Кто успел награбить золото или другие ценности, ухитрялись окольными путями перебраться в неоккупированные страны Европы, пересидеть, переждать окончание войны.
Глава 4. Снова офицер
Решением командования 29 июня операция «Багратион» продолжилась. Сходящимися ударами 1-го и 3-го Белорусских фронтов на Минском направлении город удалось взять в клещи, одновременно 1-й Прибалтийский фронт и 2-й Белорусский захлопнули кольцо, мало того, 1-й Прибалтийский не остановился, а ударил дальше на запад, в сторону бывшей государственной границы. Воинам Красной Армии активно помогали белорусские партизаны – устраивали засады на немцев на дорогах, указывали нашим подразделениям короткие маршруты, где не было болотистых мест, прикрывали фланги, вели охрану переправ. Единственная из союзных республик, выставившая на борьбу с немцами в партизанских отрядах сотни тысяч человек. Часть из них местные жители, другие – бойцы, попавшие в окружение. Помощь оказывали большую, в том числе и разведкой.
Партизаны и 1-й Прибалтийский фронт громили направленные к Минску немецкие подкрепления, чтобы гитлеровцы не смогли деблокировать окружённый минский гарнизон. За несколько дней 2-й Белорусский и 1-й Прибалтийский фронты вышли к реке Березина, форсировали её, отодвинув тем самым линию фронта на сорок километров от Минска. Надежды немцев вырваться из котла таяли с каждым днём. В Минске и в окрестностях его оказалась 4-я полевая армия вермахта, но не в полном составе. Упорно пытались обороняться 95-я и 14-я пехотные дивизии и 5-я танковая. Конечно, численность танков в дивизии далеко не соответствовала штатной, но и недооценивать её нельзя. У немцев много танков ещё осталось, а это главная ударная сила любой армии. Причём танки модифицированные. На Т-III и Т-IV навешивались дополнительные листы брони толщиной 20–30 мм, увеличивалась длина пушки на IV, вместо «окурка», как называли короткий ствол сами немецкие танкисты, появился полноценный ствол. Кроме того, у немцев появились подкалиберные снаряды, причём с сердечником очень высокой плотности – хром, молибден, вольфрам, которые легко пробивали броню наших Т-34, самых распространённых в Красной Армии. У немцев боевая техника и оружие постоянно проходили модернизацию, доводились до мирового уровня, а то и вовсе задавали высокую планку. Так было с «Мессерами», потом с реактивными истребителями, фаустпатронами с кумулятивными гранатами, шноркелями для подводных лодок, торпедами с акустическим наведением, шифровальной машиной «Энигма» и многими новинками. В конструкторском таланте немцам отказать нельзя. Конструкторам других воюющих стран – Англии, России, США приходилось быть в роли догоняющих.
Кое-какие сведения о противнике в «котле» были. Но сейчас задача была уничтожить гитлеровцев, и чем больше, тем лучше, с меньшими потерями удастся взять Минск. Город и так сильно разрушен ещё немцами в 1941 году, потом наши бомбили город. И при освобождении в 1944 году столице Белоруссии сильно досталось, фактически после войны город пришлось отстраивать заново.
После ожесточённого боя наши войска захватили Борисов и уничтожили находящуюся там немецкую группировку, случилось это первого июля.
Штурмовать Минск Красная Армия начала рано утром третьего июля. По разведанным целям нанесли сильный артиллерийский удар, потом штурмовики и бомбардировщики отбомбились по целям в глубине обороны. Немецкая авиация пыталась противодействовать, но бесполезно. Уже не сорок первый и не сорок третий год, в небе господствует наша авиация. И опыт к пилотам пришёл и самолёты новые – ЯК-3, ЯК-7, ЯК-9, ЛА-5, ЛА-7 уже держали паритет по техническим и боевым возможностям с немцами и превосходили количественно. А ещё настрой, дух у наших был сильнее. Советские воины после Курской битвы всё время наступали, освобождали города и сёла. А у немцев после Курской дуги ни одной удачной наступательной операции не было, пятились к фатерланду. Уже и возможные союзники Германии, такие как Турция, не решились вступить в войну, а Италия, Румыния искали возможности сепаратного выхода из войны. Уже и предатели всех мастей из всех воюющих стран искали возможность сбежать в нейтральные страны, почувствовали – запахло жареным, испугались грядущего возмездия.
После артподготовки и авианалёта в бой пошли танки и пехота, обнаружили слабый участок в обороне, взломали и вперёд! Немцы, вояки упорные, в сорок четвёртом стали бояться окружений, как наши в сорок первом. Да и кому не страшно, когда бой не только впереди, но и на флангах, в тылу. Танки и пехота уже вперёд ушли, где на квартал, где на два, когда в бой двинули разведчиков. Их дело – собрать документы из землянок, наблюдательных пунктов, боевой техники. Для минской группировки немцев, утраченные документы уже ничего не решают, но в бумагах могли быть упоминания о планах. А ещё разведчики высматривали новую технику. В случае обнаружения таковой её следовало доставить в штаб дивизии. А ещё сбор и конвоирование пленных. Когда прошла пехота, уцелевших немцев собрали и под конвоем отправили в наш тыл. Но всегда были те, кто прятался в подвалах, землянках. Вот их, а ещё пособников, если таковые обнаружатся, следовало задержать и доставить в лагерь для военнопленных. А там уже с ними будут разбираться органы НКВД, СМЕРШа. Кого сразу в расход определят, как эсэсманов, других в лагеря для военнопленных. Особое внимание к полицаям, старостам. Из окружения им не выбраться, воевали в одних окопах с немцами, понимали – им пощады не будет. Случалось – ловили, передавали в СМЕРШ, дело шло быстро, два-три дня, трибунал и казнь через повешение, всегда считавшаяся позорной, причём в присутствии народа. Пусть видят люди, как карается предательство.
Разведчики уже научены горьким опытом. Не распахивали двери блиндажей или землянок. Были случаи и не один, когда немецкие сапёры устанавливали растяжки, рванёшь на себя дверь, и следует взрыв. Или раненые, которых в спешке бросили свои, держали в руках оружие. Воин распахивает дверь, не видно, кто и что делает в темноте землянки. А из глубины блиндажа очередь. Сколько парней хороших погибло. Потом стали хитрить. Привязывали к ручке верёвку и тянули за неё. Если следовал взрыв, никого не задевал. А ежели стреляли, то в ответ бросали в землянку гранату. Всяко лучше потратить гранату, чем получить пулю в грудь или брюхо. Тем более гранаты зачастую подбирали трофейные, в окопах и траншеях. В закрытых помещениях даже слабые немецкие «колотушки» производили нужный эффект. Вот и сейчас ефрейтор Копейкин к закрытой двери ДОТа верёвку привязал, за угол траншеи забежал, дёрнул за верёвку, и ничего не произошло. Забежал ефрейтор в ДОТ, через минуту выскочил.
– Два мертвяка.
– И больше ничего?
– Пулемёт и ящик деревянный.
– Вытаскивай.
Пулемёт сдадут трофейной команде, те учитывают, потом сведения в штаб полка подают, те – в штаб дивизии. И вот уже во фронтовой газете «Крепи РККА» заметка.
«В ожесточённых боях Н-ская дивизия у села Неклюдово уничтожила больше трёхсот гитлеровцев и взяла трофеи – пушку 105-мм и четыре пулемёта, а также…»
Из трофеев полков и дивизий складывались трофеи армии, фронта, и об этом торжественно сообщалось Левитаном в сводках Совинформбюро.
