А еще были прохожие, покупатели из магазинов и конторские сотрудники, что уже расходились по домам, но сползлись на мигалки и мундиры. Весть о предстоящем зрелище разлетелась среди них стремительно. Там, где поток информации иссякал или запруживался неразговорчивыми полицейскими, под рукой оказывался небольшой, но речистый контингент комиксистов, готовых ввести в курс дела и расцветить подробности несчастливой карьеры Джо Кавалера.
– Я слыхал, это все розыгрыш, – сказал Джо Саймон, который со своим напарником Джеком Кёрби создал Капитана Америку. Права на Капитана Америку уже принесли и еще принесут громадные доходы своему владельцу «Таймли пабликейшнз», который однажды станет известен как «Марвел комикс». – Мне Стэн говорил.
К пяти тридцати, когда в здании так и не были выявлены затаившиеся личности и на ветреный подоконник тоже никто опасливо не ступил, капитан Харли готов был сделать такой же вывод. Он с подчиненными стоял прямо перед дверьми на Тридцать третьей, жуя черенок вересковой трубки. Капитан в восьмой раз достал золотые карманные часы и воззрился на циферблат. Со щелчком захлопнул их и усмехнулся.
– Розыгрыш, – сказал он. – Я так и знал.
– Я все больше склонен согласиться, – ответил детектив Либер.
– Может, у него часы остановились, – вставил Сэмми Клей почти с надеждой.
Либер заподозрил, что Клей расстроится, если угроза и впрямь обернется розыгрышем.
– Вы мне вот что скажите, – обратился детектив к Клею.
Мелкого писателя (так Либер его про себя обозначил) допустили внутрь полицейского кордона на правах родни. В крайнем случае, если Джо Кавалер появится, его кузен будет под рукой – умолять и давать советы. И здесь же был пацан. Если блюсти протокол, детей на такие мероприятия брать нельзя, но Либер девять лет оттрубил патрульным в Браунсвилле, и опыт научил его, что порой детское лицо или даже детский голос в телефонной трубке отвращает человека от шага с карниза.
– Сколько народу до сего дня знало о том, как вас с кузеном ограбили, надули и развели?
– Я категорически возражаю, детектив, – сказал Шелдон Анапол.
Человек-громадина спустился из конторы «Империи» ровно в пять. Он кутался в длинное черное пальто, а на голове у него голубем примостилась крохотная серая тиролька, и ее перо ворошил ветер. День похолодал и уже кусался. Свет меркнул.
– Вы плохо осведомлены и судить не можете. У нас были договоры, авторские права. Я уж молчу о том, что и мистер Кавалер, и мистер Клей зарабатывали у нас чуть ли не больше всех на этом рынке.
– Ах, я извиняюсь, – сказал Либер, ничуть не раскаиваясь. И снова обернулся к Сэмми. – Но вы меня поняли.
Сэмми пожал плечами и кивнул, поджав губы. Детектива он понял.
– До сего дня особо никто не знал. Коллеги – ну, несколько десятков. В основном, должен сказать, те еще фрукты. Кое-какие юристы, наверное. Моя жена.
– А теперь? Вы посмотрите.
И Либер указал на растущую толпу, оттиснутую на дальний тротуар, на улицы, забитые гудящими такси, на репортеров и фотографов; все, запрокинув головы, смотрели на здание, где столько лет накапливались сказочные миллионы Эскаписта. Все уже слышали имена центральных игроков – Сэма Клея, Шелдона Анапола; люди жестикулировали, и перешептывались, и хмурились на издателя в пальто, как у гробовщика. Сумма, на которую «Империя комиксов» кинула Кавалера & Клея, хотя никто никогда не садился и не считал, широко обсуждалась в толпе и росла поминутно.
– Такой рекламы не купишь.
У Либера был довольно обширный опыт работы с самоубийцами. Очень мало кто предпочитал накладывать на себя руки публично, из них еще меньше людей заранее объявляли точное место и время. А из этих – он припоминал всего два таких случая с тех пор, как получил бляху полицейского в 1940-м, – никто никогда не опаздывал.
– Вот мистер Анапол, – Либер кивнул на издателя, – без вины виноватый, само собой, получился злодеем.
– Диффамация, – согласился Анапол. – По сути дела.
Капитан Харли из Эмпайр-стейт опять щелкнул часами – и на сей раз прозвучало окончательнее.
– Я отправляю ребят по домам, – сказал он. – По-моему, вам совершенно не о чем переживать.
Либер подмигнул мальчику – угрюмому глазастому пацану, который последние сорок пять минут прятался за дедом-великаном и сосал палец с такой миной, будто его вот-вот стошнит. Когда Либер подмигнул, пацан весь побелел. Детектив нахмурился. За многие годы в патрулях в районе Питкин-авеню он не раз пугал детей дружелюбным подмигиванием или приветом, но среди этих детей редко попадались настолько взрослые – разве что у них совесть была нечиста.
– Я не въезжаю, – сказал Сэмми. – В смысле, вы всё верно говорите. Я то же самое думал. Может, это и впрямь трюк – хотел привлечь внимание, а прыгать даже и не собирался. Но зачем тогда лямзить у меня костюм?
– А вы можете доказать, что костюм взял он? – спросил Либер. – Слушайте, я не знаю. Может, сдрейфил. Может, его сбило такси или тележка с хот-догами. Я на всякий пожарный проверю больницы.
Он кивнул капитану Харли и подтвердил, что шоу пора сворачивать. Затем вновь повернулся к мальчику. Либер и сам толком не знал, что скажет; цепочка причин и возможностей еще не сплелась и лежала в голове россыпью звеньев. Вопрос он задал из мимолетного полицейского импульса, чутья на неприятности. Либер был из тех, кого хлебом не корми – дай покуражиться над вертлявым пацаном.
– Я слыхал, вы прогуливаете школу, юноша, и приезжаете в наш прекрасный город лодырничать, – сказал Либер.
Мальчик вытаращился. Симпатичный пацан, слегка перекормленный, но с густыми черными кудрями и большими голубыми глазами, которые сейчас становились еще больше. Боится наказания? Или напрашивается? Детектив пока не понимал. Серьезные малолетние шкоды, как правило, напрашиваются.
– Чтоб я больше не видел, как вы у меня в городе шастаете, ясно? Сидите на своем Лонг-Айленде, где вам самое место.
И он подмигнул отцу. Сэм Клей рассмеялся:
– Спасибо, детектив. – Он схватил сына за волосы и подергал туда-сюда (больно же небось, подумал Либер). – Он у нас теперь записной мошенник. Материн автограф на записках в школу рисует лучше, чем она.
Звенья цепи потянулись друг к другу.
– Правда? – переспросил Либер. – Ну-ка, ну-ка. А на завтра уже заготовлен шедевр?
Тремя торопливыми безмолвными кивками пацан сознался, что шедевр заготовлен. Либер протянул руку. Мальчик полез в сумку и вынул манильскую папку. Открыл. Внутри лежал одинокий листок хорошей бумаги, аккуратно отпечатанный и подписанный. Мальчик отдал листок Либеру. Двигался ребенок четко и сверхъестественно аккуратно, практически бил на эффект, и Либер припомнил, что, по мнению отца, мальчик, убегая в город, околачивается у эстрадных иллюзионистов в «Магической лавке Луиса Тэннена». Детектив просмотрел записку.
