– Незадолго до приезда твоего папы, – заметила Аня.
– На строительство и дальнейшее обслуживание статуи использовались деньги и золото благотворителей. Будда смотрит в сторону Пакистана и призван… это понятно. Смотровая площадка, прекрасный вид…
Максим замолчал. Ане было неудобно следить за мелким текстом, и теперь, почувствовав волнение Максима, ей пришлось чуть ли не навалиться на него, чтобы разглядеть следующие строки.
– Будда восседает на трёхэтажном святилище, – прочитала она вслух, – в котором выставлены священные тексты, старинные изображения будд, церемониальные маски и фигурки. А непосредственно под его стопами расположены витрины с артефактами и семейными реликвиями, выставленными в память о благотворителях прошлых и настоящих.
– Под его стопами…
– Поймёт истинный паломник, когда поднимется к стопе бога. – Аня, поражённая тем, что даже эта подсказка, в сущности, могла оказаться многоразовым ключом, посмотрела на Максима. – Ты уверен?
– Вообще странно. Буддизм призывает не искать прибежище в мирских божествах. Будда не бог. Он человек. Хотя индусы считают Будду одним из земных воплощений бога Вишну, а на пике Адама стопу Будды, по сути, приравняли к стопе бога Шивы. Да и тут, – Максим указал на брошюру, – его статуя вполне напоминает статуи Шивы или Ганеши.
– Значит, поблизости не оказалось ничего более подходящего.
– Скорее всего. Да и не зря же отец оставил в тайнике именно этот проспект. И ты сама сказала, что он был одним из благотворителей.
– Что теперь?
– Это далеко? – Максим обратился к Киран.
Девочка неопределённо пожала плечами.
– Мне кажется, мы проезжали статую, – заметила Аня. – Я не уверена, но если это тот самый Будда, то недалеко.
Максим готов был немедленно сорваться из Хундера. Его не останавливало даже приближение сумерек. Узнав, что монастырь Дискит расположен всего в десяти километрах от посёлка, хотел отправиться туда пешком. Аня с Рашмани едва уговорили его дождаться следующего дня.
– Там уже закрыто, – настаивала Аня. – А если будем ломиться ночью, можем всё испортить.
Максим уступил, но ещё долго не ложился спать. Для начала попросил Рашмани обеспечить их машиной. Пообещал хорошо заплатить. Опять обидел её. Рашмани прогулялась до соседей и вскоре сообщила, что утром Максима с Аней захватит отправлявшийся в том же направлении погонщик верблюдов, а обратно они смогут вернуться на попутке.
После этого Максим ещё несколько часов просидел в кабинете отца: повторно обследовал тайник, дважды задвигал и, поставив блюдце с рисом, вновь выдвигал книжный шкаф, сидел за письменным столом, просматривал старые записи и работал над третьей зашифрованной тетрадью. Наконец принял душ и вернулся к уже дремавшей Ане.
В кровати какое-то время провозился с шифровкой, а перед тем, как окончательно успокоиться и уснуть, промолвил:
– С «Городом Солнца» Дима ошибся. Это был тройной ключ: указатель на Цейлон, ключ к шифру и подсказка к шкафу.
– Да уж… – сонно прошептала Аня.
Утром, как и было условлено, они выехали из Хундера вместе с погонщиком, перегонявшим стадо в двадцать семь голов. Аня и прежде садилась на верблюда – в Египте, Турции и Марокко, где отдыхала вместе с родителями, – но никогда прежде не совершала в седле длительный переход по барханам. Не ожидала, что верблюды будут то и дело норовисто переходить на рысь.
Погонщик в синих хлопковых одеждах смеялся, довольный, показывал тёмные зубы большого рта и при необходимости помогал Ане усмирить строптивое животное. Пытался с ней заговорить – что-то спрашивал про Максима и про Суреша, которого, кажется, знал лично, однако говорил слишком неразборчиво, да и Аня постоянно отвлекалась на неудобные матерчатые поводья.
Путь занял чуть больше полутора часов. Солнце светило ярко, но пока не обжигало. Максим молча покачивался между двумя горбами, безучастно смотрел на сыпучие отроги ближайших гор. На спусках и перевалах между барханами двупалые ноги верблюда уходили глубоко в белоснежный песок, при этом Ане приходилось откидываться почти навзничь, чтобы не повалиться ничком. Её поведение веселило погонщика. Расставаясь с ней и Максимом, он не скрывал разочарования. Кажется, счёл таких попутчиков лучшим способом скоротать время.
Пришлось ещё двадцать минут идти пешком, прежде чем они выбрались к дороге, а оттуда смогли подняться на холм, где восседал тридцатидвухметровый неприступно-величественный и одновременно с тем по-индийски цветастый Будда. Глаза, подобные лепестку лотоса, руки, подобные хоботу слона, розовые ладони, уши с длинными мочками и огненный нарост-ушни́ша на макушке – всё это хорошо просматривалось уже от парадных ворот.
Войдя в чёрно-красную калитку, Максим с каждым мгновением шёл всё быстрее. Готов был сорваться на бег, но опасался привлечь внимание.
Максим провёл Аню через двор с красно-белыми кубами домов, в которых, судя по всему, могли останавливаться паломники или приезжие монахи. Взбежал по лестнице в зал для медитаций. Проскочил между вывешенными стягами-жалсáнами, символизировавшими победу учения над силами зла, между двумя рядами низеньких столов, сидеть за которыми полагалось на красных ковровых дорожках. Так быстро шёл по старому, вытертому тысячами ног паркетному полу, что его шаги разносились по пустовавшему залу громкими хлопками. Аня едва поспевала за ним. Миновав ступенчатый алтарь с большой фотографией Далай-ламы, они выбрались на серпантинную дорожку и вскоре оказались на вершине холма.
На смотровой площадке, у самой изгороди, стояли двое путешественников в панамках, обвешанные пухлыми рюкзаками и дополнительными сумками. Со штативов фотографировали открывавшийся отсюда вид на Нубрскую долину – выбеленную песками по правую руку и покрытую пятнами зелёных и коричневых оазисов по левую.
Максим даже не взглянул на них. Он бежал по красной плитке, не думая, что его странное поведение обеспокоит монахов, живших выше по горному склону, в монастыре Дискит. Их серые кельи терялись среди каменных осыпей, однако сейчас были хорошо различимы.
Вход в святилище – трёхэтажный дом, служивший пьедесталом для статуи, – располагался со спины Будды Майтреи. Двери, к счастью, оставались открыты. Максим ненадолго задержался на пороге; когда Аня нагнала его, зашёл внутрь. Они оказались в самом настоящем подъезде со своими лестничными пролётами и выводившими наружу окнами. Максим растерялся, не знал, куда идти дальше. Для начала взбежал по лестнице, обнаружил крохотную комнатку с застеклённым алтарём. Спустился обратно. Открыл единственную дверь первого этажа и смело шагнул вперёд.
Их встретил смотритель с остриженной головой, закутанный в привычные шафрановые одежды. Смотритель немного напоминал Джерри, только был чуть постарше, да и улыбался не так открыто. Он попросил ничего не фотографировать, а в остальном не мешал – занимался своими делами, кажется, читал книгу.
