Я нисколько не сожалею о принятии этого решения. Но может быть, «Гипероблако» справилось бы с этим делом лучше?
– Из журнала жнеца Кюри.
Глава 5
«Но мне ведь всего девяносто шесть!..»
В другой ситуации поход на рынок был бы обычным, даже скучноватым делом; но отправиться туда в компании жнеца – в этом содержалась изрядная доля безумия.
Как только двери крытого рынка отворились и они вошли, ужас, который овладел торговыми рядами, передался Ситре, и она едва не покрылась гусиной кожей. Ничего откровенно-вульгарного: никаких охов, криков или стонов – люди привыкли к тому, что жнецы время от времени пересекают их жизненный маршрут. Но над рынком повисло гробовое, всепроникающее молчание – словно жнец и его спутники неожиданно вышли на театральную сцену и нарушили ход пьесы.
Как заметила Ситра, здесь были представлены три типа людей.
Тип первый. Всеотрицающие. Эти притворялись, что никакого жнеца среди них нет. Не то чтобы они просто игнорировали того, кто несет смерть. Нет, всем своим поведением они отрицали факт его присутствия. Это напоминало Ситре поведение маленьких детей, которые, играя в прятки, закрывают глаза, думая: если они никого не видят, то и их не видит никто.
Тип второй. Искусные беглецы. Эти скрывались, притворяясь, будто их бегство вызвано естественными причинами. Они неожиданно вспоминали, что забыли купить яиц, или внезапно бросались в погоню за убежавшим ребенком, которого в общем-то и не было. Один покупатель даже оставил свою тележку, бормоча, что забыл дома кошелек, хотя наличие оного выдавал оттопыренный задний карман. Он помчался прочь и больше не возвращался.
Тип третий. Подлизы. Эти забывали про свои дела и подходили к жнецу, чтобы что-нибудь ему предложить, в тайной надежде (да ладно, какая уж тут тайна!), что он наградит их иммунитетом или по крайней мере заберет сегодня не их, а, допустим, соседа справа.
– Ваша честь, возьмите мою дыню. Она больше. Я просто настаиваю!
Знали ли эти люди, что такое лицемерное поведение может склонить жнеца остановить свой профессиональный выбор именно на них? Не то чтобы Ситра немедля назначала бы за подобное поведение смертную казнь, но если бы ей пришлось выбирать между льстецом и каким-нибудь обычным, застывшим на месте беднягой, она выбрала бы владельца дыни.
Был, правда, один покупатель, который не соответствовал ни одному из этих типов – женщина, которая действительно хотела быть им приятной.
– Доброе утро, жнец Фарадей, – сказала она, когда они проходили мимо отдела деликатесов. – Это ваши племянник и племянница?
– Вот еще! – произнес жнец, давая понять, что если родственники у него и есть, то особо он их не жалует. – Взял учеников.
Глаза у женщины слегка расширились.
– Вот как! – сказала она, и по ее интонации нельзя было понять, как она к этому относится. – И у них есть желание заниматься этой работой?
– Ни малейшего, – ответил жнец.
Женщина кивнула:
– Тогда все в порядке. Помните пословицу: «Повинуясь лишь чувствам, теряешь опору»?
Жнец улыбнулся:
– Надеюсь познакомить их как-нибудь с вашим струделем.
Женщина дружелюбно кивнула Роуэну и Ситре:
– Ну, буду только рада.
Когда женщина удалилась, Фарадей объяснил: эта женщина его давняя приятельница.
– Время от времени она для меня готовит. К тому же служит в офисе коронера, а иметь там своего человека при моей работе весьма полезно.
– Вы наделяете ее иммунитетом? – спросила Ситра.
Роуэн подумал, что вопрос выведет жнеца из себя, но тот ответил:
– Сообщество жнецов не одобряет фаворитов, но я обнаружил, что не вызову ничьего раздражения, если буду гарантировать ей годовой иммунитет раз в два года.
– А что, если какой-нибудь другой жнец лишит ее жизни в промежутке между этими периодами?
– Тогда я приду на ее похороны, и мне будет по-настоящему грустно.
Набирая еды в корзину, Ситра прихватила чипсы, на которые жнец взглянул с сомнением.
– Это так необходимо? – спросил он.
– А что вообще необходимо? – ответила Ситра вопросом на вопрос.
Роуэну показалось забавным то, как она парировала недовольство жнеца. Но это сработало, и тот позволил Ситре оставить лакомство.
Роуэн старался быть более практичным, а потому выбирал что посущественнее – яйца, муку, различные белковые продукты, а также то, что можно было бы подать на гарнир к основному блюду.
– Не бери куриное филе, – сказала Ситра, заглянув в его корзину. – Поверь мне. Моя мать – инженер по производству синтетической еды. То, что ты взял – не курица. Это выращивают в чашках Петри.
Роуэн взял еще один пакет замороженных белковых продуктов.
– А это? – спросил он.
– Морской стейк? Ну, если тебе нравится планктон, спрессованный как кусок мяса…
– А может быть, тебе тоже не мешало бы взять нормальной еды вместо сластей и чипсов? – спросил Роуэн.
– Ты всегда такой зануда?
– Разве жнец Фарадей не сказал нам, что мы должны жить так, как живет он? Сдается мне, бисквитный пломбир – не в его стиле.
Ситра состроила ироничную гримаску и тут же переключилась на ванильное мороженое.
Они продолжили движение по рынку, когда Ситра заметила двоих подозрительного вида тинейджеров, которые, похоже, следовали за ними по пятам, притормаживая, когда жнец и его спутники останавливались, и делая вид, что и сами занимаются покупками. Это, вероятно, были фрики – типы, получавшие удовольствие от всего, что граничило с нарушением закона. Иногда они действительно совершали незначительные правонарушения, хотя со временем теряли к этому интерес, потому что неизменно попадались «Гипероблаку» и получали внушение от полицейских. Поведение самых ярых нарушителей корректировали, вводя им в кровь вызывающие шок наночастицы, достаточно эффективные, чтобы помешать фрикам нарушать закон. А если не помогало и это, то фрик получал в сопровождающие персонального полицейского, который пребывал с ним ежедневно, двадцать четыре часа в сутки. У Ситры был такой дядя. К нему приставили женщину-полицейского, которую он называл своим ангелом-хранителем и на которой в конечном счете женился.
Ситра, пока Фарадей отвернулся, потянула Роуэна за рукав и обратила его внимание на фриков.
– Почему они за нами идут, как думаешь? – спросила она.
– Должно быть, рассчитывают, что скоро будет «жатва», и надеются посмотреть, – предположил он.
Правдоподобная версия, хотя, как потом оказалось, у этих двоих были совершенно иные мотивы.
Когда жнец и его спутники уже стояли в очереди к кассам, один из фриков схватил руку Фарадея и поцеловал его кольцо прежде, чем жнец успел его остановить. Камень на кольце заиграл красным, указывая на то, что хулиган получил иммунитет.
