– Прикрой его, – зашипела сестра.
Я послушалась и бросила куртку, которую все еще держала в руках, на спящего голого незнакомца. Бросок вышел неудачный. Куртка упала ему на лицо. Его хозяйство ниже пояса по-прежнему оставалось неприкрытым.
– Если его вырвет, он задохнется, лежа на спине с курткой на голове, Бонни!
Мы не раз видели, как Хэнк и Кэш блевали после пьянки. Папу однажды рвало во сне, и если бы мамы не оказалось рядом, он бы захлебнулся. Сама мама никогда не пила больше банки пива в день и говорила, что это для здоровья, чтобы «промыть почки».
– Ну тогда сама ее двигай, Минни. – Я показала на куртку, прикрывшую лицо пьяницы. Почему я одна должна все делать?
Минни испуганно замотала головой.
– Ладно, – вздохнула я.
Присев на корточки, я подкралась к нему, выставив вперед ногу и наклонившись набок. Потом я протянула руку, сдернула куртку с лица мужика и перебросила ее пониже. На меня смотрели широко раскрытые глаза. Он уставился на меня, не мигая, а я вскрикнула и упала на пятую точку.
– Какого хрена? – невнятно произнес пьяница и схватил меня за лодыжку.
Я дернула ногой и высвободилась из его хватки, а Минни помогла мне подняться. Мы обе споткнулись, упали, снова вскочили и побежали прочь.
– Эй! Вернитесь! Чего убегаете? – закричал пьяница нам вслед. – Я все веселье пропустил, что ли? Ни черта не помню!
– Точно не Иисус, – фыркнула я, и мы, хихикая, поспешили домой.
– Мы все насквозь пропахли горелыми шинами, и, стоило мне закрыть глаза, я тут же представляла себе обвисшее достоинство этого мужика, – сказала я Финну, смеясь. – Но на следующий день Минни продолжила заниматься «благотворительностью». Для нее каждый нуждающийся был возможностью сделать мир лучше. Она будто знала, как мало времени ей отмерено, и старалась таким образом оставить свой след в жизни. Пожалуй, Минни выбрала не худший способ. Но я до сих пор ненавижу запах жженой резины.
– Разве можно заработать, сжигая шины? – В голосе Финна слышалось недоверие.
– Много – нет, но хоть что-то. Мы сами никогда не жгли, но многие этим промышляли. Наш папа, чтобы заработать, путешествовал по соседним городкам с выступлениями, и ба вместе с ним. Когда мы с Минни подросли, стали брать и нас. Мы объездили все Аппалачи, пели на ярмарках, в церквях и на семейных праздниках. Плату папа брал наличными или продуктами и никогда не декларировал доходы, чтобы не отняли пособие. Этот черный заработок вместе с государственными деньгами позволял нам жить лучите многих семей в Грассли и уж точно лучше всех в изложине.
– В «изложине»?
– Ну, это долина. Район, где живут хиллбилли. Лощина. – Я постаралась заменить слово на более распространенное.
– Когда ты говоришь «изложина», мне кажется, будто я попал в начало тридцатых годов и мы рассуждаем о Великой депрессии, – пробормотал Финн.
– То есть я разговариваю, как Бонни Паркер? Выходит, у нас с ней все же есть что-то общее. – Много общего на самом деле. – В Аппалачах с тех пор, по-моему, мало что изменилось. Во всех штатах региона – в Айове, Кентукки, Теннесси, Западной Виргинии, Северной Каролине – найдутся сотни таких городков, как Грассли. При этом в Америке мало кто вообще знает о нашем существовании. Над нами летают самолеты, но с такой высоты все выглядит красиво.
Финн положил ладонь мне на колено, словно желая утешить. Я уставилась на эту большую, крепкую руку, и на мгновение мне захотелось стать маленькой-маленькой, чтобы можно было целиком спрятаться под его ладонью и забыть о существовании Грассли и других похожих городков. Но они существовали и будут существовать, сколько ни прячься.
– Врач Минни говорила, что такую бедность, как у нас в горах, она видела, пожалуй, только в Индии, куда ездила с гуманитарными миссиями. Но про Аппалачи особенно не говорят… Вот никто и не знает. Своим родителям я построила хороший дом на четыре спальни, у них теперь все есть, но мне до сих пор иногда снится Грассли, и, когда просыпаюсь, я еще долго ощущаю запах горелой резины. Для меня отчаяние пахнет именно так. Жжеными шинами.
– Из-за этого ты так стараешься помочь каждому встречному? Матерям с детьми, бездомным проповедникам, людям на обочине?
Я пожала плечами:
– Так поступала Минни. Когда Уильям говорил о посланниках Господа и о том, чтобы одеть нагих и накормить голодных, я вспомнила о ней. Помнишь, я рассказывала тебе про псалом, который мы пели? Про обители? Я верю в небесную обитель, но было бы здорово, если бы люди перестали праздно мечтать и начали делать.
– Начали делать что? – спросил Финн.
– Что-нибудь. Просто перестали прожигать время впустую, надеясь, что их ждет обитель на небесах. Мы с Минни организовали фонд под названием «Обители». Я давала деньги, а сестра всем руководила. Мы хотели помочь детям составить конкретный план исполнения мечты, а потом воплотить его. Чтобы множество обителей ждало не только на небе.
От мысли о фонде на меня сразу накатила усталость. Это было детище моей сестры. Может, стоит переименовать его в «Обитель Минни»? Эта идея немного подняла мне настроение.
– Ты сказала, что Минни пыталась сделать мир лучите, будто чувствовала, что скоро его покинет. И что, теперь ты пытаешься сделать то же самое? Сделать мир лучите, прежде чем покинешь его? – Голос Финна звучал невыразительно, но глаза внимательно изучали мое лицо.
Пожалуй, я заслужила подобные вопросы, учитывая, при каких обстоятельствах мы познакомились. Я сама не знала, почему поступала так или иначе. Просто появлялось желание что-то сделать, и я ему не сопротивлялась. Обычно, следуя интуиции, я оказывалась права. Хоть и не всегда.
– Мне кажется, я просто пытаюсь найти что-то настоящее. Нет ничего плохого в мечтах о небесных обителях. Но жизнь не должна сводиться к терпению и надежде на лучшее. А порой кажется, что у людей ничего, кроме надежды, и нет. Богатые, бедные, больные, здоровые – все мы тонем в собственных мечтах, надеясь, что придет кто-то могущественный и все мечты сбудутся.
17
Мгновенная скорость
«„ЭНТЕРТЕЙНМЕНТ БАЗЗ“ СЛЕДИТ за развитием событий, связанных с исчезновением Бонни Рэй Шелби. Все началось в минувшую субботу, когда певица внезапно ушла со сцены „ТД-гарден“. Напомним, что люди из ближайшего окружения Бонни Рэй, не сумев найти звезду, обратились в полицию рано утром в воскресенье двадцать третьего февраля. Вместе с певицей пропали деньги, кредитные карты и некоторые личные вещи. Это дало основания полагать, что в исчезновении мисс Шелби замешаны третьи лица, которые заставили ее покинуть место концерта.
В дальнейшем мисс Шелби была несколько раз замечена в сопровождении этого мужчины, бывшего уголовника Инфинити Джеймса Клайда. Шесть лет назад он попал в тюрьму за вооруженное ограбление, а после освобождения проживал в Бостоне. В последний раз его видели как раз в ту ночь, когда Бонни Рэй Шелби исчезла с арены „ТД-гарден“. Полиция связалась с его матерью, Гретой Клири, которая также живет в Бостоне. По данным наших источников, женщина сообщила полиции, что ее сыну предложили работу в Лас-Вегасе. Однако близкие друзья матери Клайда утверждают, что сын не зашел к ней попрощаться, а его внезапный отъезд удивил и расстроил ее.
