— И давно у вас тут вороны каркают? — спросил Милодар.
— Он пытается нам зубы заговорить! — злым голосом воскликнула Вероника. — Ему не хочется признавать, что его милая лавочка держит нас здесь взаперти, словно мы уже совершили страшные преступления.
— А что, если так случится?
— Даже самого страшного убийцу на Земле не считают убийцей, пока его не осудит суд. А нас, детей, можно считать заведомыми убийцами? — сказала Ко. — Почему мы должны, и без того наказанные судьбой, раз лишены папочек и мамочек, еще лишиться свободы?
— А если…
— Только не надо вашей занудной пропаганды! — возразила Ко. — Не надо нам талдычить про страшных чудовищ, которые заключены в нас, про вирусы и убийственные наклонности, которые в нас проснутся. Вы, комиссар, в своей жизни побывали на разных планетах. Вы имели куда больше шансов, чем мы, маленькие дети, подхватить вирус или внедрить в свое тело паразита. Но мы-то вас не держим на острове.
— Не я придумал эти правила, не мне их отменять, — сказал комиссар. — Сейчас мы говорим о другом.
— Сейчас мы говорим именно об этом, — зло сказала Ко. — Поставьте себя на наше место. Мы-то знаем, что мы обыкновенные, и мы хотим всего, чего хотят наши сверстницы на воле. Но нам ничего нельзя. И потому мы понимаем, что наш единственный шанс — воспользоваться слабостью наших тюремщиков…
Комиссар поморщился. Слова «тюремщики», «лагерь», «воля» вызывали у него желудочные спазмы.
— Мы уговорили Артема, который безумно влюбился в Веронику, — сказала Ко, — последовать идиотским правилам игры. Если бы мы сказали, что у Вероники роман с учителем физкультуры, — объект ее страсти немедленно бы вылетел с острова. Но что случится, если мы с Вероникой на всех углах будем кричать, что ее преследует мертвец Джон Грибкофф? Это будет шок, за которым, вернее всего, не последует выводов, потому что мертвец — самая подходящая пара для Угрозы мира!
— Так… вы решили, что если Вероника начнет рассказывать совершенную чепуху, ей никто не поверит, никто не станет ее выслеживать и, уж конечно, никто не заподозрит физкультурника Артема в попытках обесчестить воспитанницу детского дома, несовершеннолетнюю притом, — понял ситуацию Милодар.
— А если кто-то и заметит нашу парочку, — завершила рассказ Ко, — то рассказывать другим постыдится. Кому хочется, чтобы про него говорили, что он верит во всякую мистическую чепуху и повторяет бредни полоумных девчонок.
— Ну что ж, остроумно. Даже слишком остроумно для подростков, — произнес Милодар.
— Мы не подростки, — сурово ответила Вероника. — Мы уже девушки.
— И может быть, в зловещем вертепе, откуда мы все родом, совершеннолетие наступает в шестнадцать, — сказала Ко.
— А может, и в четырнадцать, — высказала предположение Вероника.
— Ну что ж, ловко! — вынужден был признаться Милодар. — Все знали, что у Вероники роман с мертвецом. И отворачивались, когда случайно видели мертвеца на вашем острове.
Тут Вероника вздохнула и добавила:
— Все было бы хорошо, если бы не наша госпожа Аалтонен. Она не ест сахар и нам не дает. Она такая глупая, что у нее даже фантазии нет, — сказала Вероника. — Она пошла проверять. А у Артема не такие уж крепкие нервы…
— Как Веронике бы хотелось, — добавила Ко.
— Не перебивай!
— Тебе хотелось, чтобы он тебя украл! Ты на все была готова, чтобы он тебя украл! Но он не решался потерять такое хорошее место.
— Теперь поздно о нем говорить! — вздохнула Вероника. — Мне не хочется больше встречаться с героем, который с такой скоростью убегает со свидания при виде госпожи Аалтонен.
— Не будь к нему так строга. Ведь он такой красивый! — пропела Ко, и Милодар с подозрением поглядел на лучшую подругу Вероники. Тут могла таиться опасность для девушки. Нет людей более опасных, чем лучшие подруги!
— Где он теперь? — спросил Милодар.
— Наверное, у себя, — ответила Вероника. — Ко мне он — ни ногой… Трусливое ничтожество!
— А есть ли у него укромное место… скажем, где вы встречались, чтобы поцеловаться без свидетелей?
Наступила пауза. Если Вероника и знала о таком месте, гнев ее против возлюбленного был не настолько силен, чтобы выдать его и лишиться навсегда.
Милодар поднялся и громко вздохнул.
— Вы усугубляете, — сообщил он.
— Вы не правы, — ответила резкая Ко. — Если бы речь шла только о таких чудовищах, как мы с Вероникой, я бы первая кинулась искать нас по помойкам и подвалам, чтобы уничтожить. Но когда от вас скрывается трижды перепроверенный учитель физкультуры из детского дома, то Земле, пожалуй, ничего не угрожает. Ведь признайтесь, комиссар, у физкультурника Артема есть чин лейтенанта полиции?
— Ничего подобного! — рассердился правильной догадке Милодар. — Я в первый раз о нем здесь услышал.
Ко нагло усмехнулась, и Милодар понял, что никогда в жизни не приблизит к себе это существо. Ко слишком изобретательна и хитра, именно она придумала глупую на первый взгляд, но психологически верную версию с мертвецом Джоном.
— Сейчас же говорите, где вы его прячете! — воскликнул Милодар. — Или я весь остров переверну, а вам… — тут Милодар спохватился, что грозить девочкам, сиротам, неэтично, и закончил фразу так: — …больше никогда не увидеть этого мерзавца Артема. Который воспользовался вашей невинностью и несовершеннолетием для того, чтобы над вами надругаться.
— Во-первых, не над обеими, — возразила Ко, — о чем я сожалею.
— Во-вторых, он не успел надругаться, потому что прибежала директриса, — добавила Вероника.
— В-третьих, Вероника сама пришла к нему на свидание, — произнесла Ко.
— В-четвертых, — закончила Вероника, — я не имела ничего против того, чтобы надо мной надругался именно Артем. Это, наверное, очень приятно.
— Проклятие! — возмутился комиссар. — Я вас всех разгоню.
Вероника посмотрела на комиссара с жалостью, и вдруг он с ужасом понял причину этого взгляда. Вероятно, она думает, что маленькому комиссару ни разу не удавалось никого обесчестить. И, возмутившись этим подозрением, он вскричал:
— Еще чего не хватало! У меня было три жены, и сейчас я снова намереваюсь жениться!
— Это сексуальный маньяк, вот в чем дело, — сказала Вероника своей подруге, та молчаливо склонила голову, соглашаясь, и обе на всю жизнь заработали себе смертельного врага в лице комиссара Милодара.
Над островом прозвенел колокол — звук этот был приятен и разнесся далеко над озером.
— Нас зовут к ужину, — сказала Ко, — мы можем продолжить разговор после ужина, но опаздывать на него мы не имеем права — служба безопасности строго следит, чтобы мы, чудовища, не отбивались от рук. Но после ужина мы можем продолжить интервью, — сказала Ко.
