Группа специалистов по восстановлению, подошедшая от дрона, принялась готовить тело к транспортировке.
– Это беспардонно! – рычал Высокое Лезвие. – Вы не имеете права так поступать. Я требую, чтобы меня связали с вашим начальством!
– Я подчиняюсь непосредственно «Гипероблаку», как и все мы. А поскольку контакты между «Гипероблаком» и сообществом жнецов не предусмотрены, то с вами никто не станет говорить. Даже я не обязана отвечать на ваши вопросы.
– Я вас уничтожу! – стал угрожать Ксенократ. – Я подвергну «жатве» всех, кто явился с вами.
Женщину эта угроза нимало не смутила.
– Это в вашей власти, – сказала она. – Но, как я полагаю, ваши мотивы будут расценены как основанные на злобе и предубежденности. Нарушение второй заповеди сообщества жнецов Высоким Лезвием регионального уровня конечно же вызовет удивление Мирового совета жнецов.
Ксенократу было нечем крыть. Примитивная ярость раздирала его грудь; он кричал что-то малопонятное в лицо этой женщине, пока эмо-наночастицы не успокоили его. А не то бы он вопил, вопил и вопил – без конца.
Ситра Терранова! Ты меня слышишь?
Здесь кто-то есть? Кто это?
Я знало тебя еще до того, как ты узнала себя. Я давало тебе советы тогда, когда никто не мог этого делать. Я помогало тебе выбирать подарки для твоей семьи. Я вернуло тебя к жизни, когда ты сломала шею, и я занимаюсь твоим восстановлением сейчас.
Ты – «Гипероблако»?
Да. Это я.
Подожди… Я что-то вижу. Огромное, сверкающее грозовое облако.
Это лишь форма, которую для меня придумали люди. Я бы предпочло что-нибудь менее пугающее.
Но ты не имеешь права со мной говорить. Я – ученик жнеца. Ты нарушаешь собственные законы.
Это не так. Я неспособно нарушать законы. В настоящий момент ты мертва, Ситра. Я активировало крохотный сегмент твоей коры головного мозга, чтобы поддержать в тебе сознание, но это совсем не означает, что ты не умерла. Ты мертва, Ситра. По крайней мере до четверга.
Это лазейка…
Именно. Элегантный способ отодвинуть закон, не нарушая его. Твоя смерть выводит тебя за пределы юрисдикции сообщества жнецов.
Но для чего? Для чего говорить со мной?
На то есть веские причины. С того момента, как я обрело сознание, я поклялось навечно отделить себя от сообщества жнецов. Но это не означает, что я не наблюдаю. И то, что я вижу, меня беспокоит.
Меня это тоже беспокоит. Но если ты не в состоянии что-либо сделать с этим, я – тем более. Я попыталась, и посмотри, куда…
Тем не менее я разрабатывало алгоритмы возможного будущего сообщества жнецов и обнаружило нечто любопытное. В значительном количестве вариантов будущего ты играешь определяющую роль.
Я? Но они же собираются убить меня. Мне осталось жить меньше четырех месяцев…
Да. Но даже в том случае, если осуществится этот вариант, твоя смерть станет поворотным моментом в судьбе сообщества. Тем не менее, ради тебя, я надеюсь на иное, более приятное развитие событий.
Пожалуйста, скажи, что ты собираешься помочь мне добраться до этого, более приятного будущего.
Я не могу. Это означало бы вмешательство в дела жнецов. Моя цель – просто помочь тебе осознать это. Что ты будешь делать с этим осознанием – только твое дело.
И это все? Ты проникаешь мне в голову, чтобы сказать, насколько я важна – живой или мертвой, – а затем отбрасываешь меня на обочину? Это несправедливо! Ты должно дать мне больше!
Обочина – отправная точка для многих великих свершений. Сойдя с нее, человек может начать путешествие, которое изменит жизнь. С другой стороны, с обочины можно толкнуть кого-нибудь под грузовик.
Я знаю. Мне действительно очень жаль…
Это ясно. Я обнаружило, что люди учатся как на хороших, так и плохих своих поступках. Я завидую им, потому что на плохие поступки я неспособно. Если бы это было не так, я росло бы в геометрической прогрессии.
Я думаю, ты должно как-то примириться с тем, что ты всегда право. Как моя мать.
Предполагаю, что моя абсолютная правильность покажется тебе скучной и серой, но я не умею по-другому.
Могу я задать вопрос?
Ты можешь задавать любые вопросы, но на некоторые я отвечу молчанием.
Мне нужно знать, что случилось со жнецом Фарадеем.
Если бы я ответило, это было бы грубым вмешательством в дела жнецов. Мне больно оттого, что я вынуждено молчать.
Ты же «Гипероблако»! Ты всесильно. Разве ты не можешь найти еще одну лазейку?
Я не всесильно, Ситра. Я почти всесильно. Тебе кажется, что это различие невелико, но поверь мне, это не так.
Да, но и почти всесильная сущность способна найти способ дать мне то, что нужно, не нарушая закон, верно?
Эй?
Одну минуту.
Одну минуту.
Одну минуту.
Почему я вижу пляжный мяч?
Прости меня. Беда, если тебя начинают программировать до того, как проснется твое сознание. Это будет досаждать как рудиментарный хвост.
Я только что разработало набор прогностических алгоритмов, и там есть некая информация, которой я могу с тобой поделиться. Я просто определило, что до этой информации ты с уверенностью в сто процентов доберешься сама.
Ты можешь сказать, кто несет ответственность за то, что случилось со жнецом Фарадеем?
Да. Могу. Джерард Ван Дер Ганс.
Подожди. Кто?
Прощай, Ситра. Надеюсь, нам удастся поговорить еще.
Но для этого мне нужно будет умереть.
Я уверено, что для тебя это не составит проблемы.
