Жнец посмотрел на него, но взгляд его ничего не показал. Зато отреагировал другой, в оранжевой мантии:
– Вы руководите компанией «Регенезис»?
Наконец дошло и до Годдарда:
– А, понятно. Ваша компания – вторая на рынке омоложения.
– Со дня на день станет первой, – не преминул похвастаться Исли. – Как только мы запустим технологию, позволяющую клеточную регрессию до уровня ниже двадцати одного года.
– У меня есть друзья, которые воспользовались вашей технологией, – сказал Годдард. – Сам я пока не делал разворота.
– Вы можете стать первым, кто официально пройдет эту процедуру.
Годдард рассмеялся и обратился к коллегам:
– Вы можете представить меня тинейджером?
– Никоим образом!
Чем откровеннее жнецы веселились, тем больший ужас овладевал Исли. Не было больше смысла скрывать свое отчаяние.
– Наверное, есть нечто, что вам было бы интересно… нечто, что я могу вам предложить?
Наконец Годдард выложил карты на стол:
– Мне нужен ваш особняк.
Исли с трудом подавил желание переспросить, потому что заявление жнеца никак нельзя было назвать двусмысленным. Однако требование было более чем откровенным. Правда, Максим Исли слыл умелым переговорщиком.
– У меня есть гараж, в котором стоит с дюжину автомобилей Века Смертных. Они бесценны. Последние образцы. Вы можете взять любой из них. А можете взять все.
Жнец приблизился, и Исли почувствовал, что к его горлу, прямо к адамову яблоку, прижато лезвие. А он и не заметил, как жнец достал нож. Он сделал это настолько быстро, что Исли показалось, что лезвие возникло у его горла прямо из воздуха.
– Давайте-ка проясним ситуацию, – спокойно сказал Годдард. – Мы здесь не для того, чтобы совершать обмен и торговаться. Мы – жнецы, и это означает, что по закону мы имеем право забрать все, что хотим. И прервать любую жизнь, если нам это нужно. Все очень просто, проще некуда. Над этим у вас нет никакой власти. Я ясно выразился?
Исли кивнул, чувствуя, как лезвие едва не режет кожу на его горле. Удовлетворенный, Годдард убрал нож.
– Такого размера особняк требует приличного штата обслуги. Уборщики, садовники, может быть, даже конюх. Сколько у вас людей?
Исли попытался ответить, но не смог произнести ни слова. Прочистил горло и попытался вновь.
– Двенадцать, – сказал он наконец. – Двенадцать служащих на полный рабочий день.
В этот момент женщина в зеленом – жнец Рэнд – появилась из кухни, ведя за собой человека, недавно нанятого женой Исли. Ему было чуть за двадцать; во всяком случае так казалось. Исли не смог вспомнить его имени.
– Кто это? – спросил Годдард.
– Служащий бассейна, – ответил Исли.
– Служащий бассейна, – передразнивая Исли, произнесла жнец Рэнд.
Годдард кивнул мускулистому жнецу в оранжевом, тот подошел к молодому человеку и дотронулся до его щеки. Служащий рухнул на пол, стукнувшись головой о мраморные плиты. Глаза его были открыты, но жизнь покинула их. Он был мертв.
– Работает! – воскликнул жнец Хомский, глядя на свою ладонь. – Определенно мы заплатили не зря.
– Так вот, – сказал Годдард. – Хотя мы имеем право взять все, что выберем, я человек справедливый. В обмен на ваш чудесный особняк я предлагаю вам, вашей семье и тем из вашей обслуги, кто выжил, полный иммунитет на каждый год, который мы проведем здесь.
Облегчение, испытанное Исли, было немедленным и полным. Как странно, подумал он, у меня украли дом, а я ликую!
– На колени! – приказал Годдард, и Исли подчинился.
– Целуйте кольцо.
Исли не колебался. Он приложился губами к кольцу так плотно и сильно, что кромка оправы камня врезалась ему в губу.
– Теперь вы пойдете в свой офис и подадите в отставку. С настоящего момента.
На сей раз Исли все-таки не удержался:
– Простите?
– Вашу работу сможет выполнять кто-нибудь другой. Я уверен, страстно желающих занять ваше место целая очередь.
Исли поднялся. Его колени по-прежнему слегка дрожали.
– Но… но почему? – спросил он. – Разве нельзя мне и моей семье просто уйти? Мы вас нимало не побеспокоим. Мы уйдем в той одежде, что на нас надета, и вы никогда нас не увидите.
– Увы! – сказал жнец Годдард. – Я не могу вас отпустить – мне нужен новый служитель бассейна.
Я думаю, это мудро – не давать жнецам права уничтожать друг друга. Такое решение было принято для того, чтобы не допустить византийских захватов власти. Но где есть власть, всегда найдутся те, кто захочет ее захватить.
Я думаю также, сколько мудрости было в решении разрешить нам убивать самих себя! Признаюсь, возникло немало моментов, когда я думала об этом. Когда груз ответственности непосильной ношей ложится на твои плечи, так хочется оставить этот мир! И только одна мысль останавливала меня от свершения этого последнего деяния.
Если не я, то – кто?
Будет ли жнец, меня заменивший, столь же способным к сочувствию, столь же справедливым?
Я могу примириться с миром, где меня не будет. Но мысль о том, что другие жнецы станут заниматься «жатвой» в мое отсутствие, для меня непереносима.
– Из журнала жнеца Кюри.
Глава 17
Седьмая заповедь
Ситра и Роуэн проснулись вскоре после полуночи, оттого что кто-то грохотал во входную дверь. Они выбежали из своих комнат, едва не столкнувшись в коридоре, и одновременно посмотрели на закрытую дверь Фарадея. Ситра повернула ручку, дверь открылась, и она увидела, что в комнате никого нет. Да и белье не было смято – в постели никто этой ночью не спал.
Такое случалось нечасто, но бывало, что жнец не ночевал дома. Ситра и Роуэн понятия не имели, где он проводил эти ночи, а желания расспрашивать у них не было. Любопытство стало одной из первых жертв их ученичества. Они давно поняли, что о многих обстоятельствах жизни жнеца им лучше до поры до времени не знать.
Мощные удары продолжались – не постукивание костяшками пальцев, а полновесные удары кулаком.
– Что это может быть? – спросил Роуэн. – Он что, забыл ключи?
То было самое разумное объяснение, а разве самые разумные объяснения не являются одновременно и самыми правильными? Ситра и Роуэн подошли к двери, внутренне готовясь к серьезной взбучке.
– Вы что, не слышите, как я стучу? – вот-вот раздастся рык Фарадея. – Среди жнецов уже двести лет не было глухих. Вы – первые!
Но когда они открыли дверь, там стоял не жнец Фарадей, а пара офицеров. Не обычная полиция, а офицеры Охраны Лезвия, на что указывал соответствующий знак на груди их униформы.
