С волосами всё никак не получалось – идеальный платиновый оттенок не давался. А появившись, исчезал спустя пару дней. И чёрные отросшие корни всегда и везде напоминали, какова на самом деле её природа.
Но по ночам тихим шёпотом звучали голоса, что подсказали путь. Кристина ранним утром ушла за черту Эль Пунто и блуждала по пустыне, пока не повстречала отшельника. Рассказала ему о своей проблеме и долго ждала, пока тот соизволит ответить. Солнце совершило полный оборот, и упали сумерки, ударившись о землю и разлившись по округе чернильной тишиной. Растворившись в ней, отшельник сказал:
– Тьма – твоё место и время, хотя стремишься ты к свету. Что же отдашь взамен этого?
– Всё, что есть у меня и что не обещано Рамону, – ответила Кристина.
– Я возьму твою жизнь, – осклабился старик.
– Она обещана Рамону.
– Тогда я возьму жизнь нерождённую, – теперь усмешка стала ещё злей, словно к такому условию он и вёл.
– Забирай.
Кивнул отшельник. Никаких клятв и подписей ему не требовалось – способен был и силой забрать обещанное. Ушёл к себе в хижину и вернулся со свинцовым ларцом, запертым на ключ.
– Три дня проведи вдали от людей. Открой и носи на себе то, что внутри. Затем вырой яму и закопай ларец так, чтобы никто не нашёл. Для тебя – это выбор и награда. Для иного может оказаться нежданной смертью.
Через три дня возвратилась Кристина к Рамону. Волосы – белоснежные, с солнечным оттенком. И лишь странный, почти невидимый шрам белел на груди, где носила она амулет, спрятанный в ларце.
Получив внешность богини, ещё больше времени стала проводить Кристина пред спиной Рамона. Ловила каждое движение мышц и оттенки поведения. Перенимала их одно за другим, заставляя себя повторять до тех пор, пока не исполняла в точности и совершенстве. В ту пору она видела незнакомку чаще, чем самого Рамона. Постепенно начало казаться Кристине, что именно её она любит всем сердцем.
Но вот настал тот момент, когда Кристина вошла в спальню к Рамону, и тот застыл, сидя в кресле. Он видел и не мог поверить своим глазам.
Та богиня, которой он поклонялся, стояла здесь во плоти перед ним. Нагая, но столь прекрасная, что не было никаких причин стыдиться той наготы. Белоснежные волосы, карие глаза и совершенная фигура.
Смотрела тем самым взглядом, что он видел в зеркальном отражении. Шла той походкой, которую он представлял. Улыбалась одними лишь уголками губ, а глаза блестели от счастья при взгляде на любимого.
– Ты здесь, – сказал Рамон и соскочил с кресла, и встал на колени.
– Да. Я пришла к тебе, – таков был ответ.
– Скажи мне, как ты шла сюда, – попросил Рамон. – Расскажи о своём дивном мире, из которого ты послала мне свой подарок. Нарисуй наше будущее взмахом руки, как ты нарисовала свой портрет на моей спине.
– Я… – голос богини задрожал, и очарование рассыпалось.
Кристина спрятала лицо в ладонях и содрогнулась от сдерживаемых рыданий. Не видела она Рамона, но догадывалась, что тот сейчас черней грозовой тучи. Стоит у окна, отвернувшись, и переживает внутри себя обман, который почти обернулся мечтой, но остался обманом.
– Ты не она, – сказал он.
То был приговор. В нём слышалась угроза наказания и немедленной расправы. Возможно, обещание смерти. Следовало бежать и спасаться, однако Кристина поступила иначе.
Она приблизилась к Рамону и впервые в жизни дотронулась до его спины.
– Войди в меня, – попросила Кристина. – Войди и забери это тело. Он любит тебя, а я люблю его. Так полюби его хоть каплей моей любви. Подари то счастье, что он заслужил. И дозволь мне хотя бы видеть.
Искра мелькнула, ослепив Кристину. А после она уже увидела спину Рамона – девственно чистую, без следа татуировки. И почувствовала – теперь хозяйка у её тела сменилась.
* * *
Той ночью богиня снизошла к Рамону и подарила тому счастье. А Кристине – зависть, торжество и горе.
Утром, лёжа в кровати и чувствуя, как её пальцы водят по лицу любимого, но не в силах заставить их изменить движение, она мысленно застонала. Та близость была не её близостью. Та любовь была не её любовью. То счастье оказалось чужим.
Ночь прошла, оставив после себя горечь и радость, а с новым днём пришли новые заботы – подготовка к свадьбе. Ни минуты не хотел ждать Рамон. Поймав счастье, не желал отпускать его.
Дни пролегли короткой тропинкой из кочек на болоте. Один, второй, третий, четвёртый, а на пятом случилась лёгкая заминка. Словно вдруг сбился глазомер и потерялась уверенность. И вот стоишь на краю кочки и размышляешь – так перепрыгнуть или же с разбега.
Рамон, до того дня ходивший с сияющей улыбкой, вдруг стал мрачен. Ночью он отказался ночевать с избранницей в одной комнате, сказавшись больным. Выглядел он и вправду бледнее обычного, так что Кристина поверила, хотя сердце сжималось в тоске. А та, которой она отдала своё тело, взглянула на Рамона долгим и пронзительным взглядом, так что он первый отвёл глаза.
Наступило утро. И едва солнце чуть поднялось над горизонтом, озарив комнату, как ворвался туда Рамон. Лицо кривилось в испуге… и потаённой страсти.
И вот тогда сердце Кристины сжалось по-настоящему. Вся боль, все испытания, что прошла она одно за другим, показались мелочью перед грядущим.
– Я любил тебя, – сказал Рамон. – И, быть может, ещё люблю. Но небо послало мне очередной знак, и я не в силах ему противиться. Не знаю, где мы допустили ошибку. Наверное, нам не стоило заниматься самообманом. Ведь ты – всё-таки не она. А это, согласись, главное.
Кристина, запертая внутри собственного тела, чувствовала стены клетки, сотканные из ужаса. Билась о прутья, в надежде выскользнуть, но не было ни одного шанса на успех. А та, что раньше жила на спине Рамона, лишь смотрела с печальной улыбкой и качала головой. И не было в том и тени горя. Одно сожаление, и ничего больше.
– Ну, давай, – сказала она. – Покажи мне тот знак. Я знаю, ты здесь за этим.
Рамон кивнул. Повернувшись спиной, он медленно скинул рубаху, и тотчас комнату заполнила тьма.
Чёрные, антрацитовые волосы с ярким отсветом падали на лоб, почти закрывая голубые, льдистые глаза. Чуть угловатая фигура, но изящная и грациозная. Смуглая кожа того оттенка, который принято называть «шоколадным», хотя ни один кондитер не добивался такого.
И угрюмое выражение лица той, что отвернулась слегка в сторону, лишь бы не смотреть на соперницу.
К чему соревноваться взглядами с проигравшей?
– Я любил тебя, – повторил Рамон, вновь надевая рубаху. – Но то уже в прошлом. Покинь мой дом спокойно и без истерик. Небо дало знак, и иного пути нет.
В тот момент Кристина ощутила наивысшую радость от того, что подарила своё тело белокурой незнакомке. Сама бы она не смогла достойно уйти с поднятой головой. С видом победительницы, а не проигравшей. Она прошла через Эль Пунто и поднялась на холм, где когда-то давно Рамон рассказал ей о своём даре-проклятии. Опустилась возле дерева и принялась голыми руками рыть землю у корней. Грязь пачкала нежные белые руки, умащенные кремом. Забивалась под ногти и в поры кожи. Пахла сыростью и предательством.
