Марселя судьба поганца особо не занимала, но для Эпинэ и Ларака-Надорэа было бы лучше, если б Окделл так и сгинул. При этом Роберу хватило бы ненужности суда, но Лараку для успокоения требовалась могилка, на которую можно носить цветочки. Устроить таковую было по силам Салигану, благо свободный дукс стал обладателем кучи окделлских одежек, а подходящих трупов в Олларии пруд пруди… Впрочем, сам труп не очень-то и нужен, главное – место подобрать. Где-нибудь за Фебидами, в овражке… Нет, овраги у Робера будят и без того настырную совесть, пусть будет перелесок или бережок. Да, именно так! Добрые люди по весне найдут, опознают по сапогам и цацкам, быстренько зароют, даже отслужат, и всё! Не выкапывать же.
– Сударь, – возглавлявший отряд Леблан коснулся лохматой шапки, – встретили… драгун савиньяковых. До ставки ихней рысцой часа полтора трюхать.
– Очаровательно. – И к кошкам могилы, тем более пустые! – Вы не осведомились об исходе минувшей баталии?
– А… Сударь, чего?
– Дрались вчера, твою кавалерию, или нет?
– Еще как! «Гуси», даром что бесноватые, зубы об своих… которые теперь наши, пообломали, да и мы славно саданули. Маршала… который второй Савиньяк… только слегка подпортили, ну так до свадьбы заживет.
– Несомненно, – с чувством согласился Валме, – а кто у нас теперь командует? Монсеньор?
– Он! Мы-то, сударь, как теперь? Едем или сворачиваем? Драгуны говорят, тут неподалеку обозик стоит. Теньенту б вашему лечь бы…
Мысль была разумной и привлекательной, а сражение – и кто бы мог подумать? – выигранным. Валме погладил ставшую за день несколько роднее лошадь.
– Я – офицер при особе, – со вздохом объявил он, – следовательно, я должен с оной особой воссоединиться. Короче, мы едем дальше, а Жакна выдержит, жакны выдерживают все.
2
Легкий, пропахший дымом и луком ветерок разносил песни и тепло расцветивших долину костров. Мелодии путались, как конские гривы, что-то Робер наверняка слышал, но разобрать в общем гуле знакомые слова не получалось. Попробуй разбери, когда вокруг хохочут и вспоминают вчерашнее.
– Так готово, други, – возвестил с чего-то красноглазый Коломан. – Сало вытопилось, закладывать пора.
– Идем, – Гашпар приобнял Робера за плечи, – говоришь, не едал еще нашей мешанки?
– Только слышал, – признался Иноходец, – хотя Осенний Излом и встречал с Балинтом по-алатски.
– Мешанка, то для витязей, – объяснил опекавший какие-то черные мешочки Дьердь. – Сами творим, женщин да чужих не пускаем.
– Как же их пускать? – хлюпнул носом Коломан. – Не можно женщинам на плачущих витязей глядеть! А без слез мешанку не закрутишь…
– Без слез не бывает, без тмина с кошачьим перцем тоже…
– Без тмина мешать, удачу шугать, мармалюк приваживать…
– Тмина братец не прихватил, – Гашпар откровенно веселился, – вот и пустил Излом коту рыжему под хвост.
– Ну нет! – вскинулся Эпинэ, вспоминая пляшущее в темном дворе лохматое пламя, огонь во рту и дальние зарницы. – Тмин не тмин, а встретили осень мы хорошо! Вот о чем Балинт жалел, так о скрипке.
– У нас скрипки, хвала Охотничкам, есть, – обрадовал Дьердь, – и цимбалы есть, и бубен. Как же на войну да без них? Только до чипетной чарки нельзя! Ну что, Гашпар, ты за господаря, тебе и выжарки убирать!
– Так и уберу! А ну с дороги, господарь по выжарки идет!
Витязи со смешками расступились, стал виден утвержденный над костром здоровенный таган. Гашпар ухватил какую-то штуковину и принялся что-то быстро выуживать из котла и ссыпать в довольно-таки внушительную миску, которую держал Дьердь. Управившись, Карои принял поданную чарку, выпил и провозгласил:
– Дозволяю!
– И тебе радости, – рявкнул, протискиваясь к костру, Коломан, которого почти сразу закрыла могучая даже для витязя спина.
– Выжарочная, гици!
Робер обернулся, сияющий Пишта держал в руках чарку, более похожую на стакан. Уже понимая, что его ждет, Эпинэ хлебнул. Да, это была тюрегвизе!
– Закуси, – вернувшийся Гашпар сунул в руку свернутую лепешку. Внутри оказалась зелень и еще немного огня. До невозможности вкусного.
– Лук пошел! – возвестили от котла. – Как есть пошел!
– Луковая, гици!..
Вторая чарка, и когда успели налить, уже ждала. Пришлось пить и закусывать все той же лепешкой, причем огонь внутри оказался пресловутой выжаркой, дополнительно приправленной на редкость злобным чесноком.
– Сладкая – моя! – длинный Гергей топнул ногой. Таким голосом объявляют о праве на поединок или о праве на любовь, но речь шла о том, кому бросать сладкий перец в дозревший до такого счастья лук.
– Тогда кошачья мне!
– Гостя, гостя не забудьте…
– Мясную ему!
– Лучше тминную…
– И то…
– После водяной передохнём, – утешил Балинт, – часика два, а там, глядишь, и Ворон подлетит!
– Сюда? – ухватился хоть за что-то понятное Эпинэ. – К вам?
– А с кем ему ночку коротать? Не с «гусями» же!
– Обойдет всех, да к нам.
– Пивопойцы тоже неплохи были!
– И «лиловые»!
– А кто говорит, что плохи? Ладных обойдет, у лучших останется!
– Обычай то, – Коломан продолжал опекать приглянувшегося его драгоценному Ховирашу талигойца. – Старший после хорошей драки котлы обходит, то с побратимов, Алонсо с Балинтом, повелось.
– Я помню, – в самом деле вспомнил Эпинэ, – хороший обычай.
Алонсо Алва с Рене Эпинэ и впрямь завели манеру после сражений обходить отличившиеся части, что давало повод для сотен пари и закладов, которыми испокон веку развлекаются победители. Маршалы, генералы, полковники продолжали пить с подчиненными и тогда, когда кончились большие победы.
В Торке талигойцы воевали неплохо даже при Алисе, а после Малетты поводов поднять чарку и вовсе прибавилось. Робер не забыл, как после удачной вылазки к их костру пришел старший Фажетти… Если б не дурь с мятежом, теньент Эпинэ через пару месяцев получил бы орден, не довелось. Будь оно проклято, это «если бы»! Заодно с памятью. Ведь можно же молча сидеть у огня, пить, смотреть на веселье…
– Что не так? – алаты лупили задумчивых друзей по спине ничуть не хуже кагетов. – Помочь можно?
– Вспомнилось, – не стал выкручиваться Иноходец. – Как дед нас всех угробил… Почти всех – я-то уцелел.
– Так радуйся! – прикрикнул Карои. – Жив и при деле, а что один пока, так не ты первый. Хоть Балинта Старого возьми, какая семьища была, одна девчушка осталась!
– Балинт отплатил, – так говорила Матильда, так Карои поймет. – Слушай, Гашпар, давно узнать хотел…
