— Ходят слухи, — он резко сменил позу, сел, выпрямив спину, — что князь Польфи, известный коллекционер, который собирает редкости по теме герметизма и алхимии, на днях проведет закрытый, если не сказать секретный аукцион. Предположу, только предположу, что Лунный Ветер, если он существует, не упустит такую возможность.
— Вы приглашены? — спросила Габриель, записывая информацию в смартфон.
— К сожалению, я не вхожу в круг друзей князя. Но мне шепнули.
— Когда аукцион?
— На днях, — Дьёрдь резко встал. — Как только смогу разузнать, сразу сообщу вам. Будьте наготове…
Он ушел, не простившись и не сказав, что «целует ее ручки». Как будто сбежал.
Габриель подумала, что в Будапеште, как в любом маленьком городе, намешано столько тайн и скрытых отношений, что чужому в них соваться не стоит. Слишком много всего завязано. Но информация была ценной. И такой важной, что ради нее можно было стерпеть странности профессора.
Габриель наметила план действий: после выяснения всей подноготной князя поставить за его домом круглосуточное наблюдение. Вдруг Лунный Ветер попадется в элементарную западню?
82
(?) мая
Где-то (?)
Какое время (GMT+?)
Он куда-то попал. И где-то был. Перед ним сидел человек, который был знаком. Он его где-то видел. Или не видел.
— Бей!
Он ударил.
— Сильнее!
Он ударил.
— Бей по лицу! Сломай нос!
Он умел ломать нос. Ударил и сломал нос.
— Теперь выбей челюсть!
Это несложно, он знал, как надо ломать челюсть. Руки слушались. Он сделал то, что приказал голос.
— На…
Протянули охотничий нож. Тяжелый, металл полированный, кромка лезвия ровная.
— Режь его…
Он знал, что это нельзя делать. Он не хотел этого делать.
— Бей! Удар в живот!
Он знал, что нельзя бить человека ножом в живот. Ему ничего не осталось. Он ударил. Лезвие вошло в мягкую ткань. Рука уперлась. Он повернул, как учили, чтоб разрезать кишки, дернул вверх-вниз, чтобы окончательно. И вынул нож. Лезвие было в бурой жиже, густой и вязкой.
— Бей! В сердце.
Он знал, как надо бить в сердце, чтобы не попасть в ребро. Удар вошел точно. Сердце было плотным. Провернул нож, сколько позволило ребро.
— Бей! Горло!
Он больше не хотел. Ему крикнули. Нож перерезал горло. Голова человека повисла, рот отвалился.
— Дай нож…
Он положил рукоятку в чью-то руку. Ему толкнули металлический стул.
— Сидеть!
Он сел. Сиденье было твердым. Как спинка. Он так устал, что сидеть было хорошо. Он больше ничего не мог сделать. Только сидеть. Ровно и тихо. Его кто-то зовет. Разве его? Как его зовут? Это его имя. Он к нему давно привык.
Его зовут.
Сколько времени?
83
13 мая, пятница
IV округ Будапешта, Уйпешт
10.59 (GMT+1)
Катарина ждала, что он позвонит. Держала смартфон на ладонях и ждала. Пока не рассердилась так, что швырнула его об пол. По экрану пошла трещина, как по ее жизни. Теперь не склеить. Надо жить дальше. Надо быть самостоятельной женщиной. Раз мужчина, с которым она три раза чуть не погибла и два раза умерла в любви, поступил так мерзко, то не заслуживает называться мужчиной.
Как он мог так поступить с ней? Не позвонил, как последний трус. Нет ему прощения. Даже если позвонит.
Пора забывать фантазии. Пора возвращаться в реальность, к работе. Тем более у нее в руках сенсация, которая выйдет на первой полосе «Штерна». Сам главный редактор будет жать ей руки, пригласит в штат. Она старалась мыслить позитивно, обходя мысли о Карлосе. Иногда удавалось. Катарина приняла душ, заглотнула кофе и поехала в офис. В дороге посматривала на треснувший смартфон: Ференц не звонил. И этот негодяй туда же. Надо не думать, надо действовать по плану.
Найдя в Фейсбуке знакомых телевизионщиков, она получила телефон телеоператора. На легкую работу оператор согласился: нет ничего проще, чем снять интервью. Необходимая техника будет при нем: звук, свет, профессиональная камера. Услуга обойдется недорого. Правда, деньги надо заплатить сразу после работы. Катарина на все была согласна, даже снять со счета последние форинты.
Смартфон издал поломанную трель. Номер не определился. Наверняка Ференц. Или он… Катарина прочистила горло, чтобы ответить достойно:
— Будапештское бюро «Штерн», добрый день, чем могу вам помочь?
На том конце мобильной связи был какой-то незнакомец, по голосу — довольно пожилой, который хотел узнать график работы корпункта. Хотя говорил чрезвычайно вежливо, Катарина поняла, что это сумасшедший. Она быстро свернула разговор, стараясь не обидеть больного человека.
А он не позвонил.
И Ференц.
Оба хороши…
Катарина еще раз посмотрела на YouTube запись признания. И отвлекала себя тем, что составила список вопросов для интервью. На всякий случай надо было скачать видео, но Катарина решила, что оно никуда не денется. Лежит себе в тихом месте.
Самое ужасное, что она не могла не думать о Карлосе. Он опять нагло лез в ее мысли. Чем больше его проклинала, тем сильнее хотела видеть. Или чтоб он просто позвонил. Чтобы наговорить ему гадостей на всю оставшуюся жизнь.
Он не звонил.
Надо срочно найти дело, чтобы не сойти с ума и не проверять, включен смартфон или нет. Дело нашлось.
Нужно было заявить ее новый проект в редакцию. Составить синопсис, обозначив жанр материала и уровень интереса читательской аудитории. По принятым в журнале критериям расследование тянуло на высший приоритет. Эксклюзивная сенсация. Подкрепленная двумя видеоматериалами. Катарина составила заявку, дав ссылку на YouTube, и отправила прямо на мейл главного редактора, поставив в заголовок слово «эксклюзив» строчными буквами с тремя восклицательными знаками. Такую заявку не страшно отправить главному редактору.
А Карлос не звонит…
Хоть бы Ференц сообщил, где будет интервью. Катарина подумала, что когда все закончится и она станет богатой и знаменитой, то позволит себе поездку на какой-нибудь райский остров, где можно нежиться под солнцем в океанских волнах. Тело ее будет предаваться неге, а сердце никогда не вздрогнет от воспоминаний. И его звонки будут ей не нужны. Пусть этот мерзкий испанец пропадет навсегда. Если отказался от нее и безграничной любви.
Теперь он потерял ее навсегда.
