Дальше шёл десяток страниц с тщетными попытками разгадать новый ребус. Дима раскладывал названия по буквам и слогам. Отмечал их на карте, соединял прямыми линиями и линиями с учётом изгиба поверхности Земли. Искал точки пересечения. Выписывал названия стран, их валюту, годы основания городов – собирал всю возможную информацию, но пока ничего не смог добиться. Всего лишь набор из девяти ничем не связанных названий.
– Есть идеи? – с надеждой спросил Дима.
– Пока нет.
– А главное, мы ведь использовали только начало из зашифрованной подсказки. Там ещё много чего. Мир у нас лишился оков, тут всё понятно. А вот «оковы станут ключом» – это как? – Дима с сомнением покрутил в руках каменную подставку из-под глобуса. – Может, это действительно ключ? Тут ведь и магнит свой. Может, он не только блокирует глобус, но и… открывает что-то. Только что? И дальше: «Ты расскажешь о своём путешествии, чтобы узнать мою тайну. А вместо крови прольётся вода». Как это понимать?
Максим не ответил. Зачарованный, смотрел на список из девяти названий. Дима и не догадывался, как близко подошёл к разгадке, а под конец стал искать слишком сложное решение. Максиму хватило одной минуты, чтобы во всём разобраться. Он в ужасе замер. Уже тогда, в квартире Шмелёвых, понял – безропотно и без сопротивления, – какой именно сделает выбор. Не успел ничего обдумать, взвесить, но знал, что не отступится.
Диме ничего не сказал. Более того, предложил ему двигаться в том же направлении – искать пересечения линий, сравнивать координаты отмеченных мест. Пробовать шифровальный ключ или шифр Цезаря. Знал, что всё это уведёт Диму от разгадки.
Отец оставил подсказку именно ему, Максиму. И только он мог довести начатое до конца. Один. А Диме с Аней пришла пора выйти из игры. И не только им. От Кристины тоже предстояло избавиться.
Сейчас, оказавшись с ней в лесу, Максим только утвердился в своём решении. В конце концов отбросил излишнюю осторожность и рассказал Кристине про глобус во всех подробностях, разве что не стал повторять Диминых интонаций и неуместных наводящих вопросов. Всё это уже не имело значения, ведь Максим назвал не те города, что были отмечены на самом деле, к тому же заявил, что их было шесть.
– Вот как, – протянула Кристина. – Значит, ты был прав? Если бы мы сломали глобус, то остались бы без разгадки? А эти шесть названий, они…
Кристина не успела договорить. Опять позвонил Дима. В седьмой раз. Максим уже подумал отключить телефон, но в итоге всё-таки ответил. Жестом попросил Кристину подождать. Приложив телефон к уху, убавил громкость динамика, чтобы она не могла услышать их разговор.
– Ты же в Клушино?
– Да, помню.
– Я по поводу камер.
– Успеем. До зачёта ещё три дня.
– Ты с Кристиной, что ли?
– Точно не знаю.
Максима забавлял такой разговор.
– Снимешь камеры, ладно? Просто открути их. Они там уже разрядились. А то, сам понимаешь, сегодня висят, а завтра уехали. Ищи потом.
– Хорошо.
– И ещё… Знаю, вся эта задумка не удалась, но, Макс… Поверь мне. Пока ничего не говори Кристине, ладно? Про глобус, про наши подозрения. Дай мне время. Ведь ещё можно в хостел зайти. Они там по паспорту регистрируют. Думаешь, сложно подкупить администратора?
– Не переживай, разберёмся.
Максим выключил телефон. Теперь им никто не должен был помешать. Остановился и притянул Кристину к себе. Почувствовал её дыхание на своём подбородке. Она не отстранилась. Стояла рядом и только крепче сжимала его руку.
План с камерами провалился. Никто так и не наведался проверить заброшенный дом. Этого и не потребовалось. Дима сделал своё дело. В ту секунду, когда они увидели подъехавшую «Тойоту», всё изменилось. Да, это была ложная тревога, но тогда Максим впервые смирился с мыслями, которые так долго от себя прятал. На следующий день устроил собственную проверку.
Позвонил маме. Спросил её о Кристине. Выяснилось, что до ночи, когда Кристина приехала к ним с синяком на щеке, мама видела её лет шесть или семь назад. После развода она почти не общалась с Абрамцевым, да и Кристина долгое время жила в Туле.
Максим восстановил события той ночи и с сожалением признал, до чего нелепо всё вышло. Ведь он первый зашёл в дом, сказал маме, кого именно привёл. Если бы Кристина зашла без предупреждения, мама бы её не узнала. А так поверила Максиму. Семь лет – большой срок.
На этом Максим не остановился. По экзаменационным спискам на сайте Строгановки узнал, в какой группе учится Абрамцева Кристина Дмитриевна. Заодно увидел, что она не допущена к экзаменам. Позвонил в деканат. Сказал, что звонит по поручению её мамы, которая не может дозвониться до дочери и тревожится за неё. В деканате сказали, что Кристина с середины апреля не ходит на занятия, что с её отцом безуспешно пытались связаться и уже обратились в полицию. Не дожидаясь вопросов, Максим положил трубку.
Значит, настоящая Кристина пропала примерно в то время, когда эта Кристина, стоявшая сейчас в клушинском лесу перед Максимом, впервые появилась у него в доме. Пропала, как и её отец. Как и Погосян.
– Где теперь глобус? – Кристина вырвала Максима из задумчивости.
Пожалуй, его рассеянность могла выглядеть подозрительной.
Максим с горечью смотрел Кристине в глаза. Наслаждался тем, что может свободно изучать её лицо. Линию подбородка. Нос. Брови. Ресницы. Такие красивые и такие родные. Светлую мягкую кожу.
Синяк на правой щеке отчасти рассосался, оставил после себя жёлто-коричневые пятна.
– Мы его разбили.
– Разбили?
– Да. Заглянули внутрь.
– И что?
– Пусто. Только механизм. Никаких посланий. И шесть светодиодов.
– Как и предполагал Дима?
Они говорили тихо, не скрывая волнения. Их дыхание перемешивалось в едином тёплом порыве. Максим высвободил руку из руки Кристины и теперь обнял её. Кристина не ответила, но и противиться не стала.
– Почти. Внутренняя сфера оказалась полой. В ней – небольшой механизм, закреплённый на южном полюсе. Его тяжесть не давала внутренней сфере перевернуться, всегда держала север наверху. В основе привода – четыре магнита. Над ними – три плоские катушки с тонкой медной проволокой. Их запитывали шесть чёрных зеркалец солнечных батарей «Трони». То есть, когда поступало напряжение от солнечных батарей, катушки превращались в магниты.
Три магнита против четырёх давали постоянное вращение. Кроме того, от привода поднималась тонкая штанга, на конце которой располагался ещё один магнит. Зачем он, мы так и не поняли. Да это и не важно. Главное, что вращение механизма передавалось всей внутренней сфере, ведь она висела в жидкости, и никакое трение ей не мешало.
К механизму отец припаял проводки со светодиодами – таким образом, что при полном обороте контакты замыкались. Светодиоды вспыхивали. Затем контакт размыкался и светодиоды гасли.
