— Не верю! — сорвалось у Очалова. — Простите, товарищ адмирал, не верю.
— Что скажешь, Николай Иванович?
Горчаков пожал плечами, отчего погоны взлетели и опустились крылышками.
— Факты — упрямая вещь.
Очалов не мог согласиться.
— Допустим, Мечик нашел Маркуса. Допустим, что это Маркус…
— Не допустим! — строго сказал Мошкович. — Это Маркус. Со всеми возрастными изменениями. И следами двух пластических операций.
— Хорошо, Иван Тимофеевич, будь по-твоему: Маркус. Что дальше?
— Это полностью переворачивает события девяносто первого года, — ответил Горчаков. За что Алдонин был ему благодарен. — Выводы расследования надо признать неправильными. Вскрылись новые обстоятельства. Предположительно они указывают на другого виновного…
— То есть предатель не Мечик, а Маркус?
— Я не знаю. Недостаточно фактов.
— Принято, Николай Иванович, — сказал адмирал. — Сергей Николаевич, тебе есть что добавить?
— Неизвестно, кто этот человек, под какой фамилией живет, что делал все эти годы, — ответил Очалов.
— Вот и узнаем.
— А если это — глубокая игра с жертвой фигуры, чтобы к нам подвести Мечика?
— Вопрос лучше задать Маркусу… Сергей Николаевич, выбирай место, время второго контакта и отправляй вызов Мечику. С учетом того, что его могут вести. Безопасность Освальда максимальная. Полное внимание. Усиление оперативной группы подбросить не успеем. Пусть справляются…
— Слушаюсь, — резко ответил Очалов и встал, вытянув руки по швам. — Разрешите выполнять?
Адмиралу самому хотелось показать характер. Только он не имел права. Неужели никто, кроме него, не видит ценность человека, четверть века прожившего под легендой? Неужели они не замечают, какие перспективы открываются? Если заполучить его.
А кто предатель — там видно будет.
86
13 мая, пятница
Будапешт, район улицы Horog
13.25 (GMT+1)
Мечик ничего не видел. Он ощущал. Багажник машины. Пахнет дезинфектором. Значит, арендная. Тряска по булыжной мостовой, переходящая в плавное движение по шоссе. Снова тряска.
Он старался отсчитывать секунды, чтобы примерно понять, как далеко его везут. Боль путала. Он сбился и теперь просто слушал окружавшие звуки.
Машину повело влево, она сделала поворот, началась неровная дорога. Наконец затормозили, двигатель не выключили. Над головой хлопнула крышка багажника. Его подхватили за руки, но не опустили на землю. Мечик понял, что его легонько раскачивают. И он полетел. Упал. Ударился о землю грудью и коленками. Подбородку тоже досталось.
— Руки сам освободишь, — из темноты пакета раздался голос господина Шера.
Хлопнули дверцы. Мотор завелся. Скрипнули шины. Машина стала быстро удаляться.
Он лежал на чем-то твердом и колючем. Попытался встать. Сил хватило, чтобы подтянуть колени. Надо сесть, скинуть пакет и понять, где он оказался. Мечик только сжал ноги, когда раздался грохот. Замереть и не двигаться. Пока грохот не затих. Так Мечик получил ориентировку: его бросили у насыпи железной дороги.
Он перевернулся, чтобы упереться лбом в гравий. Не меняя позы, стал двигать колени к лицу. Кожу рвали острые камушки. Он не останавливался. Пока не сжался в позе эмбриона. Так преступник кладет голову на плаху. Мечик был бы рад отрубить себе голову, чтобы она так не болела. Только руки стянуты за спиной. Он напряг мышцы живота и понял, что не может на них рассчитывать. Слишком больно. Надо постараться сесть.
Сжав зубы, Мечик выполнил самый тяжелый подъем в своей жизни. Он сидел на согнутых ногах со связанными руками. Но сидел. Осталось мотнуть головой, чтобы скинуть пакет.
По глазам ударил свет. Мечик зажмурился.
— Помочь, шеф?
Только чуть-чуть приоткрыл веки. В щелочку показалось страшное лицо в татуировках маори. Которому обрадовался так, как давно не радовался. Ребекка не бросила. Подоспела вовремя.
— Что так долго?
Ребекка ткнула ему за спину руку. Он ощутил свободу в руках. Только развести их не смог.
— Ждала, вдруг вернутся, — ответила она.
Разумно и правильно ведет себя девушка.
— Рюкзак при тебе?
Она молча сняла с плеча и положила вещь, которая сейчас была нужна больше всего. Стараясь не сильно кривиться, Мечик вытянул руки вперед, принялся расстегивать клапан. Пальцы слушались плохо. Ребекка не вмешивалась. Молния, наконец, поддалась. Мечик нащупал пластиковый предмет, вынул. Небольшой контейнер с запаянной крышкой. Зубами он дернул хвостик тонкого хомутка. Контейнер открылся. Внутри лежала стеклянная ампула. Из кармашка рюкзака он вынул одноразовый шприц.
— Сможешь сделать укол? — своим пальцам он не верил.
Ребекка действовала как настоящая медсестра: насадила иглу, вскрыла ампулу, набрала жидкость.
— Куда колоть?
Мечик подставил плечо.
— Не промахнись.
Она не промахнулась. Игла вошла как надо. Ребекка ввела три кубика бесцветной жидкости. Мечик закрыл глаза.
Однажды ему пришлось воспользоваться такой ампулой. Он знал, что будет дальше. Его организм замер, пораженный невероятным облегчением, когда боль исчезла. Прилив сил был таким мощным, что Мечик еле удержался, чтобы не подпрыгнуть молодым оленем. Он тихонько встал с колен, размял спину. Подобрал ампулу, забрал шприц и закинул все в рюкзак. Следы оставлять нельзя. Ребекка смотрела на чудо возвращения к жизни.
— Что за снадобье?
— Экстренная помощь в сложных ситуациях, — ответил Мечик.
Он не мог сказать, что закупал в темных углах Интернета особый энергетический коктейль для десантников SAS. Который дают тяжелораненым. Или облегчить страдание, когда не помочь. Ампулы Мечик держал на всякий случай. Пригодились опять.
— Тебе надо в больницу, шеф.
— Уже не надо.
— Ты себя видел?
— Со вчерашнего вечера — нет.
— Не рекомендую, — Ребекка окинула его особенным женским взглядом.
— Я уже не так хорош?
— Ты хорош для зомби.
В руке у нее появился платок. Обычный платок. Она бережно и нежно протерла ему лицо. Платок превратился в бурую тряпку.
Мечику было приятно.
— Тебе надо в больницу, — повторила она.
Мечик огляделся. Район знакомый: железная дорога делает последний поворот перед вокзалом Келети. Показался поезд, который дал предупреждающий сигнал. Мечик взял Ребекку под руку и сошел с насыпи. Экспресс из Вены неторопливо промчался мимо них. Состав сбрасывал скорость перед поворотом.
