Воры нагоняют ее в длинном коридоре третьего подземного этажа. Она оборачивается, пистолет мерцает, затем распускается ярко-белым цветком. Но в темном тесном коридоре пуля летит мимо. Рикошетит, прядет дикую паутину скоростных траекторий и вонзается в самую плоть потолочной изоляционной трубы. Труба трескается напополам, и оттуда выпадает провод под напряжением – будто змея из древесного дупла атакует поросенка. Провод падает в ту самую лужу, что погубила туфли мисс Дарк. Многочисленные ватты прошивают худенькую фигурку и электрическую схему из драгоценных камней и золотых проводов на кожаном футляре Книги Ло. Во вспышке белеет все, кроме черного рентгеновского скелета мисс Джуди Дарк, и та испускает не очень-то женственный вопль «Ё-О-О-О!».
– Метко, – отмечает один вор.
Они вынимают книгу из обмякшей руки и удаляются на поверхность, бросив мисс Джуди Дарк – все равно ведь мертвая.
Вполне вероятно, она и впрямь мертва. В спиральном столбе дыма и света она взлетает, и волосы ее текут рекой. И вот что удивительно: первым делом мы замечаем, пожалуй, не то, что она обнажена (зоны скромности искусно закамуфлированы витками астральной спирали). Нет, первым делом мы замечаем, что она отрастила гигантскую пару раздвоенных мотыльковых крыльев. Крылья бледные, зеленовато-белесые и просвечивают, – возможно, они, как аэроплан Чудо-Женщины, зримо незримы, призрачны, но плотны. Вокруг, за пределами торнадо, что бесконечным винтом завивается ввысь, реальность распадается на ландшафты из грез и геометрический абсурд. Растворяются шахматные доски, параболы складываются в звездочки, в завитки и огненные вертушки. Мимо искрами римских свечей текут таинственные иероглифы. Мисс Дарк на редкость невозмутимо хлопает гигантскими фантомными крыльями – ибо, жива она или мертва, не приходится сомневаться: Джуди Дарк, человек-зонтик, наконец-то распахнулась небесам.
Наконец в бесконечной и безвременной дали она различает нечто плотное – дрожащее пятно каменной серости. Приближаясь, она различает вспышку серебра, призрачный кипарис, цоколь и колонны храма – грубо отесанного, пирамидального, то ли друидского, то ли вавилонского, и вдобавок смутно похожего на великое учреждение, в нутре коего Джуди днями напролет грезила наяву. Храм разрастается, а затем спираль распадается, подается, опускает Джуди, покрытую лишь зажимом крыльев, на порог храма. Громадные двери, выкованные из цельного серебра и украшенные полумесяцами, со скрипом медленно отворяются перед ней внутрь. В последний раз глянув на разбитую куколку своей прежней жизни, она шагает через портал в высокие покои. В потустороннем свечении хвостов тысячи извивающихся светлячковых личинок на варварском троне восседает великанша с волосами как вороново крыло, с гигантскими зелеными крыльями, чувственно пушистыми усиками и суровой миной. Совершенно очевидно, что перед нами киммерийская мотыльковая богиня Ло. Мы это понимаем еще прежде, чем она открывает рябиновый рот.
– Ты? – осведомляется богиня, в явном смятении поникнув усиками. – Книга избрала тебя? Ты – следующая Госпожа Ночи?
Мисс Дарк – теперь ее скромности ради клочьями окутывают кудрявые испарения сухого льда – соглашается, что это и в самом деле маловероятно. Однако мы замечаем – возможно, впервые, – что наша Джуди, оказывается, без очков. Распущенные волосы безудержно вьются вкруг лица, как у Линды Дарнелл. Если Джуди станет Госпожой Ночи – что бы это ни значило, – мы уже, в общем, не против.
– Знай же, – вещает богиня, – что до прихода вечной тьмы родиной моей, великой Киммерией, правили женщины.
Ах, вспоминает она – лицо ее печально, глаза набухли слезами, – то был подлинный рай! В Королевстве Киммерия жили счастливые люди – мирные, довольные, особенно мужчины. Затем один мятежник, жестокосердый Нанок, выучился кровопролитию и черной магии и взошел на обсидиановый трон. Он послал свои армии демонов на битву с миролюбивыми киммерийцами; исход был предрешен. Мир захватили мужчины, Ло изгнали в подземные царства, а Королевство Киммерия погрузилось в легендарную вечную ночь.
– И с тех пор как Киммерию охватила вечная тьма, – говорит Ло, – мужчины все раскурочили. Война, голод, рабство. Дела были так плохи, что со временем я вынуждена была прислать помощь. Воина из сумрачных краев, что порхает во тьме, но всегда летит на свет. Воительницу, чье могущество исправит повсеместное зло.
Увы, продолжает богиня, силы ее уже не те. Она может обеспечить, так сказать, лишь одну Госпожу Ночи. Предыдущее воплощение спустя тысячу лет состарилось, и мотыльковая королева послала свою священную книгу на поиски девушки, что достойна надеть ведьмовские зеленые крылья великой сатурнии луны.
– Надо признаться, я рассчитывала на девушку… как бы это… покрепче, – говорит Ло. – Но видимо, обойдемся и так. А теперь иди. – Она взмахивает дряхлой худой рукой и в воздухе перед Джуди рисует очертания луны. – Возвращайся в подлунный мир, таись под покровом ночи, когда выходит на охоту зло. Отныне ты обладаешь всей волшебной силой древней Киммерии.
– Как скажете, – отвечает Джуди. – Только, ну…
– Да? Что такое?
– Мне бы очень не помешала одежда.
Богиня, девчонка пожилая и серьезная, не может сдержать скупой и бледный полумесяц улыбки.
– Ты увидишь, Джуди Дарк, что тебе достаточно вообразить – и все сбудется.
– Ой мамочки!
– Будь осторожна – нет силы могущественнее, чем неукротимая фантазия.
– Поняла. В смысле, поняла, госпожа.
– Обычно девушки придумывают что-нибудь с сапогами. Уж не знаю почему. – Королева пожимает плечами и распахивает гигантские крылья. – Иди же и помни: если я тебе понадоблюсь, приходи ко мне в своих снах.
На расстоянии многих миров и эонов от храма, в ветхом старом многоквартирнике у реки двое воров берутся за работу: вооружившись долотом и клещами, они выдирают драгоценные камни из старинного книжного футляра. На стуле в углу, связанный и с кляпом во рту, обвис офицер О’Хара. Дождь не унимается, холодно, и третий вор разжигает огонь в старой и почерневшей пузатой печке.
– На, – говорит первый вор и уже собирается драть страницу из Книги Ло. – Эта рухлядь небось отлично горит.
Слышится шелковистый шелест – точно волнуется бальное платье или шуршат огромные мягкие крылья. Воры задирают головы – в окно впархивает гигантская тень.
– Летучая мышь! – говорит первый вор.
– Птица! – говорит второй.
– Дама! – говорит третий, не вовсе безмозглый, и бросается к двери.
Дама разворачивается, блистая глазами. Одеяние, которое она себе сочинила, переливается зеленым – то ли Веселая Вдова, то ли Норман Бел Геддес, – снабжено такими и сякими стабилизаторами и ужас как сложно зашнуровано спереди. Ниже – узкие зеленые трусики, едва прикрытые прозрачным намеком на юбку, все девять миль ног обтянуты черными чулками-сеточками, каблуки полусапожек жгуче высоки. Пурпурный капюшон венчает пара очень пушистых усиков; капюшон прикрывает глаза и нос, однако черные кудри свободно падают на голые плечи. А на спине расцветают уже не призрачные, но зеленые, как листва, громадные раздвоенные крылья павлиноглазки – оба отделаны пристальным незрячим глазом.
