Илья вёл группу по компасу, точно 270 градусов, и меньше чем через час вывел разведчиков к шоссе Орша – Лепель. По дороге как раз двигалась колонна грузовиков. Дорогу не пересекали, шли параллельно ей до какого-то хутора. Если дорогу перейти, в случае взятия «языка» и возможного преследования дорогу будут патрулировать в первую очередь, и она может оказаться крышкой ловушки. А вот хутор мог дать результаты. Не любили немцы ночевать под открытым небом, старались в избе или землянке обустроиться. Солдаты ещё спали в крытых кузовах, на марше бывало, а офицеры в избе, всё же белая кость.
У хутора несколько полугусеничных тягачей с пушками на прицепе, часовой не спеша прохаживается. На хуторе три избы и хозпостройки, вроде сарая, коровника, дровяника. Илья решил выбрать хорошую лёжку в лесу рядом с хутором, понаблюдать. Сейчас в избах артиллерийская батарея, и брать «языка», даже будь он офицером, бесполезно. Велик ли круг секретов командира батареи? Если только для галочки, формальность соблюсти. Но кому такой язык нужен? Разведгруппу снова пошлют в немецкий тыл, снова риск, ведь опаснее всего перейти передовую, особенно с «языком».
Утром батарея уехала. Хутор оказался обитаем, Илья в бинокль увидел старика, который пытался поправить плетень, сломанный тягачом. Сколько ни наблюдал, других жителей не увидел. Рискнул, перебежал к хутору и к избе. Тишина, разговоров в избе не слышно. Толкнул дверь – не заперта, вошёл. Оружие на вид не выставлял. «Папаша», как называли автомат ППШ фронтовики, за спиной висел. Пистолет в расстёгнутой кобуре, можно выхватить мгновенно, патрон уже в стволе, и с предохранителя снять. Огонь в случае опасности открыть можно почти мгновенно, с самовзвода, ибо пистолет – трофейный «Вальтер РР». В избе оказался дед, один-одинёшенек. И хуторянин незнакомца не испугался.
– Добрый день, деда! – поздоровался Илья.
Дед прищурился, пытаясь разглядеть, кто зашёл. В его возрасте очки нужны, да где их взять на оккупированной территории? У кого они были, берегли как зеницу ока.
– И тебе не хворать, хлопчик!
Нейтрально ответил, видимо, жизнь в оккупации многому научила. Рисковали оба, встреча могла закончиться трагедией. Дед опасался провокаций со стороны полицаев. Да и как знать, кто вошёл? Илья тоже не торопился карты открывать. Нагрянут немцы, дед может выдать. Тогда группу обложат и будут гнать, как зверя на охоте. И долго рассиживаться нельзя. Немцы к хутору, видимому с дороги, свернут в любой момент. Решился Илья.
– Вы меня не опасайтесь, я русский разведчик.
Дед подошёл поближе, всмотрелся в форму. В сорок четвёртом она была уже не такой, как в сорок первом – втором. Гимнастёрка изменилась, в частности воротник, погоны появились, которые ещё в 1917 году отменили. Дескать – наследие царизма, золотопогонников. А вернулись погоны и звания генералов и адмиралов, а ещё командиров офицерами называть стали.
– Это что же, погоны появились в Красной Армии?
– Полтора года как.
– И кто же ты по званию, хлопчик?
– Старшина.
На погонах широкая буква «Т».
– Навроде ранешнего фельдфебеля, – сделал вывод дед.
На вид ему далеко за семьдесят, волосы седые на голове и бороде, лицо в многочисленных морщинах.
– А далеко ли Красная Армия?
– В полусотне километров, два дня пути пешком, – ответил Илья.
– Стало быть – дождусь, – твёрдо заявил дед. – Что от меня нужно? Если воевать, так зрение у меня скверное.
– Воевать найдётся кому. На хуторе, кроме вас, ещё кто-нибудь живёт?
– Один я остался. В другой избе сын жил. В начале войны ушёл по повестке в армию, а через несколько дней германцы пришли. Я от него ни одного письма не получил. Невестка с дитём тоже ушла, сказала – в эвакуацию. В третьей избе бабка Авдотья жила, о прошлом годе померла, так я её на задах схоронил, в огороде.
– Немцы на постой часто останавливаются?
– Каждый день почти. Злые и шнапс пьют. А ещё требуют – млеко дай, яйки! Откель им взяться, если живности нет?
– Помочь бы нам, деда. Присмотри, в какой избе офицер остановится, да сигнал дай.
– А тут и гадать не надо, всегда у меня останавливаются. У меня и печь топлена, харчи приготовить, и духом человеческим пахнет. Другие избы побольше, как раз для солдатни хорошо, больше набьются.
– Собак у тебя, деда, нет, как я заметил.
– Жучку ещё в сорок первом немцы застрелили.
– Немцы двери изнутри запирают?
– Никогда, а часовой на крыльце стоит, это да.
– Родня-то поблизости есть?
– Ты чего удумал? Хутор вместе с германцами сжечь?
– Нет. Офицера в плен взять, «Языком». Допросить. Да как бы тебе плохо не было потом.
– Обойдётся, – отмахнулся дед. – Вы пару синяков поставьте, да свяжите меня.
Илья сомневался, что немцы поверят в спектакль, но особого выбора не было. На его взгляд, деду бы лучше уйти на недельку к родне, потому как скоро начнётся наступление Красной Армии и немцам станет не до деда. Не исключено, что эту конкретно местность уже раньше освободят. Когда точно начнётся операция «Багратион», Илья не знал. Кто об этом скажет старшине? А только солдат не обманешь. Видели, как подтягиваются войска к передовой, пополняются склады. Да и разведка РККА заметно активизировалась, как всегда бывало перед наступлением.
Выяснив всё, Илья в сопровождении деда обошёл хуторские постройки – избы и сараи, наметил пути подхода и отхода, чтобы ночью проще было. Затруднить отход может любая неучтённая деталь – ручей, забор из плетня, натянутые верёвки для сушки белья.
Рисковал Илья, конечно. По всем наставлениям на территории противника разведгруппа должна передвигаться скрытно. А если посторонний человек заметил группу, его следовало убить. Жестоко, но правила написаны кровью погибших бойцов. Этот случайный свидетель мог оказаться полицаем, немецким старостой, а то и просто врагом советской власти, который донесёт немцам. Но как действовать во вражеском тылу без поддержки своих? Без содействия не было бы партизанского движения, армейские разведгруппы глубинной разведки не смогли бы добыть важных сведений. Илья не был сторонником тотальной подозрительности, как и наивным простачком. Действовать надо по обстоятельствам.
Вернулся к группе, а там уже волноваться стали, слишком долго Илья отсутствовал на хуторе.
Днём разведчики отсыпались, отдыхали, ели. Если удастся взять «языка», на что все надеялись, отдыхать не придётся. Чтобы оторваться от вероятного преследования, придётся идти быстро, сбивать со следа. И хорошо бы иметь фору по времени, хотя бы два-три часа. Илья уже и пути отхода наметил. На юг идти, обойдя Оршу и повернуть на восток нельзя. Там полно дорог и нет болот и вместо лесных массивов лишь рощи. Если от хутора взять на северо-восток, единственным препятствием будут железная и автомобильная дороги Орша – Витебск, они охранялись. А перейди их, и начинаются леса и болота. На железной дороге через каждые сто метров солдаты из охранных или полицейских батальонов, да дрезины с пулемётами проезжают. Сложно, но проскочить можно. На шоссейных дорогах заставы были только на мостах, их подрыв может на время парализовать движение.
