— Не оставляй меня… Только не оставляй меня… — твердил он, как молитву. — У меня никого нет, кроме тебя… Не оставляй меня… Любимая… Держись… Только держись…
Он не заметил, что говорит по-русски. На другом языке «держись» не будет тем «держись», какое было нужно сейчас.
— Не оставляй меня…
Мечик вывернул руль, обгоняя «Мерседес», и на всей скорости влетел на стоянку перед клиникой. Подхватил Катарину и побежал. Голова ее свешивалась, руки болтались.
— Держись, любимая…
Плечом открыв дверь-распашонку, Мечик влетел в приемный покой.
— Помогите! — закричал он так, что санитары вздрогнули.
Сам положил Катарину на каталку и не отпускал, пока на него не прикрикнули:
— Вам нельзя!
— Держись, любимая!
— Что вы сказали? — санитар не понял слов на чужом языке.
— Пожалуйста, срочно в реанимацию! — ответил Мечик по-венгерски.
Каталка исчезла за белыми дверями.
Он так устал, что сел на пол. И закрыл глаза. Время стучало в ушах. Ему было все равно.
«Держись, любимая», — повторял Мечик про себя.
Кто-то коснулся его плеча. Мечик вскочил. Перед ним стоял доктор в голубой куртке и штанах.
— Как зовут пациентку, которую вы привезли?
— Тилль, Катарина Тилль… — ответил Мечик. — Что с ней? Обморок?
— Кем вы ей приходитесь? — спросил врач.
— Я… Знакомый… Она пришла в себя?
— Как найти ее родных?
— Не знаю… Пока не знаю… Разыщу, если нужно…
— Где вы нашли ее?
— Она попала… В трудную ситуацию… Можете ответить, что с ней?
Врач будто не слышал:
— Вы нашли ее в таком состоянии?
— Да… Ей делают экстренную терапию?
— У нее следы жестокого избиения. По всему телу. Я должен вызвать полицию. Прошу остаться до их приезда, чтобы дать показания.
Мечик схватил его и встряхнул:
— Что с ней?
Врач сбросил его руки.
— Она умерла пятнадцать минут назад… Куда вы? Остановитесь!.. Требую, чтобы вы остались… Санитары, задержите его!..
Санитары честно попытались вцепиться в руки Мечика. Но отлетели в стенку.
Мечик уходил, не оглядываясь. В спину ему неслись крики. Он уходил. Ночной город принял и укрыл его.
Мечик шел по улице. Требовалось несколько минут, чтобы заставить себя жить. Оставались дела, которые некому сделать. Он их закончит. Потому что теперь ему нечего терять. Хорошо, когда нечего терять. И некого. Он заметил, что прохожие косятся на него. Одежда была в земле. Мечик зашел в подворотню и отряхнулся как мог. Вид приемлемый, чтобы добраться до убежища.
Только сейчас он вспомнил о черном человеке, который показал ему путь к спасению. Он догадался, кто это. Неужели легенда не врет? Какая разница: Лунный Ветер или не он. Катарине не поможешь. Думать не о чем. Ждут срочные дела.
107
14 мая, суббота
Санкт-Петербург, центр управления ВМР
23.59 (GMT+1)
Мошкович так спешил, что забыл постучать. Ворвался в кабинет, показал распечатку, которую передал дежурный офицер:
— Товарищ адмирал, сообщение! Пришло пять минут назад!
Алдонин предложил ему сесть, взял листок.
Текст письма невинный:
«Дорогой Лакатош! Извини, что не смог заглянуть к тебе в клуб «Ноир» на турнир дартс. Срочные дела не позволили увидеть тебя. Прошу меня простить! Приглашаю тебя завтра на загородный пикник, который хочу устроить на свежем воздухе. Будет весело и интересно. Обещаю пригласить нашего старого знакомого. Можешь не слишком спешить, пока соберутся все гости. Вино и закуски не привози, у меня все заготовлено. Будет замечательно, если подъедешь к девяти утра. Жену не бери, у нас только мужская компания. Запомни адрес…».
Далее следовало название места, куда следовало прибыть.
— Где это? — спросил Алдонин, перечитывая текст.
— Сорок километров от Будапешта, небольшое селение. Коттеджный поселок. Отдельно стоящие дома. Сады, рядом Дунай. Место тихое, удобное.
— Информацию собрать успеете?
— Досконально…
Набрав номер внутренней связи, Алдонин вызвал Очалова. Начальник оперативного отдела пришел сразу. Он тоже не уходил домой. Адмирал передал ему сообщение. Очалов просмотрел, ничего не сказал. Лист положил на стол.
— Сергей Николаевич, отступать некуда, — сказал Алдонин, вставая из-за стола. — Все сомнения отставить…
— Есть отставить, — отозвался Очалов.
— Если нужно, делай запрос в Венгерское посольство.
— Не вижу необходимости, товарищ адмирал. Моих оперативников достаточно.
— Тебе видней. Тогда все силы — в одну точку. Снимаем, откуда можно, спутниковое наблюдение и перебрасываем в зону контакта. Задействовать все средства радиоэлектронного перехвата, какие нужны.
— Слушаюсь…
— Готовь группу. Ориентировка по местности на аналитическом отделе.
— Два часа на подготовку, — ответил Мошкович.
Алдонин взглянул на своих замов.
— Поспите, сколько сможете, — сказал он. — Утро вечера мудренее…
108
15 мая, воскресенье
Пригород Будапешта, Сигетуйфалу
9.01 (GMT+1)
Утро случилось пасмурное. Тучи затянули небо, накрапывал дождь. Мечик ждал, сидя на ступеньках крыльца. Он был спокоен. Все, что в его силах, сделано. В любой операции может появиться случайность. Как ни готовь, как ни продумывай, невозможно учесть все до мелочей. И заготовить вариант на любое развитие событий.
Много лет он зарабатывал тем, что доставал из закрытых коллекций и музеев вещи, которые ему заказывали. Всегда продумывал личную безопасность и пути отступления. Важнее не заработать, а не попасться. Деньги в тюрьме не нужны. Этот принцип выручал всегда. Несколько раз сигнализация оказывалась хитрее, чем должна была, или появлялся охранник, которому полагалось спать на посту, или хозяин перекладывал ценный экземпляр в другое место. Однажды ему пришлось изобразить любовника, который проник к жене коллекционера, сжигаемый страстью. Всегда он выкручивался. Потому что случайность была соринкой в крепко налаженном механизме плана. Механизм перемалывал соринку. Мечик выкручивался из любого капкана.
Так было всегда. Только не сегодня. Сегодня ему было наплевать на личную безопасность. Он готов был идти до конца. Запасных вариантов не было. И путей отступления тоже. Потому что их не могло быть. Сегодня все кончится. В любом случае.
