— Есть предположения, кто это мог сделать? — спросила она.
— Кто угодно, мадам. Сумасшедших много.
— Например, Лунный Ветер?
— О нет! Только не он.
— Почему вы так думаете?
— Потому, что его не существует, это миф! — инспектор взмахнул рукой, как будто отгонял облачко.
— А если не миф?
— В любом случае ему осталось недолго. После такого цирка долго не живут.
— Вас не смущают странные факты этого преступления?
— Странные факты! — инспектор усмехнулся. — У нас всегда странные факты. Простите, мне надо заниматься протоколом… Если буду нужен, я рядом. Целую ручки, мадам…
Если бы Товач знал, как комиссар ненавидела обращение «мадам».
Она зашла в подсобное помещение, осмотрела пол. Среди прочего мусора виднелись осколки глиняной посуды. Хотя откуда бы ей взяться. Габриель знала ответы почти на все вопросы, но предпочла не делиться ими с будапештской полицией. Поимка преступника ничего не даст. Ее цель куда важнее. Кажется, она на правильном пути. Только надо собрать недостающие факты.
Габриель вернулась в торговый зал. В дверях появился Карой, хитро подмигнул. Они вышла на улицу. Карой показал, что лучше отойти подальше. Когда красная лента оказалась достаточно далеко, он обернулся:
— Все в порядке.
— Ты уверен?
— Абсолютно…
— А все, что там натворили?
Карой отрицательно покачал головой.
— Жанна, я знаю, с кем имею дело.
— Хорошо, я тебе верю, — Габриель прикоснулась к его локтю. — Не хочешь помочь своим коллегам?
— Отчего бы не помочь, — ответил он с улыбкой. — Всегда должен быть кто-то, кто во всем виноват. Разве не так?
Габриель была рада, что у нее такой дельный и понимающий друг. Таких редко встретишь на службе в полиции. Таких надо беречь. И всегда держать под рукой.
70
12 мая, четверг
Венгерский национальный музей
Будапешт, Музейная улица
12.40 (GMT+1)
Здание музея было построено рукой классициста. Неподготовленный турист мог спутать его с греческим Парфеноном. Обилие колонн и портик делали его похожим на тяжелый сундук, в котором хранилось национальное самосознание мадьяр. Или тому подобные ценные вещи. Мечик был в музее лет десять назад. Он помнил, что здесь находится несколько постоянных экспозиций. Та, которая была нужна, лапидариум, находится где-то в глубинах зала. Вежливый смотритель указал направление. Мечик ускорил шаг. Катарина держала его за руку, как маленькая, ни на секунду не выпуская. Как будто боялась потеряться.
В большом зале с мраморным полом было пусто и гулко. Выставка на любителя: в основном древнеримские надгробия, разбавленные средневековыми могильными памятниками. В зале находился один человек. Мечик узнал его со спины. Шандор не сильно поменялся. На нем были те же рубашка и штаны, что в вагоне скорого поезда из Вены. Как будто не переодевался. Немытые, взлохмаченные волосы. Шандор обернулся на звук шагов. На правую ногу опирался с осторожностью, как будто был ранен.
Катарина переместилась за спину Мечика.
— Держись от него на расстоянии, — прошептала она.
Шандор не производил впечатления человека, от которого можно ждать неприятностей. Наоборот: флегматичный взгляд, немного унылое выражение лица. Тихий обыватель. Что было опасным заблуждением. Иранцы за это поплатились.
— Что вам нужно, Карлос?
Он смотрел прямо в глаза. Спокоен. Тело расслаблено. Готов к быстрой реакции на любое резкое движение. Мечик завел руки за спину. Катарина немедленно вцепилась в них. Пальцы у нее были ледяные.
— Сколько у меня времени? — спросил Мечик.
— Немного.
— Тогда без лишних церемоний. Будем играть открытыми картами.
— Не возражаю. — Шандор не шевельнулся. Молодец. Полный контроль над телом и эмоциями.
— Мне известно, что ваши родные, отец и супруга, были зверски убиты в Париже. Мне известно, что вы вывезли из Ирана нечто, спрятанное в кувшине. Который сами раскопали. Я не знаю, что там спрятано и почему иранцы так хотят это получить.
— Вы не знаете? — переспросил Шандор.
— Могу догадываться.
— Каковы ваши предположения?
— Предмет, чрезвычайно важный для шиитов. Быть может, родной брат Черного камня, хранящегося в Каабе. Или его осколок. Кажется, Черный камень однажды был расколот на несколько частей. Хотя не исключу, что там какой-то древний манускрипт.
Шандор улыбнулся.
— Ваши предположения неверны, господин консультант.
— Что же там? — спросил Мечик.
— Этот вопрос вы хотели задать мне?
— Нет, но ответ на него важен.
— Если скажу, что кувшин хранит ценность, которая может перевернуть наше представление о мире, вам это поможет?
Катарина, забыв о страхе, оказалась впереди Мечика. Чего доброго, начнет брать интервью.
— Никак, — ответил Мечик.
— Тогда какой ваш вопрос?
— Что такое Служба древностей Египта?
Шандор согласно кивнул:
— Правильный вопрос. Почему не посмотрели мою запись?
— Сильно поджимало время.
— Мне нравится ваша честность.
— Ничего другого не остается. После заминированного кувшина хочется знать, ради чего рисковать жизнью.
— Да-да! — не удержалась Катарина. — Я тоже имею право знать.
— Ваше слово — закон, мадмуазель журналист, — Шандор еле заметно поклонился. — Я давно обращал внимание, что в мире археологии происходят странные вещи. Мои коллеги находят редкие, интересные предметы, которые не вписываются в привычную историческую картину. Вместо тщательного исследования от них стараются поскорее избавиться. Что-то оседает в дальних запасниках музеев, что-то исчезает бесследно… Когда я сделал свое открытие, то думал, что научный мир примет его с восторгом. Ведь я нашел то, чего еще никогда не было в истории археологии. И не только археологии. За свои заблуждения я заплатил слишком высокую цену…
Мечик слушал молча, Шандору не нужна была помощь.
— Я сумел вывезти кувшин из Ирана…
— По пустыне?
— Через пограничный пункт. Иранцы настолько удивились, что человек с французским паспортом едет на джипе MOIS, что пропустили без вопросов. Я добрался до аэродрома и случайно нашел старых знакомых. Которые перебросили меня на транспортном борту в Париж.
— Друзья везде помогут, — сказал Мечик.
