– Вы хотели видеть меня? – спросила она.
Жнец, женщина с шелковистыми серебристо-седыми волосами и стальным взглядом, улыбнулась. Ронда и не думала, что жнец может улыбаться. Время от времени она сталкивалась с ними, но они всегда оставались мрачными.
– Я – нет, – сказала жнец, указывая на свою молодую спутницу, – но моя ученица – да.
Однако Ронда никак не могла оторвать от жнеца взгляда.
– Ваша ученица собирается забрать мою жизнь? – спросила она.
– Мы здесь не для этого, – отозвалась жнец.
Только когда Ронда услышала это, ужас поднялся и расцвел в ее душе. Глаза наполнились слезами, которые она тут же поспешила утереть.
– Вы могли сообщить об этом моей матери, – сказала она.
Она обернулась и крикнула в глубину дома:
– Мама! Все в порядке, они здесь не ради «жатвы».
Они вышли на крыльцо, и Ронда прикрыла дверь, подозревая, что, если она этого не сделает, мать станет подслушивать. Ронда знала, что в своих странствиях жнецы иногда заходят к разным людям, чтобы найти стол и кров на ночь. А иногда они собирают информацию с целью, которая известна только им. Но почему вошедшие хотят поговорить именно с ней?
– Ты меня, вероятно, не помнишь, – сказала девушка, – но много лет назад мы ходили в одну школу, пока ты не переехала сюда.
Ронда принялась вглядываться в лицо говорящей; поднялись какие-то смутные воспоминания, она попыталась ухватиться за них, в памяти всплыло имя:
– Синди, так?
– Нет. Ситра. Ситра Терранова.
– О да!
Момент становился неловким. Как будто стоять на крыльце собственного дома в компании жнеца и ее ученицы уже само по себе не есть причина неловкости.
– И что я могу сделать для вас… Ваша честь?
Ронда не была уверена, что ученица заслуживает этого титула, но лучше уж ошибиться, чем выказать неуважение. Теперь, когда у нее было время соотнести имя и облик, она вспомнила Ситру Терранову. В те времена они друг другу не очень-то и нравились.
– Дело в следующем, – сказала Ситра. – Ты помнишь день, когда упала под грузовик?
Ронда непроизвольно передернула плечами.
– Еще бы я это забыла! Когда я вернулась из восстановительного центра, меня несколько месяцев называли «Ронда Давленная Кошка».
Тот случай был, наверное, самой большой неприятностью в ее жизни. Она была мертва целых три дня и пропустила несколько выступлений своей танцевальной группы. Другие девочки сказали, что прекрасно обошлись без нее, и это наполнило ее обидой и злостью. Было, правда, и нечто замечательное – еда в центре, когда она пришла в себя. Они делали чудесное домашнее мороженое – такое вкусное, что, чтобы хоть еще разок его попробовать, Ронда выбросилась из окна с двадцатого этажа. Но родители, как назло, отправили ее в другой, совершенно убогий центр, где кормили какой-то дрянью.
– И вы были рядом, когда это случилось? – спросила она Ситру.
– Ну, видишь ли… – сказала та. – Это не был несчастный случай. Я тебя толкнула.
– Ха! – воскликнула Ронда. – Я так и знала! Я так и знала, что меня кто-то толкнул.
В то время родители пытались убедить ее, что все вышло случайно, что кто-то задел ее ненарочно. Постепенно Ронда в это поверила, но в глубине ее души жило сомнение.
– Так это были вы!
Ронда вдруг почувствовала, что улыбается. Нет, она оказалась не сумасшедшей, и это была пусть маленькая, но победа.
– Так или иначе, но мне очень жаль, что я это сделала, – сказала Ситра. – Прости меня.
– А почему вы мне об этом говорите? – спросила Ронда.
– Дело в следующем, – снова сказала Ситра. – Чтобы стать жнецом, я должна возместить то зло, которое я причинила людям в прошлом. А потому… я хочу дать тебе возможность сделать то же, что я сделала с тобой.
Она откашлялась.
– Я хочу, чтобы ты толкнула меня под грузовик.
Ронда расхохоталась. Она не ожидала от себя такого, все получилось само собой.
– Вот как? Вы хотите, чтобы я толкнула вас под грузовик?
– Да.
– И ваша наставница не против?
Жнец кивнула:
– Я полностью поддерживаю Ситру.
Ронда обдумывала предложение. Наверное, она смогла бы это сделать. Сколько раз она хотела избавиться от кого-нибудь, хотя бы на время? Буквально в прошлом году она была близка к тому, чтобы «случайно» убить током своего соседа по школьной физической лаборатории – невероятного придурка! Но потом она сообразила, что обеспечит ему каникулы в несколько дней, а лабораторную ей придется доделывать самой. Теперь все было иначе. Ей дали возможность отомстить! Вопрос в том, правда, насколько ей этого хочется.
– Послушайте, – сказала она, – все это очень соблазнительно, но у меня уроки, а потом танцкласс.
– Так ты… не хочешь?
– Не то чтобы я не хотела, – отозвалась Ронда, – но я сегодня очень занята. А можно я толкну вас под грузовик в другой день?
Ситра колебалась:
– Ну ладно…
– Или так – пригласите меня как-нибудь на ланч, или еще куда?
– Хорошо…
– И в следующий раз, пожалуйста, предупредите о своем приходе заранее, чтобы моя мать не сошла с ума.
И, попрощавшись, Ронда вошла в дом и закрыла дверь.
– Как странно… – проговорила она, оставшись одна.
– Зачем они приходили? – спросила мать.
И так как Ронде хотелось сохранить это в секрете, она сказала:
– Да ничего особенного.
Мать разозлилась, но ведь Ронда этого и хотела.
Вернувшись на кухню, она увидела, что лапша ее простыла и слиплась в комки. Ну что за день!
* * *
Ситра испытывала сложные чувства. С одной стороны, облегчение. С другой – словно ее унизили. Ее неприязнь к Ронде основывалась на мелочах – как чаще всего и происходит в детстве. Ронда так насмехалась над танцевальными достоинствами Ситры Террановой, словно сама была первой балериной мира. Они занимались в одном танцевальном классе – в то волшебное время, когда маленькие девочки лелеют в своей душе представление о том, что нет в мире никого грациознее их и красивее.
Ронда делала все, чтобы разрушить в душе Ситры это представление, – пренебрежительным закатыванием глаз и раздраженными стонами, когда Ситра ошибалась и делала в танце неверный шаг.
Она не планировала толкать Ронду под грузовик. Это преступление было спонтанным, но оно набросило тень на всю жизнь Ситры, что сама она осознала только сегодня, когда встретилась с Рондой лицом к лицу.
А той было наплевать! Прошлое ее ничуть не занимало. И Ситра почувствовала себя идиоткой.
