Если верить Эрику Бёрну, мы участвуем в социальных играх, да и вообще всё делаем лишь для того, чтобы заполнить время. А такого времени у современного человека, сытого и даже пресыщенного, защищённого железобетонными стенами и социальным пакетом, предостаточно. И если не знаешь, чем его заполнить, неизбежно сталкиваешься с самим собой. Приходят мысли о собственном назначении. Тщетно задаёшь себе главные вопросы жизни, вселенной и всего такого. А потом, испугавшись бездны, в которую заглянул, всё равно бежишь назад, к обыденной жизни. Пытаешься навязать себе хоть какую-то ситуацию, хоть какое-то общение и принести им в жертву сокровище, оказавшееся ненужным и губительным, – свободное время.
Диму пугала эта бездна. И всё же он с какой-то сладострастной обречённостью ждал своего одиночества. И даже сейчас, оказавшись в центре совершенно новой ситуации, видя, как она сблизила его с Максом, Аней и даже с Кристиной, которую он едва знал, Дима не позволял себе расслабиться. Каждый день настойчиво напоминал себе, что эта ситуация тоже когда-нибудь закончится. И он вновь останется один.
Несмотря на эти и другие терзавшие его мысли, Дима продолжал готовиться к летней сессии, до которой оставалось чуть больше двух недель, а попутно выполнял всё, что ему поручил Максим. Расписал хронику связанных с «Особняком» событий. Добавил туда сведения, которые вчера Максим раздобыл у Покачалова и вычитал в письмах краеведа. Общая картина постепенно обретала чёткие контуры, и Дима уже подумывал, что потом, когда весь этот кошмар с угрозами и похищениями людей закончится, он сможет написать большую статью или даже книгу. Почему бы и нет? Что-нибудь в духе Вулфа или Капоте. Полноценное журналистское расследование. С этого вполне могла начаться его карьера.
Дима старательно выписал имена всех так или иначе замешанных в этом деле людей, даже составил небольшую подборку фактов о каждом из них – из того, что удалось найти в интернете. И, конечно, больше всего внимания уделил Скоробогатову.
Об Аркадии Ивановиче было известно не так много. Он родился в Свердловске в пятьдесят шестом году. Окончил Уральский государственный университет. Долгое время работал инженером на одном из уральских заводов, занимавшихся изготовлением строительных материалов. В конце восьмидесятых эмигрировал в Испанию. Основал собственную строительную компанию в Севилье. За каких-то десять лет его компания превратилась в холдинг «Форталеза дель Сур», подмявший под себя дюжину предприятий, среди которых были инженерные, строительные и производственные. В холдинг также вошли цементный и стекольный заводы под Малагой и крупная мадридская компания, занимавшаяся дизайном интерьеров и ландшафтным дизайном. Отдельно Скоробогатов купил несколько строительных компаний в родном Екатеринбурге и в Челябинске.
В две тысячи пятом году «Форталеза» провела первую публичную продажу акций. Тогда же Скоробогатов основал одноимённый благотворительный фонд в Мадриде, целью которого стала поддержка краеведческих музеев и провинциальных художественных галерей Испании.
Дима нашёл несколько фотографий с открытия отреставрированного здания одной из таких галерей в Малаге. Это были единственные снимки, где ему удалось разглядеть самогó Скоробогатова. В остальном Аркадий Иванович жил скрытно: интервью не давал, в телешоу не участвовал, и даже на титульном листе корпоративного журнала «Форталезы», несколько экземпляров которого Дима скачал с их официального сайта, была фотография не Скоробогатова, как это можно было ожидать, а его первого заместителя.
Аня интереса к Скоробогатову не проявила. Изредка соглашалась перевести с испанского кое-какие фрагменты, с которыми не справлялся «Гугл», но делала это без особого желания. Её теперь больше интересовали зашифрованное письмо и слежка за Корноуховым.
Впрочем, Дима и без сестры уловил главные закономерности. Ведь Скоробогатов нанял Шустова в две тысячи шестом году – через год после того, как его компания занялась благотворительностью. Дима допускал, что эти события связаны. Возможно, именно там, в одном из испанских музеев, Аркадий Иванович случайно или намеренно наткнулся на что-то необычное. Это могло как-то перекликаться, например, с Затрапезным, по заказу которого Берг написал свой «Особняк». Ведь прежде чем добраться до Южной Америки, Затрапезный уехал именно в Испанию. Правда, чем он там занимался, в письмах краеведа не упоминалось.
О своей теории Дима сразу рассказал Максиму, едва зашёл к нему в хостел на Маросейке. Максим перебрался туда после того, как Корноухов сжёг маску и все связанные с Шустовым документы. Диме это показалось странным. Несмотря ни на что, он не верил в предательство Павла Владимировича, а предположение о том, что Корноухов согласился против своей воли семь лет жить с Екатериной Васильевной, считал неправдоподобным, однако спорить с Максимом не собирался.
– Корноухов отключил токарный станок. И закрыл его чехлом. – Макс выглядел уставшим. – Значит, собирается уехать.
– С чего ты взял? – Аня с сочувствием осматривала не самую уютную комнату. Они с Димой были тут впервые.
– Раньше он так никогда не делал. Даже если станок простаивал.
– Думаешь…
– Он сворачивает удочки. Сделал своё дело. Теперь готов свалить куда подальше. Наверное, продаст дом. Если уже не продал.
– А как же вы?
– Главное, предупредить маму. Там что-нибудь придумаем. Ей нельзя возвращаться в Клушино.
– Когда она приезжает? – поинтересовалась Кристина, сидевшая со скрещёнными ногами на кровати.
– Через час. Я уже написал ей.
– А если она не послушает тебя?
– Послушает. Тут ведь ничего такого. Попросил заехать к нам. Сказал, что тебе нужна кое-какая помощь.
– Мне?
– Так проще.
Комната Кристины была небольшой. Две одноместные кровати, между ними – тумба с настольной лампой. Деревянный стул без обивки и крохотный стол, почти всю поверхность которого занимали телефон, распечатанная на чёрно-белом принтере карта ближайших достопримечательностей и раскрытое меню соседнего ресторана, предлагавшего обеды с доставкой.
Вещей в комнате почти не было. В приоткрытую дверцу раздвижного шкафа Дима увидел, что тот пустует. Вешалки висели незанятые. А ведь Кристина жила тут больше недели. Дима не знал, как объяснить эту странность. В конце концов решил, что Кристина всё-таки, несмотря на страх перед людьми Скоробогатова, иногда заглядывает к себе в квартиру.
Пыльные синтетические шторы были разведены и стянуты лентой с довольно пошлыми и неуместными здесь кистями. Максим сидел с ногами на подоконнике, у открытого окна. Аня поначалу стояла в крохотной прихожей. Затем всё-таки села на кровать и показала брату на свободный стул. Дима положил туда рюкзак, а сам садиться не захотел. Достал ноутбук. Открыл файл с данными о Скоробогатове и принялся зачитывать наиболее интересные детали.
– Чем они с твоим отцом занимались после две тысячи шестого, я не знаю. В новостях, испанских или наших, об этом ничего нет. Но есть кое-что любопытное. Во-первых, Скоробогатов стал появляться на благотворительных аукционах. Я нашёл два упоминания о том, как он приобретал довольно дорогие лоты. Возможно, таких покупок было больше. Он мог действовать анонимно или через подставных лиц. Конкретно на этих аукционах требовалось использовать настоящие имена.
