Кадет поймал его сияющий взгляд и мученически прикрыл глаза. Он уже научился угадывать моменты, когда Нилу приходит в голову очередная блестящая идея.
– Хозяин, он не будет нападать, он мне обещал. – Нил задрал голову к затихшему чердаку. – Ты его не вари, ладно? Ну, если ты собирался. И выйди к нам, мы хотим тебя поблагодарить.
Несколько секунд было очень тихо: Нил ждал, монструм не подавал признаков жизни, Кадет сжимал ручку двери. Грудь у него ходила ходуном, и Нил впервые задумался, как же им, беднягам, тяжко дышится с этими масками на лицах.
Потом раздались звуки шагов на лестнице, ведущей с чердака. Скрипучие. Конечно, скрипучие, как Кадет и предполагал. Нил понял, что глупо улыбается. Недостаток анимы, который он чувствовал, как тупой кол, загнанный под ребра, исчез без следа.
– Ну надо же, дожили, – проворчал голос за дверкой в дальнем конце комнаты. – Возвращение блудного сына. Столько лет спустя и в такой компании. Поразительно.
Дверь была почти в человеческий рост, поэтому Нил оказался не готов к тому, что увидел, когда она распахнулась. Ростом старик едва доставал Нилу до пояса: лысоватый, с проседью в мягкой рыжеватой бороде. От него веяло теплом и запахом грибов, и у Нила возникло странное чувство: как будто старик, как и теневой помощник Кадета, просто принял такую форму. Уж больно молодые были у него глаза: прозрачно-зеленые, ясные и упрямые, они словно принадлежали кому-то гораздо выше ростом, гораздо сильнее, кому-то совсем не забавному.
На Нила он смотрел вроде бы снизу вверх, но от этого взгляда хотелось присесть, чтобы быть ниже ростом, и бормотать, что ты не сделал ничего плохого. А старик уже перешел к Кадету и оскалил зубы так, что даже не понять было, улыбка это или угрожающая гримаса.
– Да уж. Очень, очень интересно, – протянул он и вдруг засмеялся густым, низким смехом, который тоже подошел бы кому-нибудь в два раза крупнее. – Ну что ж, добро пожаловать в зимнее пристанище. Платите и можете ночевать.
– Но… – Нил захлопнул было рот, чтобы не задавать глупых вопросов, и все равно не удержался. – Но почему зимнее? Сейчас ведь… ну… лето.
– На этих широтах к зиме относятся положительно, – подал голос Кадет, который, видимо, задался целью переиграть старика в гляделки. – Все ближайшие золотые народы связывали зиму с безопасностью. По легенде, такое пристанище может вызвать любой, кому оно понадобится. Здесь всегда…
– Зима, – закончил за него старик. – Умный, что ли?
– Вроде того, – спокойно ответил Кадет.
Но Нил видел: его потряхивает, и руки за спиной сжаты в кулаки.
– Благодарим от всей души, что впустили, мы очень, очень благодарны, – встрял Нил, решив, что надо брать дело в свои руки, пока их не выгнали. – Но я не знаю, чем платить. Могу вот только… – Он прикрыл глаза, и ладонь вспыхнула золотом. – Возьмете?
Старик отошел от Кадета, и на его лице проступило что-то похожее на искреннюю улыбку, не насмешливую, просто добрую. Он взял руку Нила своими короткопалыми морщинистыми ладонями. Сияние в них не впиталось, и Нил не почувствовал, чтобы у него что-то забрали, – никакой пустоты в груди, никакого покалывания в коже руки. Он ожидал возгласа вроде «Неужели у тебя есть магия!», и тогда он сказал бы: «Да, я золотой стриж», и старик восхитился бы, и это было бы приятно. Но тот изучал его руку, как игроки в Селении изучали еще незнакомое оружие: пристально, деловито.
– Хороший мальчик, такие долго не живут, – пробормотал старик и покосился на Кадета. – Береги его, потом спасибо скажешь.
На лице Кадета было написано, что беречь этого хорошего мальчика – последнее, чем он собирается заниматься. Старик ласково похлопал Нила по руке и выпустил.
– Нет, малыш. Я лесовик, мне анима не нужна, тебе самому пригодится. Но без платы выгоню взашей. Мне нужно-то немного: ценную вещь, которую не жалко.
– Это противоречие, – заявил Кадет, но лесовик и ухом не повел.
Нилу перечень своего имущества не надо было составлять: оно равнялось абсолютному нулю. Даже потрепанная игровая форма – штаны и рубашка мышасто-серого цвета – были, строго говоря, собственностью Ястребов. Он выжидающе уставился на Кадета, но тот покачал головой.
– У меня нет личного имущества.
– Вообще никакого? – удивился Нил. – А зачем же…
– Зачем вы захватываете мир, если потом у вас ничего нет? – закончил за него лесовик.
– Собственность – это устаревшее и бессмысленное понятие, – огрызнулся Кадет. – Империя может выделить все необходимое, если отправить запрос, но сейчас, полагаю, это невозможно.
Лесовик тяжело вздохнул.
– М-да, – сказал он. Оглядел Кадета – и его лоб разгладился. – Вот! Блестящая штука! Отдай, и можете ночевать.
Кадет опустил взгляд себе на грудь и нахмурился. Как и всегда, у него на униформе блестела металлическая плашка с выпуклыми цифрами: «723».
– Это номерной знак. Я не могу его отдать, мы отчитываемся за их утрату. Ястреб не может без него, униформа считается неполной.
– Парень, а ты не забыл, где находишься? Поверь, если я окажусь не на вашей стороне, неполная униформа станет наименьшей из твоих проблем.
Лесовик протянул руку, и Кадет, отстегнув значок, хмуро положил его лесовику на ладонь. Тот рассмотрел его, попробовал на зуб, удовлетворенно кивнул и убрал за пазуху.
– Тени нет. Прекрасно. Просто вещь, сделанная кое-кем особенным. – Рот изогнулся в усмешке. – Добро пожаловать.
Нил знал, где делают эти плашки, но понятия не имел, с чего вдруг это вызвало у лесовика такую радостную усмешку.
– Можете переночевать и поесть. Не хоромы, зато сухо. – Лесовик забрался на лавку и свистнул, глядя туда, где лежала тень в форме собаки. – Иди сюда. Славный, верный пес. Собак хлебом не корми, только дай на лавку забраться.
Кадет уже открыл рот для очередной речи о том, что его монструм совсем не славный и никому не подчиняется, но тот уже принял свою нормальную форму, подбежал к лавке и одним прыжком вскочил на нее. Лесовик опустил ладонь ему на холку и почесал. Глаза Кадета округлились. Нил хмыкнул и хотел высказаться, но тут заметил около печи закопченный котелок с плоским дном. Он был накрыт белой тканью, и мысли Нила на всем скаку свернули к теме еды.
– Угощайся, – мягко сказал лесовик, переводя изучающий взгляд с него на Кадета и обратно.
Нил подошел, сдернул ткань, и над котелком поднялся густой пар. Внутри оказалась горячая вода с какими-то разваренными травами, и Нил блаженно прикрыл глаза.
Он понятия не имел, что это, но пахло просто волшебно: лесом, хвоей и цветами.
– Только не говори, что ты собираешься это… – начал Кадет.
Но Нил уже взял с полки кружку, зачерпнул содержимое котелка и сделал глоток. Кадет застонал.
– Никогда, – отчеканил он. – Никогда не пей и не ешь того, что предлагают незнакомые люди. – Он покосился на лесовика, который болтал ногами и чесал мирно дремлющего монструма, и его брови страдальчески изогнулись. – Или не люди.
