Клуб «Noiret»
21.34 (GMT+1)
Он сделал большой глоток пива и поддержал вой, отметивший меткий бросок дротика. Ван Бартен был весел и раскован. Ничего другого не оставалось. Второй контакт был назначен на девять вечера. Место выбрано так, чтобы встреча выглядела максимально случайной. Бельгиец играет в дартс, в клуб случайно зашел шапочный знакомый выпить пива. Отчего бы не посидеть за одним столиком, поболтать. План далеко не идеальный, но приближенный к реальности. Оперативники перекрывали выход из клуба и задний двор. Экстренный путь отхода проработан по карте. Пройти его ногами возможности не было.
В этот раз от руководства были четкие инструкции. Требовалось получить подробные комментарии о человеке с пленки. Где он был зафиксирован, кто он, под каким именем живет. Каким образом Мечик вышел на него. Ван Бартен не знал, о ком идет речь, и не имел права вдаваться в подробности. Важно, что он опять увидит Мечика.
Сколько бы ни прошло лет, он не мог забыть, что этот человек для него значил. И как много думал о причинах его предательства. Ван Бартен не знал, что подтолкнуло руководство дать добро на второй контакт. Преступление Мечика никуда не исчезло. Для предательства нет срока давности. Другое дело, что ван Бартену многое осталось не понятно в том, что случилось в парке под Никкенхаймом. О чем он честно рассказал на расследовании. Ему хотелось, чтобы Мечик снова стал своим. И понимал, что этого не будет никогда. Какие бы выгоды Мечик ни обещал принести, они не могут перевесить его преступление. Между ними всегда будет невидимая стена, на одной стороне которой они. На другой — Мечик. Он — чужой. Но полезный. Личные эмоции ван Бартена не имеют значения. Он должен выполнить свою работу. И не вспоминать, что когда-то Мечик был самым большим другом. У предателей друзей нет.
Ван Бартен искренне думал, что вступить в контакт будет куда проще. Если Мечик не приведет за собой хвост, они посидят за кружкой пива, он расскажет то, что хочет знать руководство. И больше они никогда не увидятся…
После первого контакта ван Бартен передал извинения, что нарушил приказ, пойдя на личное сближение. Необдуманный поступок принес больше пользы. Его пожурили, но не сильно. Как бы выражая благодарность. Теперь его задача была проще: держать человеческий контакт и оценить, насколько Мечик врет. Или не врет. Вслушиваться в детали разговора необязательно: слушали в центре.
…Выиграв партию у слабого соперника, он честно отправился пить пиво до следующего круга. Мечик должен был появиться с минуты на минуту.
Когда прошло пятнадцать минут, ван Бартен аккуратно взглянул на оперативников. Четвертый меланхолично пил пиво и грыз соленые орешки. Это означало, что Мечик даже не приближается к бару.
Ван Бартен кричал, как и все, смеялся и дружески хлопал кого-то по плечу. На душе висела тревога. Отсутствие Мечика было настолько нелогичным, что имело одно объяснение: они под наблюдением. Оперативники ни при чем: свою работу они знают. Мечик зафиксировал ван Бартена, и достаточно. Теперь его будут вести плотно и незаметно. После такого провала, а ничем иным, кроме как провалом, это быть не могло, ван Бартену нельзя возвращаться в Брюссель. Решать не ему. Но это самое логичное решение. Хорошо, что семью прикроют.
Он взглянул на часы: время ожидания истекло. Четвертый допил пиво, бросил на столик чаевые и вышел. Контакт не состоялся. Ван Бартен знал, что сейчас в центре начнется мучительный разбор того, что случилось. Будут найдены причины и выработан план действий. Только никакой план не изменит главного: ван Бартен на долю секунды, на самую капельку поверил, что Мечик не предатель. А он обманул его. Снова. Обманул второй раз в жизни. Теперь — окончательно.
Ван Бартен хлебнул большой глоток и поднял кружку, поздравляя победителя очередной партии. Если бы мог, напился до полного бесчувствия. Чтобы забыться и утонуть в забытье.
93
Ночь
Мечик вынырнул и выбрал направление к другому берегу. Течение слишком сильное, чтобы плыть против него. Двигаться по стремнине нельзя: унесет далеко. Он развернулся, чтобы двигаться под углом, поперек течения.
Волны били в лицо, слепя и забивая нос. Сделав несколько гребков, Мечик увидел, что его уносит. Парк и сверкание полицейских мигалок остались далеко позади. Одежда намокла, тянула вниз. Холод быстро отнимет силы. Мечик сорвал плащ, стянул свитер, разодрал рубашку. Держаться стало легче, а тело и так промерзло. Кувыркаясь в течении и уворачиваясь от волн, он стянул брюки. Ноги ощутили свободу. Мечик умел справляться с водой. Поднырнул и пошел под волнами сильными гребками, вытягивая себя из потока.
Кругом была тьма и холод, холод и тьма. Он выныривал, чтобы набрать воздуха и проверить направление. Берег приближался.
Не чувствуя рук, Мечик вцепился пальцами в скользкий грунт, прижался к земле. Он доплыл. Надо было выбираться.
Успокоив дыхание, Мечик нащупал ногой твердое дно. Полез вверх. Волны хотели сбросить его, он карабкался по крутому склону. Пока не упал лицом в мокрую почву. Мечик не замечал, насколько замерз. Казалось, что стало теплее. Первый признак потери чувствительности. Дальше захочется спать, чтобы немного набраться сил.
Лечь в мягкую, теплую землю, такую приятную…
Он заставил себя встать, попрыгал в боксерской позе, нанося удары в темноту и разгоняя застывшую кровь. Мышцы нехотя откликались.
Надо выбираться.
Мечик точно не знал, где находится. Если поблизости найдется дом, постучаться в таком виде — гарантия, что вызовут полицию. Чтобы появиться в городе, нужна какая-то одежда. Дальше будет проще. На экстренный случай у него была сделана закладка с паспортом, деньгами и оружием. Его научили: об этой закладке должен был знать только он. И никто больше. Выполнение правила сильно пригодилось.
Только где взять одежду?
В темноте виднелись смутные пятна света. Перед поездкой он изучил карту. Тоже полезный навык. В километрах пяти от места встречи должна быть ферма. А ферма — не только коровы, теплое сено и свежее молоко, но и старая одежда где-нибудь в сарае.
Растерев икры, Мечик попрыгал и побежал к мерцающему вдалеке свету.
94
14 мая, суббота
9.31 (GMT+1)
Тьма отступила. Не открывая глаз, он знал, что вынырнул. Больше не было черного Рейна, ледяных волн, скользкого берега и бега по сырому февральскому лесу. Сон ушел. Мечик нашел свое тело в горизонтальном положении. Боли не было. Осталась отупляющая пустота, но раны не давали о себе знать. Руки и ноги свободны. Под спиной что-то мягкое. Пахло хорошим запахом дорогого отеля.
— Он проснулся, — сказал кто-то по-немецки.
Мечик расцепил веки.
В просторные окна светило солнце. Светлые обои, современная мебель и люстра. Свет падал на спинку широкой кровати. Немного поодаль мужчина в белой рубашке с закатанными рукавами собирал чемодан «Скорой помощи». В кресле наискось от кровати сидел приземистый человек. Возраст его определить было сложно. Морщинистая кожа лица оттенка молочного шоколада. Пожилой господин сцепил пальцы и наблюдал за Мечиком.
