— Как вы себя чувствуете, господин Карлос? — он говорил по-немецки, но с сильным акцентом.
Мечик приподнялся на локтях.
— Сколько времени?
— Полдесятого. Вы проспали больше двенадцати часов. Если это так волнует.
Нельзя сказать, насколько это волнует. Он провалил контакт. Причины, оправдания и даже его план никому не интересны. Ему не поверят. И не выйдут на связь. Скорее всего.
— Какой отель?
— «Kempinski Corvinus». Предпочитаете «Gellert»?
— Я могу встать?
— Вы совершенно свободны…
Босыми ступнями Мечик коснулся ворса ковра, встал и сделал шаг. Тело работало. Им можно пользоваться. Насколько надежно и долго — зависело от коктейля, который в него вкачали. Пока жаловаться не на что. Он даже чувствует приятную мягкость махрового халата. С сервированного столика он взял стакан апельсинового сока, не спеша выпил. По жилам потек бодрящий холодок.
Доктор надел легкий пиджак, подхватил чемодан, шепнул что-то человеку в кресле и вышел из номера.
— Позавтракайте, господин Карлос, не стесняйтесь…
Стесняться было нечего. Мечик пододвинул стул к удобному столику и положил на тарелку пару кусочков жареного бекона.
— Меня зовут Штейн, профессор Штейн, — сказал пожилой господин. — Мне поручено сделать вам некоторое предложение.
Следовало ожидать. В спальне они были вдвоем. В номере люкс были и другие комнаты. Дверь в гостиную не так плотно закрыта, чтобы не пропускать шорохи. Профессор Штейн пришел не один.
Мечик намазал на тост толстый слой масла.
— Мы давно наблюдаем за вашей работой в качестве консультанта по антиквариату, — продолжил Штейн. — Могу сказать: вы хорошо делаете свое дело. Если бы не нынешние обстоятельства, мы бы обратились к вам. Когда-нибудь. Но сложилось так, как сложилось. Нынешнее положение требует быстрых решений и быстрых действий. Вы меня понимаете?
Мечик понимал отлично. Он медленно жевал бутерброд, но быстро просчитывал. Побитая голова трудилась старательно.
— Кто вы?
Ответ Мечик знал. Вопрос был нужен, чтобы проверить, как будет выкручиваться профессор. Если он профессор.
— Скажем так: мы не работаем ни на какое правительство. Мы даже не организация или клуб. Скажем так: мы узкий круг заинтересованных лиц.
— Служба древностей Египта…
Ни одна морщинка на лице Штейна не дрогнула.
— Как вижу, месье Шандор провел просветительскую беседу, — сказал он.
— Кратко описал ваши методы и цели.
Штейн откинулся в кресле, заложил ногу на ногу.
— Представляю, что он вам наплел: заговор ученых, коварные убийцы, душители прогресса и тому подобное.
— Что-то вроде того, — сказал Мечик, занимаясь беконом.
— Тогда немного проясним ситуацию… Начать с того, что Шандору были сделаны самые выгодные предложения. Перед ним были открыты все возможности. Ему были показаны все отрицательные последствия, если он не прислушается к голосу разума. Он выбрал другой путь…
— И вы убили его отца и жену.
Штейн брезгливо поморщился.
— Мы никого не убиваем, господин Карлос. Мы предпочитаем договариваться и покупать. Произошла ошибка. Иранцы слишком горячо взялись за дело и сорвались с поводка. Никто не должен был погибнуть. Это был несчастный случай…
— А с тетушкой Шандора — тоже?
— Когда зверь попробует крови, его трудно остановить… Они уже получили свое. Давайте перевернем эту страницу…
Мечик не возражал. Теперь он никуда не спешил.
— Мы рассчитываем, что вы разумный, рационально мыслящий человек с большими талантами, — сказал Штейн. — Только по этой причине происходит этот разговор. Чтобы закончить тему о нашем сообществе… Представьте, что ребенку, который еще не умеет ходить, дают заряженный револьвер. В револьвере шесть патронов и мягкий спусковой крючок, как в водяном пистолете. Родители уходят заниматься своими делами, оставляя ребенка с оружием. Какой шанс, что ребенок нажмет на курок? Какой шанс, что он выстрелит в себя? Глупо просчитывать вероятность… Ни один родитель не даст ребенку оружие. Современное общество со всем развитием технологий на самом деле — неразумное дитя, которое не умеет даже ползать. Если дать вещи, смысл которых общество не сможет понять по незрелости, это нанесет непоправимый вред. Мы не враги прогресса, мы его взращиваем. Осторожно и постепенно. Следя за тем, чтобы ребенок не нанес себе травму из-за любопытства. Мы бережем покой современного обывателя. Нынешний мир далеко не лучший, но мы уберегаем его от возможных потрясений, которые превратят устроенный миропорядок в руины. Кому захочется жить на руинах? Пусть лучше законопослушные граждане смотрят Интернет и бесконечные шоу. Не надо знать то, что принесет им горечь и разочарование…
— Многие знания — многие печали?
Штейн согласно покивал.
— Именно так, господин Карлос, именно так… Я знал, что вы правильно поймете. У вас острый ум… Только не повторяйте больше это глупейшее название — Служба древностей. Мы так не говорим…
— А как говорите?
— Никак, — быстро ответил Штейн.
На столике остались пустые тарелки. Мечик съел все. И выпил все.
— Что вы предлагаете?
— Правильный разговор, господин Карлос… Контракт: вы находите то, что нам нужно, мы платим два миллиона евро. Условие: кувшин должен быть запечатан. Заглядывать внутрь запрещено.
— Почему?
— Это не обсуждается. Согласны?
Мечик разгладил отвороты халата.
— Не совсем. У меня встречное предложение…
Штейн ничем не выразил своего отношения.
— Я найду и передам вам кувшин. И не возьму ни цента, — сказал Мечик.
— Что взамен?
— Отдадите мне того, кто помогал иранцам. Обмен: кувшин на живого человека. Только живого.
На размышления Штейну потребовалось не больше пяти секунд.
— Хорошо, принимается, — сказал он. — Что-то еще?
— Назовите, кто он и откуда.
— Его зовут месье Вагнёр… Из Франции. Не уверен, что настоящий француз. Занимается добыванием информации и взломом баз данных. Очень скользкий тип.
— И отличный стрелок.
— Да, стреляет мастерски… Так мы договорились?
Ему протягивали руку. Мечик пожимал очень разные руки. Отчего бы не заключить сделку рукопожатием? У Штейна оказалась крепкая, мускулистая ладонь.
— Доктор обещал, что боли не будут вас мучить минимум сутки… — сказал Штейн, вставая. — Чем еще помочь, господин Карлос?
— Верните одежду…
