– Всё правильно, – ответила Леночка и тяжело вздохнула.
– Продолжим. Я предлагаю вам поставить оценку по своему курсу, дабы не перечеркивать вашего светлого будущего, но вы категорически отказываетесь. Скорее всего, опять-таки по каким-то своим принципиальным соображениям. Я правильно излагаю?
– Да. Так получилось.
Дорога пошла приличная. Можно было держать сто пятьдесят без особого вреда для подвески. Я набрал сто двадцать и перестроился левее.
– Проблему определили – едем дальше. Поймите и вы меня правильно: я целый семестр тоже не ерунду втирал. И за пару-тройку дней выучить весь курс даже при наличии желания и всех лекций не очень получится. А у вас и желания-то нет.
– Есть! И очень большое! – запальчиво крикнула Леночка. – Но у вас же какие-то совершенно необычные требования!
– Разве? У меня вообще никаких требований. Только сиди и слушай. Три тысячи за семестр – твои. Не хочешь слушать – не надо. Свободное посещение. Приходи сразу на экзамен. – Стрелка спидометра остановилась на ста пятидесяти. – Нет, Леночка, дело не в моих требованиях, дело в ваших принципах. У меня к вам вопрос: сколько вы заработали за этот семестр?
– Ноль, – ответила Леночка и сразу же поникла.
– Давайте не будем сходить с ума и просто уладим эту академическую формальность. Доставайте зачетку.
– Нет, – отрезала Леночка и отвернулась к окну.
Погода меняется на глазах. Солнца уже не видно. Почти полнеба затянуло тучами. Ветер гонит их прямо на нас. Дождя еще нет, но гаишники на постах уже накинули плащи.
– Здорово! Ваши принципы играют с вами злую шутку. Это какие-то совершенно неправильные принципы! Вредительские! Если вы себя не измените и будете культивировать в голове эту заразу: любовь, честность, ну и всё такое, то рядом с вами всем будет очень хорошо, а вам самой очень плохо. Вас очень быстро съедят. Каждый, кто окажется с вами рядом отгрызет по кусочку, а потом еще кусочек, и еще… И так до тех пор, пока у вас будет хоть что-то!
– И вы тоже? – надменно спросила Леночка.
Откуда у нее такой взгляд? Посмотрела как царица на простолюдина.
– Не перебивай преподавателя! Ну ладно, если бы вы просто не умели зарабатывать деньги! С трудом, но можно понять! Такое иногда бывает! Но отказываться, когда деньги сами идут вам в руки?! Не понимаю!
Отличная пошла дорога! Я перестроился в крайний левый ряд и чуток подбавил газку. Стрелка спидометра остановилась на ста восьмидесяти.
– Вы будете подыхать от болезни и голода, вам принесут еду и лекарства, а вы отбросите это все и скажете: «Уйдите от меня все, оставьте меня наедине с моими принципами, не надо мне от вас ничего!» Так оно и будет.
Двести тридцать.
– Вы хоть понимаете, что это не нормально?! Это отклонение! Это моральное уродство! Оглянитесь по сторонам, посмотрите, как люди живут, кто успеха добивается, подумайте, проанализируйте ситуацию минут пять и сами все поймете!
Двести шестьдесят.
– Вам ничего с такими принципами не светит! Даже умереть красиво не получится!
Двести девяносто.
– Я вам добра желаю!
Триста.
Хорош. Дальше «Бентли» «тошнит». Сбавляй.
Что-то она подозрительно затихла. Я сбросил скорость до ста пятидесяти и посмотрел на нее: уставилась невидящими глазами в лобовое стекло, по щеке текут слезы. Молчит. Насупилась.
– Что скажешь?
– Вы абсолютно правы! Я моральная уродка, и мне нет места в этом мире! – сказала и утерлась. И еще носом шмыгнула. – Я так думаю, – опять шмыгнула носом, – в свете вышесказанного вопрос об экзамене отпадает сам собой.
– Вы все поняли совершенно неправильно!
– Да?
– Да.
– И как же быть?
– Думайте, думайте. Я вас не тороплю. Кстати, в бардачке есть салфетки. Можете воспользоваться. Всё лучше, чем сопли по ладоням размазывать.
– Я хочу выйти! Высадите меня. Вы обещали! – Она потянулась к бардачку, открыла его, ойкнула и отдернула руки.
– Что случилось?
– Что это у вас там лежит?
– Много чего!
– Железное такое, похоже на рукоятку пистолета!
– А! Не бойтесь, это и есть пистолет. Ничего страшного, он не кусается.
– Газовый?
– Зачем газовый? Так и отравиться недолго. ТТ. Кстати, заряжен. Хотите пострелять из окна, когда притормозим? Только осторожнее с отдачей…
– А разрешение у вас есть?
– А у кого спрашивать? – Я повернулся к Леночке и подмигнул. – С моими-то связями!
– Вы нарушаете закон!
Я поспешил ее успокоить:
– Ничего, как-нибудь переживу.
– Значит, вы – мафия? – догадалась она.
– Не обижайте меня. Мафия – в самом низу пирамиды, а я все-таки поближе к вершине.
– Остановите! – простонала Леночка. – Мне плохо.
– Ладно, хочешь, я его выброшу сейчас же, если он тебя так нервирует? Жаль, конечно, хорошую вещь, завтра придется новый купить и снова пристреливать, но ради твоего спокойствия могу его выкинуть. Или давай по-другому сделаем: я позвоню ребятам, и через полчаса мне к машине поднесут разрешение хоть на гранатомет! Всё ради твоего спокойствия!
– Остановите машину. Пожалуйста! – снова простонала Леночка.
– А что с пистолетом делать? Выбрасывать?
– Что хотите. Мне всё равно. Только остановите машину. Вы очень плохой человек.
Получил?
– И куда ты пойдешь?
– Подальше от вас! Придумаю что-нибудь! Не пропаду. Остановите машину!
– Мы едем по скоростной автостраде. И уже проехали шестьдесят километров. Автобусы здесь не ходят. Переход на встречные полосы отсутствует. Ехать в обратном направлении строжайше запрещено. Так вас высаживать? Не пропало желание?
– Остановите, пожалуйста, машину. Я выйду.
Девочка закусила удила.
– Как прикажете.
Я медленно сбавил скорость и прижался к обочине.
– Прошу вас! Места не живописные, смотреть не на что, но капризы юной леди превыше всего!
Пистолет. Пустырь. Нелюбовь. Диагностика электроники
Она вышла из машины, опираясь на мою руку, и передернула плечами от холодного ветра. Я набросил свой пиджак ей на плечи.
– Что будете делать дальше?
– Не знаю, – искренне ответила она и удивленно мне улыбнулась. – Не думала, что вы остановите. Я испугалась, что вы… Я лишь хотела проверить.
