое Джо вложил все надежды и все вожделение, что будила в нем Роза – будем честны, в реальности не столь грудастая; пока Джо работал, стояк у него почти не опадал. Анапол спихнул письмо с бювара и на его место уронил рисунок, словно тот сильно жег пальцы или был пропитан карболкой. – Груди-то, парни, у нее громадные.
